— Блокируйте двигательную активность на плечевом уровне, — скомандовал Витунг, — держите руки и ноги… это будет бессознательно. А вы, — обратился он к лекарю у головы, контролировавшему дыхание и сердце, — погрузите его в сон на десять минут. Глубокий сон.
Оперируемый задышал спокойно и ровно. Профессор надавил с двух сторон, никто не слышал щелчка — его не было, его ощутил только сам Витунг, — и позвонки встали на место. Профессор не спешил убирать руки: он давал помощникам понять, что он сделал и что намерен делать дальше. Хим Зориан зашевелился: дернулись руки и ноги, напряглись и выгнули дугой тело мышцы спины.
— Снимайте напряжение! — крикнул профессор. — Он может порвать мышцы!
Тот из ассистентов, что стоял у таза, послал серию расслабляющих импульсов в нервные узлы вдоль позвоночника, и тело успокоилось. Профессор дожидался, пока внутри шеи утихнет буря в мышцах и связках. Он пока ничего не мог сделать с нараставшим отеком ущемленного спинного мозга, из-за которого раненый снова утратил способность двигаться — уже не из-за того, что позвонки смещены, а из-за отека нервной ткани. Такой паралич обратим, и он, конечно, пройдет, но на это нужны время и контроль.
— Пробуждайте, — велел профессор, — давайте познакомимся с ним.
Ассистенты, понявшие, что произошло, выполнили приказание. Остальные, что стояли кругом и наблюдали за работой профессора, подошли ближе. Лежавший на столе открыл глаза и облизнул губы.
— Говорить можете, — не спросил, а разрешил профессор.
— Могу, да, — голос раненого дребезжал.
— Вот и скажите нам для начала, как вас зовут.
— Хим, Хим Зориан.
— Замечательно, Хим, а что вы нам хотели сообщить перед операцией? — профессор не извлекал рук из шеи полковника, он проверял качество работы и осушал участок между третьим и шестым позвонками, не давая отеку затормозить самостоятельное дыхание.
— Я отправил Рэнда на остров Пятницы.
— Очень любопытно, — целитель разговаривал, не вникая в смысл сказанного, он просто слушал голос и дыхание, — и зачем вы это сделали?
От этого вопроса Хим удивленно уставился на профессора:
— Господин лекарь, Рэнд — орий, убийца! — попытался воскликнуть он.
— Еще раз скажите: "орий, убийца"… — Витунг Орзмунд заметил в голосе дребезг, связанный со слабостью голосовых связок.
— Да сколько угодно! Орий! Убийца! Орий! Убийца! — улыбаясь, говорил Хим, при этом изо рта его летели слюни.
— А что смешного? — профессор убрал из его шеи левую руку. — Убийство — это тяжкий грех.
До него дошло слово "орий", однако Витунг не подал виду, ему хотелось довести начатое до конца. Он терпеть не мог оставлять недоделки.
Окружавшие Орзмунда ассистенты и лекари возбужденно зашумели.
— Дружочек! Скажите: "эээээ"… — попросил целитель, и Хим послушно протянул "ээээ". — Хорошо, я понял. Вас держали за шею спереди и сломали надгортанник, глотать больно?
— Не больно, трудно, — ответил Хим, — не глотается, — он хрипел и булькал: — Полный рот слюны, куда бы сплюнуть?
Короткое движение пальцем изнутри — и кадык обозначился на худой шее полковника.
— Вот теперь совсем всё, можете глотать, — профессор убрал вторую руку и, довольный, покрутил пальцами в воздухе.
Как давно он не лечил больных! Обычных страждущих… И сейчас наслаждался. Полчаса работы, спокойной, неторопливой — и вот она жизнь.
— Простите, коллега, — подал голос один из лекарей, — что нам записать в протоколе операции? Как ваше имя, звание?
Витунг Орзмунд назвался.
Ответом ему был восторженный гул. Его не знали в лицо, но о нем слышали, по его книгам учились. С ним спорили, его осуждали, но и восхищались его умением.
— Вы сказали, Орзмунд? — спросил Хим со стола.
— Да, это моя фамилия.
— Атрелла вам кем приходится? — в операционной притихли.
— Это моя дочь, — с улыбкой ответил профессор. — Она в отъезде, я уже знаю.
Хим сел на операционном столе, улыбка сбежала с его лица. Он занервничал, не зная, с чего начать. Конечно, он устал, он еще не оправился после травмы, не чувствовал ног, а задница стала тяжелой, будто полено. Полковник-маг развел руками, но сила не пошла к пальцам, поймать энергетический поток для открытия канала не удалось.
— Мне нужно поесть, нет, мне нужно попить, — решил он.
— Так попить или поесть? — вопросил профессор иронично, а свита почтительно не вмешивалась, только слушала.
Хим нервно осмотрелся.
— Вот что, лекари, сделайте такую бурду: две столовые ложки меда, полстакана спирта и полстакана горячей воды! Только быстро!
Задние ряды пришли в движение. Никто ничего не понимал. О том, что Хим уезжал вместе с обозом, никому из присутствующих не было известно. Кто такой Рэнд — тоже не знали, имя ничего не говорило. Слово "орий", да, озадачило. Об этих существах ходили разные слухи, но мало кто знал, на что способны голубые монстры.
Хим устал сидеть и прилег на столе, облокотившись на руку.
— Откуда вы знаете мою дочь? — обратился к нему Орзмунд.
— Я был с ней, с ними…
— Где? — спросил удивленный профессор.
— На границе с Регалатом, в Дони.
Профессор поглядел на Хима, и тот ему не понравился. Не понравился как пациент.
Принесли заказанное Химом пойло, тот поднес стакан ко рту.
— Зачем вам это? — Витунг перехватил его руку и осторожно отвел ото рта. — Вы нервничаете. Успокойтесь и объясните.
— Это долго объяснять, я должен им помочь.
— Кому? Что долго?
— Долго рассказывать, помочь вашей дочери, епископу, Варре, Нэйлу… — Хим еще раз попытался выпить медово-спиртовую бурду. — Я могу открыть прямое окно к ним, но мне нужно восстановить силы.
— Дайте мне стакан, — потребовал профессор. — Вы собираетесь перенестись на границу с Регалатом?
— Именно!
— Нагишом?
Оторопевший Хим только сейчас осознал, что он голый. Профессор забрал стакан, прикоснулся ко лбу Хима тремя пальцами правой руки, сказал:
— Вам нужно выспаться, Хим Зориан, — и погрузил полковника в глубокий сон. — Нет ничего опаснее пьяного мага, — добавил профессор под одобрительный смех присутствующих.
— Профессор! — обратился к Витунгу один из лекарей. — Наш больной не на шутку встревожен, видимо, они в беде?
— Я не исключаю, — спокойно ответил Орзмунд. — Но отправлять человека сразу после операции, каким бы магом он ни был, я не могу. Будем ждать. Господь управит.
Хима Зориана отвезли в келью — отсыпаться.
Полковник спал без сновидений. В его мозгу работали установленные профессором Орзмундом часы. Он проснется через восемь часов, отдохнувшим и свежим, а воспоминания о смертельной травме и операции отойдут в дальние уголочки памяти, откуда уже не смогут нервировать его.
