совсем не хотелось).
Виктор схватился за ручку входной двери в тот самый момент, когда в нее постучали с другой стороны. «Не успел!» — выпущенной в упор пулей пронеслось у него в голове и прошло навылет.
С тяжелым сердцем Виктор открыл дверь.
— Вау! — раздалось из-за порога.
— Что-что? — спросил Виктор и тут же закашлялся, лихорадочно протирая глаза, — через дверной проем в дом ворвались клубы удушливого черного дыма.
В этом дыму кто-то стоял, причем, в отличие от Виктора, незнакомцу непроглядное марево ничуть не мешало.
— Разрешите представиться! — прозвучал прекрасно поставленный глубокий баритон. В манере речи незнакомца было что-то от профессионального зазывалы.
Из тучи выступил, будто на сцену вышел, и сам говоривший. Укутанный в клубы дыма, словно в плащ, в прихожей появился статный мужчина лет тридцати в черном бархатном цилиндре и идеально сидящем пальто. Вокруг шеи незнакомца был повязан шелковый белый шарф, а руки в белоснежных перчатках сжимали резную трость из слоновой кости с круглым золоченым набалдашником.
Как следует протерев глаза от едкого дыма, Виктор смог разобрать лицо гостя: черные брови, прямой нос, аккуратно подстриженная бородка и тонко прочерченные графитовые усики.
— Фред Петровски, — после внушительной паузы, словно ожидая, что его вот-вот узнают, произнес гость. — А также…
Еще одна пауза понадобилась для того, чтобы из дыма появилась на этот раз женская фигура.
— Гвоздь программы! Ослепительная и несравненная! Моя супруга и компаньон, Мари Петровски!
Стройная дама в алом пальто и крохотной модной шляпке точно подпадала под заявленное описание. При одном взгляде в эти большие карие глаза, окаймленные длинными, густо подведенными тушью ресницами, Виктору показалось, что он слепнет. Подобных выразительных глаз он точно никогда прежде не видел. Несравненная? Сравнивать действительно было не с чем.
— Фёдор, опять ты со своими фокусами, — очень мило поморщив носик, проворчала Мари Петровски. — Я же тебе говорила — ни к чему устраивать шоу из нашего прибытия. Погляди, как ты смутил бедного мальчика.
— Скорее, твой прекрасный облик сразил его сильнее, чем вся моя магия.
Фред Петровски сделал широкий жест тростью, разгоняя дым, но тот не спешил рассеиваться, продолжая клубиться и лезть в глаза. Тогда гость достал из кармана какой-то мешочек, проворно высыпал на ладонь мелкую серую пыль, поднес ее к губам и подул. Клубы дыма тут же приобрели серый оттенок, но убираться за дверь все равно отказывались.
— Кхе-кхе-кхе, — не выдержав, Виктор снова закашлялся, после чего добавил: — Э-э-э… да. Я, конечно же, очень рад вас видеть, но…
— Прошу прощения! — гость вскинул брови, руки и трость. — Я все немедленно уберу! Магия, и ничего проще! Еще немного волшебной пыли и…
В воздухе отчетливо запахло дождем. В глубине крошечных рукотворных туч блеснули бледно-синие электрические разряды. Кажется, в прихожей Крик-Холла начиналась гроза.
— Фёдор! Да хватит уже! Фёдор! — Мари Петровски взволнованно схватила мужа за руку. — Здесь нет гидрантов! Хочешь устроить пожар?!
Легким взмахом руки она отправила большую часть темно-серых туч на улицу. Впрочем, некоторые из них избежали расправы и поплыли через холл особняка.
— Вик, что там у вас творится?! — раздалось с лестницы — голос принадлежал Кристине. Сестра торопливо спускалась по ступенькам, одновременно отмахиваясь от ползущих к ней туч, которые вновь стали походить на клубы дыма. — Тетя Рэмми снова подожгла дом?!
— Нет, это всего лишь… — начал Виктор.
— Магия! — закончил за него Фред Петровски. — И ничего проще!
— Ой! — Кристина замерла на месте и выпучила глаза, уставившись на гостей, как жаба — на парочку комариков. — Не может быть! Это же… Это…
— Мистер и миссис Петровски! — сняв цилиндр и церемонно поклонившись, представился мужчина. У него были нафабренные смоляные с синеватым отливом волосы.
— Я видела ваши афиши в журнале у тетушки Мэг! — Кристина за какое-то одно мгновение оказалась возле гостей и даже захлопала в ладоши от восторга. — Вик! Это же они — те самые Петровски! Вы выступали в Эдинбурге?
— Только что оттуда, — кивнула гостья. — Небольшое турне. Мы назвали его: «Магия, и ничего проще».
— Мария скромничает, — со значением поднял указательный палец Фред Петровски. Или Фёдор? Виктор уже перестал понимать. Похоже, у каждого из этих гостей было по два имени. — Как жаль (для вас, конечно же!), что вас там не было. Что за зрелище! Какой успех! Мы блистали в свете софитов, а небо грозило свалиться нам на голову! Нас принимали так, что смело можно было дать еще пять-шесть представлений, даже не меняя репертуар и реквизит!
— И все же пропустить канун Дня Всех Святых в Крик-Холле было бы с нашей стороны неразумно, — слегка нахмурив брови, добавила Мари-Мария Петровски.
— Как здорово, что мама вас пригласила к празднику! — восторженно выпалила Кристина и схватила Фреда-Фёдора Петровски за руку. — Я сама провожу вас! Пальто можете повесить здесь. Все вешалки Крик-Холла и наш обувной шкаф в вашем распоряжении. Вы ведь расскажете мне о ваших чудесных выступлениях?
— Несомненно, милая девочка, — многообещающе улыбнулась ей Мари Петровски.
— Постойте! А наши вещи? — заволновался Фред. — Парочка чемоданов да ковровая сумка — они ведь остались снаружи.
— Не беспокойтесь, Виктор все принесет, — тут же уверила Кристина. — Правда, Вик?
Виктору оставалось лишь скрипнуть зубами от досады. Похоже, сегодня он окончательно превратился одновременно в носильщика, швейцара и портье.
Выйдя на улицу (к этому времени напущенный гостями дым уже окончательно развеялся), Виктор едва сдержался, чтобы не вернуться в дом и не заставить этого Фреда Петровски перетаскать весь багаж самому.
Это были не просто «парочка чемоданов да ковровая сумка». У ворот стояли огромные тюки, какие-то ящики, даже затянутые тканью клетки. Похоже, все это доставили на грузовике и просто свалили в кучу: здесь сейчас был весь сценический реквизит Петровски, не хватало разве что огромного алого шатра. Куда ни кинь взгляд, со стенок кофров и ящиков завлекательно улыбались нарисованные лица новоприбывших гостей, будто бы насмехаясь над несчастным Виктором.
— И куда прикажете все это девать?! И главное, почему мне? — Виктор сокрушенно вздохнул. — И что это вообще за издевательство такое?
Багаж четы Петровски молчал, хотя маячащий повсюду выведенный золотыми красками на красном поле лозунг просто не
