— Кощей? — встрепенулся Иван-царевич, услышав знакомое слово, — Что вам от него надо?
— Ничего особенного, — улыбнулся Дураков. — Всего-навсего обезвредить его молодую женушку-вампиршу и найти тела ее жертв.
Местный Иван, узнав о наших планах, содрогнулся. Все ясно, хорошо напугала лангсуяр лесоморский народ, если даже обитатели дворца трясутся от страха, заслышав о ней.
— Эта девка, — оглядываясь по сторонам в поисках подслушивающих, шикнул царевич, — уже почти седьмицу как рыщет по тридесятому царству. Говорят в народе, будто нужна ей внучка кощеева, колдунья сильная. Потомков-то у нашего Бессмертного за полторы тысячи лет народилось немало!
А ведь точно! Если беременность длится, как и в большом мире, девять месяцев, то мир сей населяют потомки до десятого-двадцатого колена.
— Только говорят в народе, — продолжал тем временем Иван, — что не любая наследница нужна девице заморской, а самая последняя!
Рассуждаем логически. Лангсуяр пыталась добраться до Милли, младшей правнучки Кощея, а теперь рыщет по тридесятому царству. Отсюда можно сделать два вывода: либо кто-то ей сказал, что девочка идет в эту крепость или находится в ней, либо вампирша верит в смерть Янсен и разыскивает следующую жертву. Уж где-где, а на родине царевича внучек, правнучек и пра-пра-пра…внучек Бессмертного полгорода наберется.
Что ж, мы неотвратимо приближаемся к логову жертвы. У нас есть живец, и ее еще предстоит уговорить сыграть свою роль. И, что самое главное, имеется повод, по которому нас не могут не впустить в город.
Подъехав к воротам, Иван-царевич замахал шапкой, приветствуя доблестную охрану. Она с поклоном расступилась, впуская в тридесятое царство наш паровоз. Кстати, если бы не наследник престола, мы имели все шансы быть задержанными. Краем глаза я успел заметить, как на воротах с каждой стороны въезжающих в город встречал мой портрет с разыскного плаката.
— Если пространство здесь имеет дробную размерность в одну десятую, — рассуждал программист, когда печь уже мчалась по мощеным мостовым мимо мастерских и постоялых дворов, — то магия времени в городе не так сильна, если верить теории этого Кисы. Все, что не связано с изменением времени, ускорением или замедлением процессов, работает так же, как и во всем Лесоморье.
— Еще бы что понять, — буркнул я в ответ.
— Всему свое время, — отмахнулся царевич, — а теперь я бы устроил вас в избе у моей троюродной тетки.
Иван показал нам на двухэтажный сруб с белыми ставнями, во дворе у которого паслись несколько козлов и бегала стайка кур. За последними, чинно шагая, наблюдал огромный рыжий петух. Попробуй подойди — заклюет.
— Тетушка Агафья! — маша шапкой, звонко поприветствовал царевич полную женщину в зеленом сарафане, что вышла на порог.
— О! Иванушка! — развела она руками, когда наш царевич спрыгнул с печки и утонул в ее объятьях.
Нам пришлось довольно долго топтаться у ворот, ожидая, пока Иван во всех красках расскажет о невесте и предъявит Агафье очаровательную лягушку. Тем временем я озирался по сторонам в поисках коварной вампирши, разыскивающей по улицам русского городка очередную жертву, способную продлить ей жизнь.
— Заходите, гости дорогие, чего на пороге топчетесь? — воскликнула Агафья и приветственно махнула нам. — Проходите-садитесь, в ногах правды нет. Сейчас накормлю, баньку истоплю, пока царевич наш батюшку навестит.
Апчхи! Пошатываясь, я направился вслед за Дураковым и Милли. Голова шла кругом то ли из-за потери крови, то ли от простуды. Но как я был счастлив свалиться на пуховую перину, скинуть с себя черную простынь и халат и забыться в крепком сне. И только когда открыл глаза, я понял, что заботливая хозяйка, пока я спал, успела обработать мою рану и наложить на нее чистую повязку.
