Я мысленно вздохнул:
«Легко тебе говорить! Если одна из обязанностей руководителя состоит в том, чтобы подозревать своих подчинённых во всех смертных грехах, то это самая гнусная на свете должность. Тогда неудивительно, что подавляющее большинство политиков такие мерзавцы… Ай, ладно! Если на то пошло, то мне кажется, что Сиддх особо выделял среди загорян Младко».
«И всё? Больше никого?»
Я снова вздохнул:
«Ну… И ещё, пожалуй, Йожефа».
«Вот это другое дело. Нельзя исключать человека из списка подозреваемых только на том основании, что он тебе симпатичен. Хорошо хоть Штепан вне подозрений… почти».
«Правда?» — Слова Инны немного утешили меня. — «А почему?»
«Он без памяти влюблён в Сандру. Ты не заметил?»
«Нет», — честно признался я. — «Как-то не обращал внимания. Хотя сейчас кое-что припоминаю… И как к этому относится сама Сандра?»
«Без особого энтузиазма. Штепан ей безразличен».
«А жаль. Из них получилась бы замечательная пара…»
Закончив разговор с женой, я с тяжёлым сердцем назвал отцу Сандры имена обоих подозреваемых, однако счёл нужным предупредить, что знаки внимания, которые оказывал им Сиддх, были совершенно невинными и лично у меня не вызывали никаких подозрений. Прежде я считал, что инквизитор относится к двум юным загорянам (обоим было по восемнадцать лет) по-отечески покровительственно.
На что командор сказал:
— Я не собираюсь склонять вас к тем или иным выводам, Владислав. Вы ближе к событиям, вам виднее, у вас своя голова на плечах. Я лишь изложил вам свои соображения, а дальше вы сами разбирайтесь, что к чему.
— Так вы предлагаете мне провести расследование?
— Это я оставляю на ваше усмотрение. Действуйте по обстоятельствам.
Затем он распорядился позвать Инну, Сандру и Штепана и уже в их присутствии продолжил:
— Сразу после нашего разговора я вызову десяток самых надёжных людей и прикажу им немедленно готовиться к отъезду. Потом свяжусь Центральной Канцелярией и доложу Главному о происшедшем. Возможно, он захочет поговорить с вами, так что будьте к этому готовы. Однако я не думаю, что его распоряжения будут чем-то отличаться от моих. Ближайшим к вам командорством Инквизиции по-прежнему остаётся Лемос, а значит, вы всё ещё находитесь в его юрисдикции. Вы должны оставаться на месте и ожидать прибытия посланного к вам отряда. Укрепите лагерь, установите всевозможную защиту, добавьте поверх основного ещё два, а то и три, силовых купола… Кстати, как у вас с продовольствием?
— Всё в порядке, — ответила Сандра. — Позавчера мы пополнили запасы мяса, фруктов и овощей, господин Сиддх наложил на них консервирующие чары. А крупы, соли, масла и специй мы взяли с собой вдоволь.
— На неделю ваших запасов хватит?
— Должно хватить.
— А как насчёт воды?
— Недалеко есть родник.
— Отлично. Сделайте последний купол водопроницаемым и установите его так, чтобы он охватывал и родник. Это можно устроить?
— Да, отец. Но я думаю, что нам следует перебраться на другую Грань.
— Зачем? Надеешься оторваться от слежки? Если это не удалось Сиддху, то у тебя подавно не получится.
— Я понимаю. Но если… если господин Сиддх ведёт собственную игру…
— Скажи прямо: если он предатель.
— Хорошо, если он предатель. В таком случае я считаю, что нам лучше не оставаться на том месте, которое выбрал он. Мы не знаем, что это за Грань. Может, она расшатана.
Торричелли задумался.
— Ты права, дочка, — сказал он. — Этого я как-то не учёл. Подыщите для лагеря другую Грань, но смотрите в оба и ни в коем случае не разделяйте отряд. Когда найдёте хорошее место, разбейте лагерь, установите над ним три или четыре силовых купола и оставайтесь там до прибытия отряда. Не покидайте в одиночку пределы внешнего купола — а лучше совсем не покидайте его. И вообще, старайтесь пореже выходить из внутреннего. После того, как вы разобьёте лагерь на новом месте, снова свяжитесь со мной — чтобы я знал, что у вас всё в порядке. И связывайтесь регулярно, три раза в день — утром, в обед и вечером, перед сном. Всё ясно?
— Да, — хором ответили я, Инна и Сандра. Штепан промолчал.
— Я полагаюсь на вашу рассудительность, — добавил командор напоследок. — И не вздумайте продолжать поиски Сиддха. Если он жив, то и сам выкрутится, а если мёртв, вы уже ничем ему не поможете. Не нужно никакого геройства, от вас требуется одно: продержаться неделю, пока не явится подмога.
Когда Винченцо Торричелли, попрощавшись, прервал связь, я обратился к своим спутникам:
— Итак, ближайшую неделю мы проведём на осадном положении. Не очень приятная перспектива.
— Но это ещё не самое худшее, — хмуро промолвил Штепан. — Дай-то Бог, чтобы осада не закончилась штурмом.
Огромный диск красного солнца полностью скрылся за кронами папоротниковых деревьев, и по земле протянулись длинные тени. Лес наполнился громким пением птиц, провожавших уходящий день. В этом нестройном хоре особо выделялась заливистая трель крупного пернатого, обладавшего голосом соловья, а с виду напоминавшего летающую курицу.
Штепан тронул меня за плечо и указал пальцем на дерево шагах в десяти — пятнадцати от нас.
— Вон там, видите? — шёпотом произнёс он.
Я утвердительно кивнул. Между клинообразными листьями тёмно-зелёного цвета виднелось белое с рыжими пятнами оперение нашей птички певчей. Судя по тому, как сильно прогибалась под ней ветка, это был самый крупный экземпляр из всех, которые нам встречались.
— Самец, наверное, — предположил шедший чуть сзади Желю. — А жаль. У самок мясо нежнее.
Штепан шикнул на него, призывая к молчанию.
Мягко отстранив меня и Инну, Сандра подошла вплотную к стенке купола и, сосредоточившись, послала в направлении жертвы парализующий импульс. Обездвиженная «курица» упала в густую траву под деревом, а лишённая тяжести ветка тут же распрямилась, всполошив других птиц, большей частью мелких и невкусных, которые с испуганными криками взмыли в поднебесье.
Глубоко вдохнув воздух, словно перед прыжком в воду, Штепан пересёк границу внешнего силового купола, быстро подбежал к дереву, поднял с травы добычу и, не теряя ни секунды, повернул обратно. Я прикрывал его на случай внезапного нападения, а Сандра с Инной внимательно следили за окрестностями. Но пока что всё было спокойно.
Оказавшись под защитой купола, Штепан передал «курицу» Желю, вытер со лба пот и улыбнулся:
— Думаю, на ужин и завтрак нам хватит.
— Ясное дело, — подтвердил Желю, укладывая тушу в корзину, где уже лежало три птицы поменьше. — Теперь у нас фунтов двадцать чистого мяса. А может, и все двадцать два. Как говорится, ешь не хочу.
