У Войны горло было обмотано шерстяным шарфом. Он застенчиво посмотрел на остальных Всадников.
— Ему нельзя перенапрягаться! — сварливо заявила госпожа Война. — И не впутывайте его ни в какие авантюры. Он не так силен, как ему кажется. И ему нужно постоянно подсказывать.
«Что ж, вся банда в сборе», — сказал Аудитор.
«Самоуверенность, — отметил про себя Смерть. — И самодовольство».
Послышался лязг железных страниц. Ангел Железной Книги выглядел озадаченным.
— Честно говоря, мне кажется, что-то тут неправильно, — сказал он.
Никто не обращал на него внимания.
«Шел бы ты со своим представлением», — сказал Аудитор.
«А теперь сарказм и ирония, — подумал Смерть. — Очевидно, они учатся этому у тех, кто находится внизу. Всем мелочам, которые составляют… личность».
Он окинул взглядом строй Всадников. Они почувствовали его взгляд, Чума и Голод едва заметно кивнули.
Война развернулся в седле, чтобы поговорить с женой.
— Дорогая, я сейчас чувствую себя очень хорошо. Не могла бы ты слезть с коня?
— А помнишь, что случилось, когда… — начала было госпожа Война.
— Прямо сейчас, дорогая! — произнес Война, его голос остался спокойным и вежливым, но в нем послышались нотки железа и бронзы.
— Э… О… — Госпожа Война вдруг засуетилась. — Именно так ты сказал, когда…
На ее щеках появился довольный румянец, и она быстро спрыгнула с лошади. Война кивнул Смерти.
«А теперь вы должны отправиться в путь, чтобы сеять ужас и разрушения, и так далее, и тому подобное, — промолвил Аудитор. — Правильно?»
Смерть кивнул. Парящий над его головой Ангел Железной Книги отчаянно перелистывал страницы в поисках места, подходящего ситуации.
— СОВЕРШЕННО ВЕРНО. МЫ ДОЛЖНЫ ОТПРАВИТЬСЯ В ПУТЬ, — подтвердил Смерть, обнажая меч. — НО НИГДЕ НЕ ГОВОРИТСЯ, ПРОТИВ КОГО.
«Что ты имеешь в виду?» — прошипел Аудитор, и в его голосе появился страх. Происходили события, смысл которых был выше его понимания.
Смерть усмехнулся. Чтобы испытывать страх, нужно обладать «я».
«Лишь бы со мной ничего не случилось…» Это была песня страха.
— Он имеет в виду, — ответил Война, — что попросил нас всех хорошенько подумать, на чьей именно стороне мы находимся.
Четыре меча, сверкая пламенем, вылетели из ножен. Четыре коня помчались вперед. Ангел Железной Книги опустил взгляд на госпожу Войну.
— Прошу прощения, — сказал он. — Карандашика не найдется?
* * *
Сьюзен выглянула из-за угла на улицу Умельцев и застонала.
— Их там целая толпа… И кажется, они сошли с ума.
Едина тоже выглянула.
— Нет, они не сошли с ума. Просто ведут себя как Аудиторы. Производят измерения, оценку и стандартизацию, где это необходимо.
— Они поднимают тротуарные плиты!
— Да. Скорее всего, потому, что эти плиты неправильного размера. Мы терпеть не можем нарушений порядка.
— А какой размер плиты или камня считается неправильным?
— Любой, отклоняющийся от среднего. Извини.
Воздух вокруг Сьюзен озарила синяя вспышка. Она успела заметить человеческую фигуру, прозрачную, плавно вращающуюся, которая буквально через мгновение исчезла.
Но голос, голос в ее голове остался:
— Силы у меня почти достаточно. Сможешь добраться до конца улицы?
— Да. Ты уверен? В прошлый раз ты не смог противостоять часам.
— В прошлый раз это был не я.
Внимание Сьюзен привлекло какое-то движение над головой. Она посмотрела вверх и увидела, что распростершаяся над мертвым городом молния исчезла. Облака клубились, как вылитые в воду чернила. Внутри сверкали вспышки, серно-желтые и красные.
— Четыре Всадника сражаются с Аудиторами, — подсказал Лобсанг.
— И как, побеждают?
Лобсанг не ответил.
— Я спросила…
— Мне трудно ответить определенно. Я способен видеть… все. Все, что могло быть…
* * *
Каос слушал историю.
Возникли новые миры. Волшебники и философы обнаружили Хаос, который был Каосом, но причесанным и в галстуке, а также нашли в воплощении беспорядка новый, невообразимый порядок. Правила бывают разными. От простых до сложных, а из сложных правил развивается простота иного порядка. Хаос — это порядок в маске…
Хаос. Не темный древний Каос, оставленный позади развивающейся вселенной, а новый, сверкающий Хаос, составлявший суть абсолютно всего. Эта идея обладала странной привлекательностью. Он мог быть причиной, по которой хотелось продолжать жить.
Ронни Каос поправил колпак. Да… И вот еще что…
Молоко всегда было вкусным и свежим. Все обращали на это внимание. Конечно, оказаться везде ровно в семь часов утра не представляло для него особой проблемы. Если даже Санта-Хрякус успевал облазать за одну ночь все печные трубы мира, одномоментная развозка молока почти по всему городу — не такое уж серьезное достижение.
А вот обеспечить продуктам должное хранение — это оказалось куда труднее. Но тут ему повезло.
Господин Каос вошел в холодильник, где его дыхание мгновенно стало превращаться в туман. На полу рядами стояли начищенные до блеска фляги. Чаны с маслом и сметаной занимали покрытые искрящимся инеем полки. Сквозь висевшую в воздухе изморозь были видны бесчисленные стеллажи со свежими яйцами. Летом он собирался заняться продажей мороженого. Этот шаг был очевидным. Кроме того, нужно ведь хоть как-то использовать холод.
В центре пола пылала печь. Господин Каос покупал у гномов только лучший уголь, и чугунные плиты были раскалены докрасна. По идее, в помещении должна была царить невыносимая жара, но печь потрескивала от яростной борьбы холода и тепла. Когда горела печь, комната была простым ледником. А вот без печи…
Ронни открыл дверцу покрытого льдом комода и кулаком разбил глыбу льда внутри. Протянул руку.
Достал из комода сверкающий ледяным пламенем меч.
Этот меч был настоящим произведением искусства. Он обладал воображаемой скоростью, отрицательной энергией и положительным холодом, настолько сильным, что, встречаясь с направленным в противоположную сторону теплом, приобретал часть его природы. Становился обжигающим. С самого рождения вселенной не существовало ничего более холодного. На самом деле по сравнению с клинком Каосу все казалось теплым.
— Что ж, я вернулся, — сказал он.
И Пятый Всадник отправился в путь, оставляя за собой едва ощутимый запах сыра.
* * *
Едина еще раз окинула взглядом голубое свечение, которое по-прежнему окружало их группу. Сейчас они прятались за тележкой с фруктами.