Агафья, эта дородная женщина, не отходила от моей кровати ни на шаг и не давала мне даже подняться.
— У тебя жар, касатик, — причитала она, — ты ранен, на ногах не стоишь, простуда ужасная. Лежи, я тебя быстро на ноги поставлю.
— Э, госпожа, — потупившись, поинтересовался я, — можно ли отложить мое лечение на часик-другой, мне сестру сосватать Его величеству Гороху надобно.
— Дык, — развела руками румяная женщина, протянув мне целую кружку горячего (какой кошмар!) молока с разными слащавыми примесями, — друзья твои уже отправились во дворец…
Несомненно, Ивану Дуракову я могу доверить практически все, кроме, пожалуй, сватовства любимейшей сестры. Представляю, как царевич знакомит отца с…лягушкой. Тут нужен весомый довод, чтобы парня не лишили титула и наследства после подобного заявления.
— Госпожа Агафья, — хитро прищурившись, я поднялся на локтях, — не могли бы вы сходить на базар и купить для меня одну вещь?
Вопросительный взгляд карих глаз — как раз то, чего я и ожидал. Нужно действовать скорее и наверняка, вдруг у меня есть еще шансы догнать товарищей и вместе с ними поучаствовать в церемонии знакомства с венценосным родителем.
— Пожалуйста, принесите мне…
И я принялся воодушевленно перечислять ингредиенты для одного зелья, которым придворный доктор лечил нас с сестрами от простуды. Судя по климату и растительности Лесоморья, заботливой хозяйке потребуется немало времени и средств, чтобы отыскать редкие для этой местности травы и сборы. Ясно, что ее венички, гирляндой украшавшие входы в комнаты, в качестве заменителей не подойдут.
— Это волшебный кеметский эликсир, — закончил перечисление я, — способный даже мертвеца поднять за полчаса. Принесете?
— Если, друг мой заморский, — насупилась Агафья, — это единственное, что вернет тебе здоровье…
Я, сверкая глазами, активно кивал, не боясь вызвать у заботливой лекарки подозрения. Попалась, доверчивая женщина! Взяла корзину и помчалась на рынок, строго-настрого наказав мне не вставать с постели и не выходить из дому. Она предполагала, что я буду весь день лежать и разглядывать проеденные жуками брусья на потолке ее гостевой комнаты? Зря она мне доверилась.
Потому что как только за Агафьей захлопнулась дверь, я бесшумно соскользнул с кровати и уселся рядом с сундуком хозяйки. Среди женских нарядов надо б отыскать нечто похожее на одеяние заморского принца, сопровождающего свою заколдованную сестру. А то одежда от Яги хоть и удобная, но за два дня успела испачкаться и местами изорваться. Вряд ли Горох, взглянув на меня в грязных кожаных штанах и драном незастегивающемся халате, поверит в мое царственное происхождение…
Царь Горох был вне себя от счастья, когда встречал явившихся к нему за благословлением старших сыновей: Феофана и Тимофея. Боярская невеста Маруся и купеческая Фёкла были как две капли воды похожи одна на другую, словно родственницы кровные: высокие, но при этом худые, с редкими русыми косами, повязанными одинаковыми зелеными лентами. Купечаская дочка от Маруси отличалась более осмысленным взглядом карих глаз, тогда как полузакрытые очи боярской дочки на бледном как пелена лице не выражали никакой заинтересованности в жизни и будущем муже. И что нашел в этой девушке Тимофей — не мог понять царь Горох. Однако ж, женить сына надо, и партию наследник выбрал достойную. Фрол, отец Фёклы, часто привозил в царские терема заморские товары диковинные, и Горох прекрасно отзывался о своем будущем тесте. Боярской же дочке, Марусе, скорее всего и предстояло взойти на престол вместе со старшим сыном царя. И от этого гордость девицы хлестала через край.
