Я блокировал удар сверху и немного покачнулся, когда мой противник толкнул меня в грудь щитом.
От неожиданности я опустил меч, но через долю секунды уже снова бросился на багарада, чтобы поразить его в сердце.
Мы быстро расправлялись с нашими врагами, но казалось, что на смену убитым приходят новые воины. Вскоре я перестал замечать что-либо вокруг, кроме мелькавших вокруг меня мечей.
На время я стал, как мне это ни было противно, машиной, способной лишь отражать удары и наносить их. Мое внимание было занято только тем, как сохранить жизнь, даже если для этого придется лишить жизни многих противников.
Как бы ни были прекрасны и возвышенны мои теории, когда приходилось убивать, я убивал, хотя и ненавидел себя за это.
Мы продолжали сражаться, и вскоре уже потеряли представление о времени. Снова и снова мы оказывались на волосок от гибели, и каждый раз судьба щадила нас.
Наконец наши враги стали уставать. Я это заметил и решил, что будет лучше и для нас и для нашего общего дела, если мы попытаемся бежать.
Крикнув Гулу Хаджи, я кинулся в открывшееся пространство и краешком глаза увидел, что друг бросился следом.
И тут я заметил, что откуда-то со стороны на Гула Хаджи летит еще один воин. Я почувствовал, что мой друг уже не успевает вовремя его увидеть.
С криком я бросился на помощь.
Но я развернулся слишком резко и поскользнулся на залитом кровью полу.
Помню ухмыляющееся лицо какого-то бородача и опускающийся тяжелый щит.
Я попытался собраться с силами и приподняться.
Я увидел, как согнулся от боли Гул Хаджи.
Тут перед глазами все поплыло, и я упал. Я был уверен, что никогда больше не проснусь.
Я проснулся, хотя это было не очень приятное пробуждение — меня болтало из стороны в сторону на спине дахары.
С трудом — из-за слепящего солнца — открыв глаза, я увидел, что был связан по рукам и ногам и переброшен через спину огромной дахары, зверя, используемого для перевозки грузов и передвижения повсеместно на Марсе.
Солнце било мне прямо в глаза, у меня раскалывалась голова, каждая клеточка тела болела, но, кажется, я был цел.
Где Гул Хаджи? Что с ним?
Что с Алой Марой? Мы ведь оставили ее на воздушном корабле!
Я молил провидение, чтобы свирепые дикари не нашли ее.
Я закрыл глаза, уже начиная размышлять, как нам сбежать от багарадов, как найти аппарат, — если он существует, — чтобы излечить Сенд-Амрид от чумы. Но мне было трудно думать связно и логично: я очень устал.
Когда я в следующий раз открыл глаза, передо мной было злобное лицо какого-то багарада.
— Живой, — ухмыльнулся он. — А я думал, что вы там на юге все слабаки. Оказывается, нет.
— Развяжи мне руки, дай меч, и ты лично в этом убедишься, — ответил я хриплым голосом.
Он удивленно покачал головой.
— Тебе бы бороду, классный бы багарад из тебя вышел! Я думаю, Рокину Золотому ты понравишься.
— А куда мы направляемся?
— К Рокину.
— А что с моим другом? — я специально ничего не спросил про девушку.
— Да он тоже живой, хотя кто-то из наших его чуть-чуть поцарапал.
У меня гора с плеч свалилась: Гул Хаджи жив!
— Мы не нашли ваших дахар, — сказал багарад. — На чем вы приехали?
Я повеселел еще больше: ни нашего корабля, ни Алы Мары они не нашла. Но где же тогда они? Почему дикари не заметили воздушного шара? Я попытался ответить так, чтобы по его реакции выяснить еще что-нибудь о нашем корабле.
— У нас было воздушное судно, — сказал я. — Мы сюда прилетели.
Мой собеседник загоготал.
— Ну ты нахал! — сказал он. — Ты не только такой же храбрец, как и багарады, но и такой же врун.
— Вы не видели воздушный шар?
Он усмехнулся:
— Мы не видели воздушного шара. Ты называешь нас дикарями, но даже мы не такие дураки, чтобы поверить в твои сказки. Все знают, что человеку не суждено летать, поэтому он и не может.
Я устало улыбнулся. Он не знал, что я улыбаюсь его наивности, а также тому, что его слова означали одно: они не видели наш воздушный корабль, они не схватили Алу Мару. Но что же случилось с девушкой?
Наверное, воздушный шар отнесло ветром в сторону. Не знаю. Я только надеялся, что и шар, и девушка в безопасности.
Через некоторое время от усталости я снова уснул, несмотря на то, что меня продолжало болтать из стороны в сторону.
Когда я в следующий раз проснулся, было уже темно, дахара шла медленнее.
Теперь разговоры багарадов слышались на фоне какого-то шума — это был рокот моря.
У меня все внутри опустилось, когда я понял, что мы прибыли на стоянку дикарей и скоро я встречусь лицом к лицу с самим Рокином Золотым — их обожаемым вождем.
Через некоторое время дахары остановились. Какие-то сильные руки отвязали меня от седла дахары и положили на землю. Один из дикарей, возможно, мой недавний собеседник, приложил к моим губам бурдюк с тепловатой водой, и я жадно напился.
— Скоро мы тебя покормим, — пообещал багарад. — Но сначала на тебя посмотрит Рокин.
Он ушел, и я остался лежать на жесткой гальке, прислушиваясь к звукам моря. Я все еще был словно в полусне.
Позднее я услышал голоса и глухой звук удара. Я повернул голову и увидел рядом массивное тело Гула Хаджи. Я заметил его рану и обратил внимание на то, что дикари его по крайней мере перевязали.
Мой друг повернул ко мне голову и улыбнулся.
— Ну что же, зато мы живы, — сказал он.
— Да, но надолго ли? — спросил я. — И будет ли от этого какой-нибудь толк? Пока что мы можем только выжидать.
— А как та девчонка, которую ты спас из Сенд-Амрида? Где она?
— Насколько я знаю, в безопасности, — ответил я. — По крайней мере, в руки багарадов она не попала.
— Отлично! Но откуда ты знаешь?
Я ему рассказал.
— Может, она все видела и отправилась за помощью? — сказал Гул Хаджи, сам не очень-то веря в это.
— Да нет, ей не справиться с управлением, если, конечно, она не следила предельно внимательно за моими действиями, — сказал я. — Я не знаю, как все это объяснить. Я лишь надеюсь, что все в порядке.
— Ты заметил одну вещь? — спросил Гул Хаджи. — У нас есть реальный шанс бежать.
— Это какой же?
— Они не нашли нож в моих доспехах.
Это было кое-что. У всех синих великанов в доспехах спрятан нож, так что, если не искать его специально, ни за что на него не натолкнуться: он кажется частью украшений. У меня были случаи в жизни, когда этот нож оказывался очень кстати. К сожалению, сейчас на мне были южные доспехи, в которых ножа не было. И все же один нож лучше, чем ни одного. Если бы я мог зубами достать нож из доспехов Гула Хаджи, я бы попробовал разрезать веревку на его руках.
