Итковиан посмотрел на капитана Норул и был потрясён — по её обветренным щекам текли слёзы.
— Хочешь, чтобы мы доказали тебе твою ценность, Итковиан? — спросил Бруд, ещё сильнее хмурясь.
— Нет.
— И всё же ты чувствуешь, что на этом собрании твоё слово не имеет веса.
— Возможно, я ещё не всё сделал, сударь, но ответственность, которую мне придётся однажды принять — только моя, и мне следует нести её в одиночку. Я никого не возглавляю, и потому мне нет места в тех разговорах, которые станут вестись здесь. Я буду просто слушать. Впрочем, у вас нет причин для такой щедрости…
— Пожалуйста, — перебил его Каладан Бруд. — Довольно. Тебе здесь рады, Итковиан.
— Благодарю.
Словно по молчаливой договорённости, посланники начали подходить к большому деревянному столу. Жрецы Совета Масок сели на одном конце. Хумбролл Тор, Хетан и Кафал заняли места за ближайшими к ним стульями, давая понять, что будут стоять во время заседания. Остряк и Скалла выбрали места в середине друг напротив друга, новый Кованый щит «Серых мечей» опустился возле Скаллы. Каладан Бруд и двое малазанских командиров, один из которых, как только сейчас заметил Итковиан, был одноруким, расположились напротив жрецов. Высокий седоволосый воин в длинной кольчуге встал в двух шагах позади Бруда с левой стороны. Малазанский знаменосец держался за своими командирами справа.
Кубки были наполнены разбавленным вином, но, прежде чем это было сделано для всех присутствующих, заговорил Рат’Худ:
— Пленник был бы более цивилизованным и подходящим местом для данного исторического собрания, — дворец, резиденция правителей Капастана…
— Ты имеешь в виду: теперь, когда князь мёртв, — протянула Скалла, кривя губы. — Во дворце нет пола, если ты забыл, жрец.
— Это можно назвать структурной метафорой, правда? — спросил её Остряк.
— Можно, если ты идиот.
Рат’Худ попытался снова:
— Как я говорил…
— Ты не говорил, ты выделывался.
— Вино на удивление хорошее, — пробормотал Керули. — Учитывая то, что это — военное собрание, место подобрано подходящее. У меня, например, есть вопрос-другой к командирам иноземных армий.
Однорукий генерал заворчал и сказал:
— Задавай.
— Благодарю, Первый Кулак, задам. Прежде всего, кого-то не хватает, так ведь? Среди вас нет тисте анди? А их легендарный предводитель, Аномандр Рейк, Владыка Лунного Семени, — разве его не должно быть здесь? Воистину, возникает вопрос о местоположении самого Лунного Семени — тактические преимущества подобного строения…
— Будь добр — остановись, — прервал жреца Бруд. — Эти вопросы… многое предполагают. Я не думаю, что мы дошли до того этапа, на котором стоит обсуждать тактику. Для нас Капастан всего лишь временная остановка на марше, его освобождение баргастами было стратегической необходимостью, только первой из, несомненно, многих в этой войне. Ты говоришь, жрец, что хочешь внести свой непосредственный вклад в эту кампанию? Похоже, твоя главная забота сейчас — отстроить свой город.
Керули улыбнулся.
— Итак, вопросами обменялись — но не ответами.
Бруд нахмурился.
— Аномандр Рейк и большинство тисте анди вернулись в Лунное Семя. Они — и оно, — сыграют свою роль в этой войне, но впредь мы об этом рассуждать не станем.
— Даже хорошо, что Рейка здесь нет, — сказал Рат’Престол Тени, на маске которого застыла презрительная ухмылка. — Он безнадёжно непредсказуем и откровенно кровожаден.
— Чему свидетель — твой бог, — улыбнулся Керули и повернулся к Бруду. — Ответы достаточно полны, чтобы ожидать того же от меня. Как ты отметил, главная забота Совета Масок — восстановление Капастана. Тем не менее, все мои спутники не только нежданные правители города, но и служители своих богов. Никто из присутствующих не может сказать, что совсем ничего не знает о беспорядочном состоянии пантеона. Ты, Каладан Бруд, носишь молот Огни и по-прежнему мучаешься с долгом, который он на тебя накладывает. А «Серые мечи», лишившись бога, решили преклонить колени перед двумя другими, разлучённой парой. Мой бывший капитан охраны, Остряк, переродился Смертным мечом нового бога. Боги баргастов вновь обретены и представляют собой древнюю орду пока неизвестной силы и характера. Воистину, глядя на собравшихся, думаешь: единственными неаспектированными деятелями за этим столом являются Первый Кулак Дуджек и его помощник Скворец. Малазанцы.
Итковиан видел, как лицо Воеводы, Каладана Бруда, внезапно стало замкнутым, и подумал, окаком же долге носителя молота Керули столь беспечно упомянул.
Стоявший седовласый воин разорвал наступившую тишину лающим смехом.
— Ты так удачно забыл о себе, жрец. Член Совета Масок, маски не носящий. Воистину, ты кажешься нежеланным в их компании. Твои товарищи говорят о своих богах, но не ты — почему же?
Улыбка Керули была блаженной и беззаботной.
— Дорогой Каллор, как же потрепало тебя проклятье. Ты всё ещё таскаешь за собой тот бессмысленный трон? Да, похоже, что так…
— Так и думал, что это ты, — прошипел Каллор. — Такая жалкая личина…
— С физическим явлением возникли сложности.
— Ты утратил свою силу.
— Не совсем. Она… развилась, и потому мне приходится приспосабливаться и учиться.
Воин потянулся за мечом.
— Иными словами, я могу убить тебя прямо сейчас…
— Боюсь, нет, — вздохнул Керули. — Разве только во сне. Но ты же больше не видишь снов, правда, Каллор? Каждую ночь Бездна распахивает тебе объятия. Забытьё, небытие — твой личный ночной кошмар.
Бруд, не поворачиваясь, пророкотал:
— Убери руку от оружия, Каллор. Моё терпение на исходе.
— Перед тобой сидит не жрец, Воевода! — отрывисто сказал воин. — Это Старший бог! К’рул собственной персоной!
— Об этом я догадался, — вздохнул Бруд.
На протяжении полудюжины ударов сердца царила тишина, и Итковиан почти слышал, как со скрипом и скрежетом смещается баланс сил.
— Если быть точным, — проговорил тогда Керули, — ограниченное явление бога.
— Добро бы так, — перебил Остряк, не сводя с него взгляда кошачьих глаз, — учитывая судьбу Драсти.
По гладкому, круглому лицу Старшего бога проскользнуло скорбное выражение.
— Боюсь, на то время — очень ограниченное. Я сделал всё, что мог, Остряк. И сожалею, что этого оказалось недостаточно.
— Я тоже.
— Что ж, — вклинился Рат’Престол Тени, — тогда ты вряд ли можешь быть членом Совета Масок, верно?
Малазанец, названный Скворцом, разразился хохотом, от которого вздрогнули все сидевшие за столом.
