— Хотя ты и сопротивлялась этому всеми силами.
Я вдруг заметила, что все это время не дышу — и перевела дыхание.
— А где теперь Риксон?
— Я отправил его в ад. Он никогда не вернется обратно.
Патч посмотрел наверх. Взгляд его был тяжелым, но не злым. Скорее, в нем были грусть и разочарование. Сожаление о том, что все произошло именно так. И я подумала, что ему на самом деле куда тяжелее, чем кажется: ведь он потерял лучшего друга, единственное существо, которому всецело доверял и с которым прошел через очень многое…
— Мне так жаль… — прошептала я.
Мы постояли несколько секунд в молчании. Оба думали о незавидной участи Риксона. Я не видела никогда воочию того, что его ожидало, но и той картины, которую я нарисовала у себя в голове, было достаточно, чтобы дрожь прошла по всему моему телу.
И тут Патч заговорил в моих мыслях:
— Я сбежал, Нора. Нашел лазейку. Как только архангелы это обнаружат, они тут же бросятся меня искать. Ты была права. Я действительно часто нарушаю правила.
Я почувствовала горячее желание немедленно выставить его за дверь. Его слова набатом звучали у меня в мозгу. Сбежал? Но ведь архангелы первым делом будут искать его именно здесь! Неужели он настолько беспечен, что не понимает этого!
— Ты с ума сошел? — воскликнула я.
— Да. Я с ума схожу по тебе.
— Патч!
— Не волнуйся, у нас есть время.
— Откуда ты знаешь?
Он сделал шаг назад и приложил руку к сердцу:
— Твое недоверие ранит меня.
Я могла только сердито смотреть на него:
— Когда ты это сделал? Когда ты сбежал?
Сегодня вечером. Я пришел сюда, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Я знал, что Риксон собирался в Дельфик, и когда увидел твою записку, понял, что он решил действовать. Тогда я сбежал от архангелов и отправился за тобой. Если бы я не освободился от них, Нора, я физически не смог бы сделать и шага. И тогда Риксон бы выиграл.
— Спасибо, — шепнула я.
Патч прижал меня к себе еще крепче. Мне хотелось просто вот так стоять рядом с ним, в его объятиях, чувствовать тепло его сильного, мускулистого тела и забыть обо всем. Но был еще один вопрос, который не мог ждать.
— Так ты, значит, больше не являешься ангелом-храни-телем Марси? — спросила я.
Я почувствовала, что Патч улыбается:
— Я теперь частный предприниматель. Я теперь сам выбираю себе клиентов.
— А почему Хэнк Миллар спрятал меня, а не Марси?
Я уткнулась лицом ему в грудь, поэтому он не мог видеть моих глаз. Меня не волновал Хэнк. Совершенно. Он не значил для меня ровным счетом ничего, и все-таки где-то в самом дальнем уголке моей души саднило, будто там была заноза: мне бы хотелось, чтобы он любил меня так же, как Марси. Ведь я тоже его дочь. Но он предпочел Марси, меня отправил с глаз долой и сосредоточился на ней.
— Я не знаю. — Было так спокойно и приятно слушать, как он дышит. — У Марси нет твоей отметины на запястье. У Хэнка она есть, у Чонси она была. Не думаю, что это случайность, Ангел.
Я скользнула взглядом по запястью, где у меня с рождения было темное пятно, которое многие ошибочно принимали за шрам. Я раньше думала, что такое родимое пятно есть только у меня, пока не познакомилась с Чонси. А теперь вот еще Хэнк. Я вдруг подумала, что, вероятно, эта отметина означает, что во мне больше крови по линии Чонси, и это была пугающая мысль.
— Со мной ты в безопасности, — сказал Патч, сжимая мои ладони.
Помолчав, я спросила:
— И что нам теперь делать?
— Мы же вместе.
Он выразительно поднял брови и соединил пальцы в замок, будто наудачу.
— Нам так много пришлось пережить, — сказала я.
— Но мы и достигли многого, — возразил он. Он взял меня за руку, снял кольцо моего отца со своего пальца и положил мне в ладонь, сжав мои пальцы в кулак. И поцеловал мне руку: — Я собирался вернуть тебе его раньше. Но надо было закончить сначала.
Я разжала кулак и повернула кольцо. На внутренней стороне все так же было выгравировано сердце, но теперь там появились еще два имени, которые переплетались между собой: Нора и Джев.
Я взглянула на Патча:
— Джев? Это твое настоящее имя?
— Меня уже очень давно никто так не называл.
Он провел пальцем по моим губам, не отрывая от моего лица своих бархатных черных глаз.
Меня обдала горячая, обжигающая волна желания.
Видимо, Патч чувствовал то же самое, потому что он захлопнул дверь и закрыл ее на замок. Он выключил верхний свет, и комната погрузилась в темноту, только лунный свет, проникающий сквозь занавески, освещал ее призрачным светом. Мы, не сговариваясь, посмотрели в сторону дивана.
— Мама… она скоро вернется… — сказала я хрипло. — Придется отправиться к тебе.
Патч задумчиво погладил подбородок:
— Ты же знаешь: у меня есть очень четкие правила относительно того, кто имеет туда доступ.
Это я уже слышала когда-то и порядком устала от подобных ответов.
— И если ты покажешь свой дом мне, тебе придется меня убить, да-да, знаю, — я старалась под иронией замаскировать свои истинные чувства по этому поводу. — Если я туда хоть раз попаду, уже никогда не смогу выйти оттуда?
Патч смотрел на меня, прищурившись. Затем полез в карман, достал связку ключей, отстегнул один из них и положил его в кармашек моей пижамы:
— Если ты однажды туда попадешь, то должна будешь возвращаться туда снова.
Через сорок минут я увидела дверь, которую открывал этот ключик.
Патч оставил свой джип на пустой парковке Дельфик-парка, и мы, держась за руки, направились к воротам. Прохладный летний бриз развевал мне волосы. Патч приоткрыл ворота и держал их, пока я протискивалась внутрь.
Дельфик-парк выглядел сейчас совсем по-другому — без всей этой толпы оживленных гуляк, развеселой музыки и разноцветных огней. Тихое, призрачное, волшебное место. Помятая банка содовой перекатывалась, позвякивая, по тротуару, подгоняемая ветерком. Я шла по аллее и невольно все время посматривала на скульптуру, изображающую Архангела, которая уносилась вверх, прямо в темное небо. В воздухе пахло дождем, откуда-то издалека доносились раскаты грома.
Миновав скульптуру, Патч свернул на север и потянул меня за собой: там стояло неприметное здание, похожее на сарай. Мы поднялись по ступенькам, и Патч открыл дверь в ту минуту, когда с неба обрушилась лавина дождя, словно кто-то открыл шлюзы. Дверь захлопнулась у меня за спиной, отделяя нас от разбушевавшейся стихии. В парке было абсолютно тихо, не считая стука дождя по крыше.
Патч встал позади меня, обнимая меня за талию, заговорил негромко и мягко:
