Малышка Роза сидела рядом с Мальцом у огня. Вид у нее был совсем не сонный. Она была одета в свое повседневное миткалевое платьице, белокурые кудри спутались. У Магьер не хватало духу отправить девочку в постель.
Далеко за полночь, когда в зале остались уже считанные посетители, Лисил встал и объявил, что пора закрываться. Такое его поведение было непривычным для Магьер, однако она согласилась и помогла ему добродушно выставить за порог засидевшихся горожан. Всех, кроме Брендена.
— Вот это вечер! — воскликнул полуэльф, закрывая дверь. — Я просто с ног валюсь.
В просторной общей зале теперь было пусто и непривычно тихо. Магьер услышала, как потрескивает в очаге огонь, и, обернувшись, увидела, что маленькая Роза безмятежно спит на плетеном коврике рядом с Мальцом, причем пес уткнулся носом в ее затылок. Магьер хотела было разбудить девочку, но передумала. Пускай поспит здесь, а попозже Лисил отнесет ее наверх.
Бренден встал из-за стола:
— Что ж, и мне, пожалуй, пора идти. Вам всем не мешало бы выспаться.
— Я провожу тебя до дому, — сказал Лисил, — вот только уберу на место карты. Погоди, Магьер, ты еще увидишь, какой у нас сегодня доход! Все так веселились, что я не удержался и слегка их общипал.
— А я думал, что ты устал, — заметил Бренден. — Тебе вовсе не обязательно меня провожать.
— Ничего, пройдусь, подышу свежим воздухом. Здесь что-то душновато.
Магьер слишком хорошо знала Лисила, чтобы поверить в то, что его потянуло подышать свежим воздухом. Скорее всего он тоже беспокоился о Брендене.
— Ступайте, ступайте, — поддержала она. — Все равно наводить порядок будем утром.
Бренден глянул на нее беспомощно, точно хотел что-то сказать, но затем повернулся и вышел.
Лисил последовал за ним, но с порога обернулся и бросил:
— Я скоро вернусь.
Магьер лишь кивнула и закрыла за ними дверь. Теперь внизу остались только она и Калеб.
Она отыскала старика в кухне, где он потихоньку отдраивал котел из-под похлебки.
— Оставь, — сказала Магьер. — Хочешь, я отнесу Розу в спальню?
— Не надо, хозяйка, — ответил он, как всегда спокойно и сдержанно. — Я и сам могу ее отнести, а вот тебе надо бы отдохнуть.
— Как ты? — спросила Магьер, вдруг осознав, что ей отчаянно хочется услышать от него правду.
— Уже полегче, — ответил он. — Ты ведь знаешь, что почти все люди в городе тебе благодарны? И им неважно, какой ценой ты их спасла.
— Да, — сказала Магьер, — благодарны. Доведенные до отчаяния всегда благодарны.
Калеб озадаченно глянул на нее, но ничего не сказал.
— Сколько горожан знали, не догадывались, а именно знали, что в Миишке поселилась шайка вампиров? — спросила она. — И откуда они знали об этом? Вот ты — откуда знал?
И опять-таки ее вопрос озадачил Калеба.
— Так ведь в таком небольшом городке, как Миишка, люди не исчезают без причины, тем более такие люди, как моя дочь и господин Данкшен. Еще до твоего появления в городе случалось, что то тут, то там находили мертвого человека, и на шее у него были две круглые ранки. Бывало такое нечасто, порой и раз в полгода. Ну да ты ведь знаешь, слухами земля полнится. Мне так думается, почти все горожане полагали, в Миишке завелась какая-то нежить. А разве не так же было в тех деревнях, которые в прошлом нанимали тебя убить вампира?
Что-то дрогнуло в сердце Магьер, когда она смотрела в честное, открытое, ясное лицо старика. Она никогда не знала своего отца, и сейчас ее вдруг охватило желание рассказать Калебу все начистоту, повиниться перед ним, как дочь повинилась бы перед отцом. Магьер, однако, знала, что своей откровенностью только причинит ему новую боль. Жена Калеба мертва, а он свято верит, что гибель ее помогла победить великой «охотнице на вампиров». Ему нужно верить, что жизнь Бетры была достойной платой за то, чтобы очистить Миишку от нежити, чтоб никто больше не горевал из-за смерти жены или исчезновения дочери. Магьер не настолько эгоистична, чтобы лишить Калеба этих иллюзий только ради облегчения собственной совести.
— Да, — сказала она вслух, — все так. Только для меня, Калеб, все это уже далеко в прошлом. Теперь я хочу только одного: быть хозяйкой таверны и трудиться здесь вместе с тобой и Лисилом.
В кухню влетел ночной свежий ветер — это с глухим стуком распахнулась настежь дверь черного хода.
— «В прошлом»?! — прозвучал с порога сдержанно-гневный голос — А с чего ты это взяла, позволь узнать?
Вельстил шагнул в кухню с видом владетельного лорда, который ворвался в крестьянский дом. Как и всегда, он был одет богато и по-щегольски, но сегодня на его породистом невозмутимом лице лежала печать тревоги.
— Калеб, — сказала Магьер, — возьми, пожалуйста, Розу и поднимись наверх.
Старик на мгновение заколебался, но потом все же вышел из кухни.
— Что тебе здесь нужно? — холодно спросила Магьер у незваного гостя.
Отчего-то кухня с ее котлами, горшками, связками лука на стенах казалась ей совершенно неподходящим местом для разговора с Вельстилом. В первый раз они беседовали ночью во дворе дома Брендена. Сейчас вид Вельстила вызвал у нее в памяти странную его комнату в «Бархатной розе»: строгость, почти бедность обстановки, книги, хрустальный шар. Кухню «Морского льва» освещали только чадящий светильник да пара свечек, и в этом неярком свете белели его снежно-белые виски.
— Я все думаю — неужели ты и впрямь такая же дура, как все простачки, населяющие этот благословенный городишко? — низким, суровым голосом отозвался Вельстил. — Я-то ожидал, что ты станешь обдумывать свой следующий шаг, а ты всю ночь разливала по кружкам пиво, празднуя какую-то призрачную победу!
— О чем ты говоришь? — сухо спросила Магьер. — Мне уже надоело разгадывать твои загадки.
— Как тебе только в голову могло прийти, что вампиры уничтожены? Ты видела их тела? Ты их сосчитала?
Магьер похолодела от страха:
— Лисил поджег пакгауз… рухнула крыша. Ничто не могло уцелеть в этом пожаре.
— Да ведь ты — дампир! — рявкнул Вельстил. — Прошлой ночью ты была смертельно ранена, а сейчас стоишь передо мной, живая и невредимая. Плоть вампиров исцеляется еще быстрее, чем твоя. Они живучи, как тараканы, которые ползают под полом этой кухни! — Он шагнул вплотную к Магьер. — Ты знаешь, что необходимо, чтобы они уцелели!
Магьер ухватилась за край дубового стола, на котором Бетра резала овощи. Усталость вдруг с такой силой навалилась на нее, что ей пришлось опуститься на табурет. Нет… не может быть! Не может быть чтобы все это еще не кончилось!
