Тут один из гхемфов принес его сумку; Кел сумел за удивительно короткое время и не тратя лишних слов организовать толпу гхемфов: кто-то хоронил убитых, кто-то помогал постепенно приходящим в себя рабам, кто-то собирал в одно место и стерег тех силвов, что не были убиты. И все время, отдавая приказания, Кел занимался Тором. Патриарх получил несколько колотых и резаных ран, потерял много крови и несколько раз падал в обморок.
Я чувствовала себя лишней. Гилфитер, оказавшись в своей стихии, быстро навел во всем порядок. Смотреть на то, что он делал с Тором, я была не в силах. Я поднялась на ноги и отправилась в амбар проведать Дека.
Двойная дверь была широко распахнута, и помещение заливал яркий солнечный свет. Дек сидел, привалившись спиной к стене, и кто-то из гхемфов вытирал ему лицо влажной тряпкой. Выглядел Дек ужасно: оба глаза заплыли, губы были рассечены, один зуб качался, нос был сломан; судя по тому, как Дек морщился, были сломаны и несколько ребер. Оглядевшись, я обнаружила, что все остававшиеся в амбаре силвы, включая Селмариан и того, которого я пнула в живот, мертвы. Домино был еще жив; он стонал, катаясь по полу: кто-то говорил мне, что раны в живот особенно болезненны. Гхемфы как раз собирались погрузить на тележку мертвые тела, и никто из них внимания на Домино не обращал.
Дек просиял, увидев меня: надо отметить, это было большим достижением, учитывая состояние его лица.
– Ох, ты в порядке! Мне говорили, что с тобой все хорошо, только я поверить не мог! Как там Кел? – Дек осторожно потрогал губу и сплюнул кровь.
– Прекрасно. Не получил ни царапины. Что произошло здесь? Ты что, убил тех, которых я оставила живыми?
– Ну да, парня убил. Ты же не против? Сначала я пытался выбросить за дверь оружие – ты же велела мне за всем присмотреть. Просто так убить их я бы, наверное, не смог… ох! Больно! – Дек сморщился, но гхемф только улыбнулся и продолжал промывать его раны. – А тут этот тип попытался ударить меня листом панданы, ну я и пырнул его. – Радостное настроение Дека несколько поблекло. – Мне не особенно нравится убивать людей, даже тех, кто заслужил… Только если я стану охотником за дун-магами, придется привыкать – иначе не справиться, верно?
Я кивнула.
– Открою тебе один секрет: мне тоже не слишком нравится убивать даже тех, кто пытается убить меня. И особенно не нравится убивать тех, кто когда-то был силвом. – Я улыбнулась парнишке. – Я рада, что и тебе не понравилось. Люди, которые наслаждаются убийствами, душой обычно мало отличаются от дун-магов. А что случилось с женщиной?
Мне ответил гхемф – лицо его было покрыто морщинами, так что я решила, что он, должно быть, немолод и уже превратился в мужчину.
– Она тоже умерла. Об этом позаботились мы.
– А я думала… э-э… Ведь считается, что гхемфы не могут причинить вреда людям.
– Мы, те, кто из одного выводка с Эйлсой, больше не станем щадить дун-магов. Мы не считаем их людьми и полагаем, что жить они недостойны. Они – зараза, бедствие. – Гхемф кивнул в сторону Домино. – Им я тоже скоро займусь. Я только думал, что ты, может быть, захочешь его сначала допросить.
Я покачала головой.
– Ты знал Эйлсу?
– Она была моей сестрой. Мы все здесь из одного выводка. – Гхемф присел на корточки перед Деком и еще раз ему улыбнулся. – Твоим зубом нужно заняться, да и вообще пусть тебя осмотрит врач. Чтобы ребра срослись, грудь нужно перебинтовать. – Потом гхемф повернулся ко мне. – Можно… можно мне увидеть бугет, который сделала Эйлса?
Я показала ему ладонь.
Гхемф провел пальцем по тонким линиям.
– Ты знаешь, что это означает?
– Эйлса говорила, что это знак твоего народа.
– В определенном смысле… Это знак нашего выводка. Он означает, что тебе нужно помогать, как одной из нас. Вот этот завиток говорит о том, что один из нас отдал за тебя жизнь, но в нашей культуре он имеет еще одно важное значение: если мы позволим тебе погибнуть, значит, мы делаем смерть Эйлсы бессмысленной, унизим ее. Чтобы сделать ее смерть достойной, мы должны сохранить тебе жизнь.
– Провалиться мне на месте! – воскликнул Дек.
Я пораженно смотрела на гхемфа.
– Ты хочешь сказать… вы все явились сюда из-за меня?
Гхемф рассмеялся – по крайней мере я сочла, что это был смех, – как будто любое другое предположение было бы абсурдным.
– Конечно!
Я со смирением обдумала эту новость, потом сказала:
– Вы спасли наши жизни. Спасли нас всех – без вашей помощи мы бы погибли. Откуда вы явились?
– Со всего Мекате. Наш выводок разбросан, другие не могли добраться вовремя, так что наша сестра Эмилиасса, та, с которой вы разговаривали в Мекатехевене, позвала только тех, кто был поблизости.
– Позвала? – Я чувствовала, что окончательно запуталась.
Гхемф кивнул.
– Позвала через море. Наша песня разносится далеко.
Я обдумала все, что узнала. Перепончатые пальцы гхемфов, те странные звуки, которые мы слышали, пока плыли по озеру, серые контуры в воде, существо, которое толкнуло нас с Флейм и тем самым спасло от болезненного столкновения с листьями панданы…
Только потому, что мы всегда видели гхемфов одетыми и похожими на людей, мы никогда не думали о них как о жителях вод.
– Вы прекрасно плаваете, – с глупым видом пробормотала я, – но мы никогда не видели вас плавающими…
– Мы всегда живем рядом с морем или рекой. Мы плаваем по ночам, когда нас нельзя увидеть. Как только наступает утро, мы уже дома, в своих постелях.
– Эмилиасса… о чем была ее песня?
– О том, что мы должны следовать за тобой и обеспечивать твою безопасность, потому что ты стала нашей сестрой по выводку и преследуешь дун-мага, который убил одну из нас.
– Эмилиасса здесь?
– Да, конечно. Я сам живу на острове Эзун. Мы знали, что ты направляешься сюда и что именно здесь тебе может понадобиться наша помощь. Поэтому мы поплыли на юг, поднялись по Лентяйке от Раттеспи и ожидали тебя на Плавучей Заросли.
– Проклятие, – прошептала я, – я просто не знаю, что сказать.
– Учись у нас: когда сказать нечего, мы молчим.
Гхемф наклонился к Деку, который слушал наш разговор разинув рот, и сказал:
– Паренек, ты никогда не расскажешь о том, что слышал, и о том, что здесь сегодня случилось, по крайней мере о роли, которую сыграл мой народ.
Глаза Дека сияли.
– Никогда! Клянусь! Клянусь честью!
Звук, который издал гхемф, подозрительно походил на смех.
– Я дам тебе кое-что, чтобы ты не забыл своего обещания. Закрой глаза и открой рот.
Дек с благоговением выполнил его просьбу. Гхемф поднял ногу и коснулся когтем поврежденного зуба Дека. Парнишка дернулся, потом замер. Из полого когтя гхемфа появилась какая-то жидкость… Когда гхемф убрал ногу, во рту Дека сиял золотом здоровый зуб. Мальчишка осторожно потрогал его языком.
