Они проговорили полночи, но так ничего и не придумали. Когда Таллия проснулась на рассвете, Пендера все еще не было.
— Наверное, напился и остался ночевать в гостинице, — предположил Оссейон, сворачивая свою подвесную койку.
— Возможно! Было ясно, куда он вчера пошел.
Тем не менее Таллия беспокоилась и после завтрака отправилась на поиски.
В первой же таверне она узнала, что случилось.
— Твой приятель был так пьян, что не держался на ногах, — сообщил хозяин, маленький, походивший на гнома человечек, и захихикал. — Бедняга был ужасно чем-то расстроен, словно лишился последней надежды. Хорошо еще, что друзья его не оставили.
— Друзья? — спросила Таллия, боясь выдать свою тревогу. — Кто такие?
— Друзья, о которых только можно мечтать, — ухмыльнулся гном. — Могущественные друзья, во главе с самим Ариндой Бель Горстом!
— И Пендер пошел с ними? — спросила она, стараясь говорить как можно равнодушнее.
— Вчера он ушел бы с самим дьяволом, если бы тот подставил ему плечо.
— Где я могу найти Бель Горста? — спросила Таллия.
— Ты ведь не из нашего города, да? — спросил хозяин таверны, понимающе подмигнув.
— Я родилась в Роросе, но не была здесь уже много лет.
— Так я и понял. Никто из местных не задал бы такого вопроса!
— Ну а я задала, — сказала Таллия, стараясь побороть нараставшее раздражение.
— Он живет на собственном острове, называемом Скала Браггарда, что находится у выхода из гавани, напротив бойни.
«Самое подходящее место», — подумала Таллия, уходя из таверны.
Пендер проснулся в тесной каморке со спертым зловонным воздухом. Несмотря на выпитое вино, он ясно помнил все события прошлой ночи: бутыль за бутылью глушил он дешевое пойло, стараясь залить свое отчаяние. Винные пары совершенно затуманили ему голову. Потом пришли какие-то дружелюбные моряки, помогли ему выйти из таверны; мелькнуло смуглое улыбающееся лицо Бель Горста. Потом они спустились к причалу и сели в лодку.
Пендер был не глуп и сознавал, что пират вот-вот появится, будет издеваться и убьет свою жертву каким-нибудь зверским способом, чтобы отомстить.
Приблизительно через час после того, как Пендер проснулся, лязгнула задвижка и дверь отворилась. В каморку проскользнула миниатюрная фигурка. Он разглядел смуглую темноволосую девчушку, одетую в поношенные короткие штанишки и тунику.
— Гариш ха! Плогит! — произнесла она.
— Я не понимаю твоего языка, — буркнул Пендер, осторожно садясь. Его голова раскалывалась от боли.
Девочка перешла на общепринятый язык запада.
— Я сказала «Доброго тебе утра». — Она держала в руках деревянную миску с какой-то серой массой, похожей на разваренную кашу, от которой противно пахло несвежей рыбой. Несмотря на свой вечный голод, Пендер не решился отведать этого варева.
— Что это?
— Вареные потроха, — ответила девчушка, удивленная его равнодушием.
— Можешь съесть сама, я не голоден. — Они внимательно осматривали друг друга.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался Пендер. — Ты рабыня?
Девочка принялась с аппетитом завтракать, доставая потроха из миски руками.
— Конечно нет, — сказала она с набитым ртом. — Мой папа и я водоносы.
Она произнесла слово «водоносы» с такой гордостью, будто они были мастера-летописцы, хотя такая черная работа чрезвычайно низко оплачивалась и была немногим лучше рабства.
— Тебе не страшно жить на острове вместе со свирепыми пиратами?
— Никто во всем Крандоре не обидит ребенка, — убежденно ответила она.
— А меня ты не боишься? — спросил Пендер. — Ведь я не из Крандора, а из Туркада, который находится на другом краю света. — Он встал, стараясь не обращать внимание на боль, пульсировавшую в висках.
Девочка продолжала спокойно есть. Зловоние в комнате было невыносимым.
— Сразу видно, что вы добрый человек. К тому же за дверью стоят стражники, — резонно ответила она.
Пендер снова опустился на койку.
— Зачем ты пришла? И как тебя зовут? — спросил он.
— Твиллим. Меня прислали сюда, чтобы я с тобой подружилась и узнала, кто ты, — искренне ответила она, глядя на Пендера большими карими глазами.
— Я этого не скрываю, — сказал он. — Мое имя Пендер, я капитан из Туркада, от случая к случаю занимаюсь торговлей.
— А зачем ты задавал в таможне вопросы?
— Я ищу одного моряка по имени Джевандер, семь лет назад он отплыл на одном судне из Туркада.
— А зачем он тебе? — спросила она, облизывая пальцы.
— Его дочь, девочка примерно твоего возраста, попросила меня его разыскать.
— Я никого здесь с таким именем не знаю.
— Это случилось давно. Но я обещал расспрашивать о нем во всех портах.
— Мне разрешено отвечать на вопросы, — объявила она, вставая.
— Что со мной сделают? — спросил Пендер.
— Боюсь, когда вернется Бель Горст, они будут тебя пытать, чтобы узнать правду, — ответила она. — Мне жаль тебя, ты мне очень понравился, Пендер.
Она вышла, забрав миску, и дверь снова заперли. Весь день Пендер провел парализованный ужасом. Он страшно боялся боли, в глубине души он всегда сознавал, что трусоват. Он наглядно представил себе, какие пытки выдумает Бель Горст, ибо был наслышан о жестокости пиратов.
Дверь распахнулась снова только на следующий день, и за ней стоял сам Бель Горст. Высокий, стройный, с темными до плеч волосами, его тонкий орлиный нос странно контрастировал с алыми пухлыми губами, в одной руке он держал плеть.
— Выходи, капитан, — сказал он, снимая с него кандалы. — Хочу показать костер, который я приготовил. Потом приглашаю тебя пообедать со мной. Думаю, это будет твоя последняя трапеза.
Пендер вышел, его то и дело подталкивали, тыча в спину ножом. Лицо капитана покрылось испариной. Он умрет как трус.
У Таллии был тяжелый день, ей пришлось поднять все свои связи, чтобы собрать информацию о Бель Горсте и о том, как ему удается безнаказанно пиратствовать. Она вернулась на лодку лишь к полуночи. Оссейон и Растибл нервно ходили взад и вперед по палубе, не зная, что предпринять.
— Я уже начал думать, что он забрал и тебя тоже, — сказал Оссейон, с облегчением улыбаясь.
Она тоже улыбнулась в ответ.
— Я стала осмотрительней после того случая прошлой зимой, — сказала она, вспоминая Ганпорт. — Если плита еще горячая, налей мне, пожалуйста, кофе.
Растибл спустился вниз в маленький камбуз. Таллия села в шезлонг, чтобы снять сандалии. Ночь была душной. За городом над горами вспыхивали молнии, можно было расслышать далекие раскаты грома.
