– А она чего же? – спросил заинтригованный рассказом товарищ.
– Что она – пошла да и утопилась.
– Тьфу ты! – сплюнул товарищ. – Дурак ты.
Рассказчик засмеялся:
– А ты хотел сказку услышать? Нет, жизнь, она пострашнее будет.
Через полчаса вернулся сержант, он наведался к Урмасу, выпил пива на рыбьих кишках, и теперь от него на милю несло солдатским нужником.
– Ну что тут, заканчивают? – спросил он, выпучивая глаза, чтобы навести резкость.
– Да уж закончили, господин сержант, сухари жуют.
– Погоним-ка их назад, пусть идут на берегу работать.
– Как скажете, сержант, – ответил один из солдат, поднимаясь с крыльца. Идти на берег перед обедом никому не хотелось, но спорить с пьяным сержантом не следовало.
Едва орк и два гнома в сопровождении конвоя вышли на дорогу, часовой торопливо закрыл за ними ворота. Теперь он мог вздремнуть, не боясь получить нагоняй от сержанта или этого сумасшедшего дорфа Иппона. Двух лошадей по его милости пришлось зарезать и положить в ледник, чтобы не пропало мясо. Ну разве не сумасшедший – загнать всю четверку, и все только для того, чтобы обнюхать пьяного Урмаса и уехать к колдуну.
– Я так думаю – дорф Иппон сбрендил! – крикнул снизу часовой у ворот, адресуясь к товарищу на сторожевой башне.
– А пошли они все… – невнятно ответил тот, пристраиваясь у столба, чтобы поспать. Полночи он играл в кости, и теперь ему требовалась пара часиков тишины.
Небольшой конвой из солдат и трех работников двигался по дороге в сторону дюн, часовой на башне взглянул на них последний раз и, привалившись к столбу, смежил веки. Через мгновение он уже спал.
Когда конвой снова показался на дороге, Рыпа оставил наблюдательный пост и побежал в глубь зарослей, где укрывались Свинчатка, Слизень и Лакоб.
– Они возвращаются!
– Все? – спросил Свинчатка, поглаживая начавшую отрастать бороду.
– Все!
– Ну что, Слизень, двоих ты должен прибрать, фехтовальщики из нас плохие, только на заточку вся надежда.
– Я их свалю в момент, – заверил Слизень, поглаживая один из двух своих арбалетов.
– Мы свои мечи оставим здесь – с заточками нам сподручнее, а ты, Лакоб?
– Я возьму.
– Ну идемте, идемте скорее! – требовал нетерпеливый Рыпа.
Вскоре все четверо заняли позиции в засаде и сосредоточенно посматривали на приближавшихся солдат. С океана продолжал дуть холодный ветер, прихватывая за мочки ушей и заставляя бойцов все глубже нахлобучивать подбитые войлоком кожаные шляпы.
– Да он пьяный, мерзавец… – сказал Лакоб, приметив нетвердую походку шедшего первыми конвойного.
Слизень поднял арбалет.
– Постой, слишком далеко! – одернул его Свинчатка.
– Я пока присматриваюсь.
– Ты смотри, по зверушкам этим не попади, они нам для разговора нужны, – напомнил Рыпа, вертя в руке заточку.
От кустов до дороги было шагов семь – расстояние небольшое и для броска удобное, вот только шедшие позади солдаты держали мечи наготове. Впрочем, Рыпа их не боялся, надеясь на свою ловкость.
Предполагалось, что стрелять Слизень будет почти в упор, ведь этому ничто не мешало, однако пока он «примерялся» с расстояния ярдов в пятьдесят, неожиданно сработал ослабленный замок и арбалет выстрели вопреки желанию стрелка. Болт ударил сержанта в кирасу и отскочил, оставив заметную вмятину.
У Рыпы не выдержали нервы, он выпрыгнул из кустов и с криком: «зар-режу!» бросился в атаку. Свинчатке и Лакобу ничего не оставалось, как последовать его примеру. Слизень с ругательствами схватил второй арбалет, но никак не мог прицелиться, опасаясь задеть своих.
Фактор неожиданности был потерян, четверо солдат и очнувшийся и сразу протрезвевший сержант с мечами наголо ждали нападения слабо вооруженного и малочисленного противника, однако отступать было поздно, расстояние сокращалось и следовало как-то начать бой.
Позади всех бежал Слизень, надеясь вблизи поразить хоть одного конвойного.
Как ни подбадривал себя Рыпа воплями, но, увидев совсем рядом блеск мечей, резко остановился, понимая, что нападать на вооруженных солдат с заточкой – самоубийство.
Лакоб и Свинчатка остановились тоже, подбежал Слизень, но, едва вскинул он арбалет, сержант метнул в него кинжал, вор сумел увернуться, однако выронил арбалет, и тот упал на песок.
– Что стоите? Рубите их! – приказал сержант и, двое солдат бросились в атаку.
Неизвестно, чем бы все закончилось, но неожиданно гном ударил одного из них ящиком с инструментами, а кулак орка обрушился на голову другого. Второй гном подкатился сзади под колени сержанту, тот рухнул навзничь, и на него бросились Свинчатка и Слизень.
Орк завладел двумя трофейными мечами и заработал ими словно мельница, высекая искры из клинков оставшихся конвойных и заставляя их отступать. В конце концов он разбил шлем одного из них, а второй бросился бежать в сторону замка.
Фундинул выхватил из ящика молоток и метнул его в беглеца. Последовал сильный удар, контуженный солдат упал на песок. Рыпа подскочил к нему и одним взмахом заточки завершил дело.
Бой закончился, противник был повержен. Не сговариваясь, незнакомые друг другу союзники потащили тела солдат в сторону кустов. Углук ухватил за ноги сразу двоих, а Одигул подобрал оброненные мечи, шлемы и кинжал.
Тяжело дыша, бойцы увеличившегося отряда достигли кустарника.
– Эй, ты! – обратился орк к Рыпе.
– Я, что ли? – переспросил тот.
– Да, ты, останься и посмотри, не появятся ли из ворот тюрьмы солдаты!
– Ага, понял, – кивнул Рыпа, а Углук протащил тела еще ярдов двадцать, бросил и, вернувшись, помог перетащить остальных.
Союзники сели в кружок, глядя друг на друга и переводя дух.
– Хорошо, что вы нам пособили! – сказал Лакоб.
– Нет, это вы нам пособили, – возразил Углук, подминая под себя куст. – У вас есть какой-то план?
– Чего? – спросил Свинчатка.
– План действий есть? Зачем вы нас освобождали?
– Мы хотели у вас чего-нибудь узнать, – признался Слизень. Он возился со сломанным замком арбалета, который подвел всю засаду.
– Дай-ка сюда, – попросил Фундинул, и Слизень безропотно отдал оружие гному.
– А чего вам узнавать-то надо? Иль заблудились? – спросил орк, поводя носом. Ему показалось, что пахнет свининой.
– У нас хозяин в этой тюрьме, его вызволить надо, – сказал Свинчатка.
– Хозяин? – Углук покачал головой. – Тюрьма серьезная, два десятка солдат, высокие стены и коридоры, поди, путаные. Пока вы его освобождать будете, они с башни дымом подмогу вызовут – через четверть часа сюда еще двадцать человек со стапелей прибегут. Зря вы это затеяли, убираться отсюда нужно.
