— Проходи, — сказал Маэт, открывая дверь дома Бинторов и проводя Инкит мимо охраны.
Девушка осторожно вошла в дом.
— Где же Ксант? — спросила она, оглядываясь по сторонам.
— Там, наверху, — ответил Маэт. — Пойдем.
Он провел Инкит мимо Ксарра, активно проводящего ревизию обстановки, мимо Аррала, который что-то втолковывал двум одетым в халаты мужчинам, а также мимо Торка, который все еще не мог решить, куда же поставить шкаф в приемной. На гражданской службе наемник терял свою решительность.
Ферен-младший постучал в дверь.
— Твое высочество, это Маэт! — крикнул он. — Я с девушкой!
— Проходи, — донеслось из-за двери.
Маэт повернул ручку и Инкит увидела человека, сидевшего за столом. Это был Ксант. Больше никого в комнате не было.
— Здравствуй, Ксант, — сказала она. — А где же принц? Мне сказали, что он меня вызывает.
— Здравствуй, — улыбнулся тот.
— Это была шутка, да? — спросила Инкит.
Маэт рассмеялся. Положительно вся эта история с девушкой веселила его от души.
— Нет, не шутка, — отверг обвинение Михаил. — Я — он и есть.
— Кто?
— Принц.
— Ой!..
— Маэт, держи ее!
— Да держу, держу. Что это с ней?
— Торк, принеси воды!
— Что тут у вас происходит?
— Воды, говорю!
— Да, вот кувшин.
— Инкит, с тобой все в порядке?
Девушка открыла глаза и увидела лицо Михаила, склоненное над ней.
— Ты правда принц? — тихо спросила она.
— Да, правда.
— А почему тогда мне не сказал сразу?
— Хм… в нашу первую встречу это было тайной. А теперь вот сказал.
О других встречах он предпочел умолчать. Ему и так понадобилось много времени, чтобы успокоить Инкит. Девушка не просто была растеряна, она не знала, как себя держать с человеком, с которым была близка, и который оказался принцем, практически королем.
Впрочем, оставшись с ней наедине и употребив все свое обаяние, сумел кое-как привести ее чувства в порядок.
Инкит вышла из его кабинета через час. У нее было одновременно заплаканное, недоуменное и счастливое лицо. В ее руках находился указ о присвоении ей дворянского звания.
* * *
С точки зрения Михаила, подготовка к решительному броску на Парм протекала в некотором хаосе. Слишком много было солдат и слишком мало тех, кто занимал бы свои посты не временно, а постоянно.
Первая неделя принесла лично ему только головную боль. Встречи, встречи и еще раз встречи. Все дворянство Сцепры мечтало хоть раз оказаться вблизи принца Нермана. Конечно же, не все верили в то, что он — настоящий принц. Но это не мешало им стремиться к его обществу. И побеседовать с ним. К сожалению, беседой дело и ограничивалось. Только примерно четверть боеспособного дворянства предложила свои услуги принцу. Остальные занимали выжидательную позицию.
Он понимал, что стоит ему одержать первую крупную победу, и обстановка изменится. Но не только до победы, до ближайшего сражения было очень далеко.
Из столицы приходили противоречивые новости. Некоторые утверждали, что Миэльс в панике, другие говорили, что он лихорадочно пытается заключить перемирие с Томолом и Кмантом. Было точно известно лишь одно: правящие семьи стягивали к столице преданных им ишибов и многочисленные отряды воинов, жертвуя обороной других городов. Если война с внешним противником не несла четырем родам непосредственной угрозы, то появление претендента на престол было для них чрезвычайно опасно. Король Миэльс наконец-то получил долгожданное войско.
Принц приобрел неплохое пополнение из солдат гарнизона Сцепры. Более семисот солдат и офицеров пожелали служить ему. Отказавшихся практически не было. Это объяснялось, прежде всего, неплохой работой Комена с пленными. Благодаря ему все офицеры оказались, во-первых, в курсе текущей политики Миэльса, а во-вторых, Комен заверял всех, что они служили ненастоящему королю. Впрочем, такое количество присоединившихся доставило лишь дополнительные хлопоты Ксарру, который занимался поставкой легких доспехов, обуви и выплатами денежного довольствия.
Из ишибов, желающих воевать, в живых осталось очень мало. Абсолютно все ишибы, выступившие против Михаила, погибли от молний. Аррал и Иашт с трудом набрали около десятка человек среди тех, кто сохранял нейтралитет, из которых была сформирована личная охрана принца.
* * *
Когда после взятия Сцепры прошла неделя, Михаил принял участие в маневрах, устроенных Ронелом. Старик не терял времени даром. Он быстро назначил толковых десятников. И вместе с ними начал днем и ночью тренировать армию. Фактически у солдат оставалось время только на сон. Но интенсивность занятий приносила плоды: слаженность действий и индивидуальная выучка возрастали.
На маневрах восемьсот солдат, обладающих амулетами, были разбиты на два лагеря. Первым командовал Комен, а вторым — Ферен-старший.
Цель маневров была проста: в течение четырех часов солдаты Комена должны были овладеть знаменем отряда Ферена. В случае неудачи победа доставалась оборонявшимся.
Аррал и Михаил заняли почетное место в воздухе. Старый ишиб к тому же выполнял роль судьи, следя в том числе и за тем, чтобы условно убитые солдаты не жульничали, а честно покидали поле боя.
Ферен подготовился к защите на славу. По условиям маневров, его лагерь был окружен лесом с двух сторон, поэтому оттуда можно было ожидать внезапного нападения. Другим условием являлось то, что солдаты Ферена не имели право приближаться к собственному знамени ближе, чем на десять метров. Это странное условие выдвинул Комен, с ним согласились, но никто сразу не понял, к чему это все приведет. Отряд Ронела выкопал множество ям, построил небольшие укрепления, то есть сделал все для того, чтобы затруднить атаку противника.
У Комена преимущество было в том, что он мог реально маневрировать. А преимуществом Ферена являлась возможность защиты и только защиты. Ничего иного от него не требовалось. Конечной задачей учений было выявление слабых и сильных сторон войска, оснащенного амулетами Террота, при обороне и нападении.
Когда маневры начались, Комен поступил неожиданно. Он вывел в открытое поле около ста пятидесяти солдат. Они стояли в непосредственной близи от отряда Ферена, но не предпринимали попыток атаковать. Просто стояли и наблюдали за лагерем.
Это заставило Ронела понервничать. Конечно же, он мог смести этот отряд одним ударом. Но кто мог бы поручиться, что в этот самый момент из леса не выбегут остальные солдаты условного противника и не захватят знамя? Ведь Ронел не мог поместить знамя прямо в центр отряда — до него только сейчас стал доходить смысл странного условия Комена. Поэтому Ферен лишь немного укрепил заслон, который должен был бы встретить видимый отряд Комена. И больше ничего не сделал.
