— Это было до того, как вы «зла» курнули, или уже после? — уточнил Шоши.
— Не помню… Какая разница?
— После, — уверенно определил Кайден. — Если бы он попытался «до», он бы заметил, что папа не знает языка Повелителя.
— Здрасте! А на каком же мы говорили?
— Вам виднее, — съехидничал Кайден. — Нам, не приобщившимся ко «злу», этого не понять. Шоши, когда заседание начнется? А то мне еще умыться надо…
— Когда все соберутся. Думаю, ты успеешь и умыться, и позавтракать. Он же сказал «всех», а как собираются наши старики, ты сам знаешь.
Кайден вспомнил несколько общеизвестных случаев, когда старейшины по пути забывали, куда шли, или умудрялись заблудиться в собственном огороде, и согласился.
Есть ему не хотелось, умывание времени заняло немного, а дорога до Дома Совета — и того меньше, поэтому, когда он, оставив борцов со злом на попечение тетушки, явился в памятный зал, из старейшин успели собраться только Гайл и Нагмал. Мрачные и злые, они сидели у дальнего края стола, прожигая негодующими взорами инициатора безобразия, но голоса подавать не смели, хотя причина для негодования имелась. Почтенный пращур восседал на противоположном конце стола, а рядом с ним пристроилась незнакомая Кайдену девчушка лет двенадцати на вид. Она увлеченно тарахтела об оросительных системах, время от времени тыкая пальчиком в светящийся плоский экран, установленный перед ней на столе. Ушеб восхищенно ахал и цокал языком, периодически восклицая: «Ну надо же! А в мое время для этого требовалось два ревера или полторы дюжины рабов…» Наверное, впервые услышал о насосах…
За их спинами стояли заботливый эльф и давешний рыжий дикарь-переводчик, хозяин общительной Матрены. Завидев Кайдена, они дружно поздоровались, после чего эльф опять с интересом уставился в экран, а рыжий подошел поинтересоваться самочувствием.
— Да все в порядке, — в который раз отозвался Кайден, в который же раз вспоминая, как вчера опозорился. — Ты только предупреждай вовремя, что у тебя грак ручной.
Верзила слегка смутился.
— Да кто ж знал, что она отвяжется… не переживай, сегодня я ее хорошо привязал.
— А зачем нас собирают, не знаешь?
— Да старик наконец сообразил, что ругать вас без толку, и решил поговорить по делу. Про болото это ваше, про систему управления в поселке и вообще о делах… Хочет чем-то полезным заняться.
— А что это за ребенок?
— Это такой очень полезный ребенок, который очень много знает, — уклончиво ответил рыжий и мгновенно сменил тему: — Ты Элмара не видел случайно?
— Нет, не видел, — покачал головой Кайден. — Но я видел Орландо, если его вдруг искали. Он у меня дома, общается с моим отцом.
— Пока не искали, но позже может понадобиться. Девочку домой вернуть, волшебников ихних оттуда сюда переправить, как закончат…
— Сомневаюсь, что он будет в состоянии…
— А чего с ним?
— Они с моим стариком сейчас на пару курят какую-то траву…
— Гребаный растаман! — в сердцах воскликнул граковладелец. — Его же предупреждали, что он будет нужен, потому что Мафей занят! Вот же раздолбай!
— Не беспокойтесь, — как бы мимоходом заметил эльф, не отрывая взгляда от экрана. — Если понадобится, я приведу его в сознание за несколько минут.
— А чем занят Мафей? — заинтересованно подняла голову девчушка. — Он что, сегодня больше не придет? Я хотела с ним еще обсудить одну мысль насчет теории предсказаний…
Изъяснялась она вполне по-взрослому, и Кайден подумал, что внешность ее наверняка так же обманчива, как и у прочих магов. Выглядит как дитя, а на самом деле — взрослая волшебница…
— Сегодня Шеллара оперируют, — неохотно отозвался рыжий. — Мафей там то ли на наркозе, то ли на жизнеобеспечении, не знаю, как оно там у них называется и как вообще делается на магии…
— А что с ним? — забеспокоилась юная магичка. — Он же вчера выглядел совершенно здоровым! Что случилось?
— Да ничего не случилось, плановая пластика бедренных мышц. Не будет же он до конца жизни на костылях ходить.
— То есть вчера все об этом знали?
— Ну, наверное, кому надо — знали. А что, по-твоему, должны были только об этом и говорить? Насколько я представляю Элмарова кузена по описаниям, он всегда в таких случаях ведет себя как ни в чем не бывало.
— Это да, — согласилась девочка. — В этом он реально крут. Мне бы тоже так научиться, папа никогда бы ни о чем не догадывался, что бы я ни натворила!
— Может быть. Если бы он еще и телепатом не был, точно не догадывался бы.
Интересно, она не родственница двум похожим мистралийцам? Магия того же типа и, судя по всему, тоже наследственная способность… Но, судя по речи, дева не такая уж и взрослая. Подросток, наверное, как тот же Мафей.
Тем временем лишенный ее внимания Ушеб мгновенно заскучал и принялся ворчать на своем древнем диалекте — насколько смог понять Кайден, что-то о времени. Наверное, интересовался, почему до сих пор из четырнадцати старейшин пришли только трое и где остальные. Кайден догадывался, но счел благоразумным сделать вид, будто ничего не понял. Он уже жалел, что явился так рано, — пока старики соберутся, успел бы не только позавтракать, но и повидаться с Анари. Последнюю пару недель по возвращении из Первого у него едва оставались силы доползти до кровати, а общение с людьми превратилось из естественной человеческой потребности в тягостную обязанность. Даже любимую девушку видеть не хотелось. А она ведь скучает, ждет, переживает… Впрочем, сейчас уже позднее утро, она наверняка в поле или в огороде, лучше навестить ее вечером, после работы.
Он еще раз окинул взглядом зал Совета и поймал себя на мысли, что с появлением иномирских пришельцев жизнь в поселке приобрела отчетливый привкус безумия. Рушились устоявшиеся веками обычаи, пережившие даже Падение, ломались привычные нормы поведения, то, что еще пару циклов назад казалось ненормальным и даже невозможным, становилось обыденным. Уже никого не удивляли ни женщины в Доме Совета, ни призраки и мумии, блуждающие среди людей, ни волшебники, произвольно меняющие возраст, ни ручные граки, ни живые кошки, ни ушастые эльфы с четвероногими кентаврами… Интересно, хоть кто-то хоть иногда замечал, что мир сходит с ума, или только переутомившийся мэтр Кайден так боится подступающего безумия, что видит его где только можно?..
Его размышления прервал шум, донесшийся с улицы, — крики, грохот, поросячий визг и топот, от которого содрогалась земля.
— Твою мать! — отчаянно вскричал переводчик, бросаясь к двери. — Я же ее привязал! Ну крепко же привязал, да что же она, издевается, что ли?!
