Юлия Федотова - Герои былых времен

Ведьма лишь презрительно передернула плечами и промолчала.

– Вот ведь зараза! – Конвоир с досады пнул ее ногой. И обратился к Паску, но теперь от его былой наглости и следа не осталось: – Слушай! Будь другом, прими ее пока так! Ну не волочь же мне ее через весь город назад по темноте. Ведьма же! Не ровен час, сбежит… А я только в караульную сгоняю, за новой бумагой. Мигом обернусь!

Ах каким сладким был миг расплаты! Паск вальяжно развалился на табурете, вытянул ноги, сыто заулыбался, машинально поглаживая пухлой рукой круглое брюшко:

– Ну-у не знаю, не знаю… Как же я ее приму, без бумаги-то? Не положено! Ведьма, да еще без бумаги! Не-эт! А ну как начальство с проверкой заявится? Кто тут, скажут, без всякого права, задарма казенный хлеб жрет? И кто, скажут, это безобразие допустил?.. У нас, знаешь, темница хорошая, тут всякий рад пристроиться…

– Да ты на улицу выгляни! – нетерпеливо прервал его проситель. – Там ужас что творится! Начальство твое и носа из дому не высунет! А я через час с бумагой тут буду! Ну! Соглашайся! А я в долгу не останусь! Вот!

На стол перед охранником легла симпатичная желтенькая, тяжеленькая монетка. Паск такие очень любил… Но продолжал упрямиться:

– А как я ее в казенное переодену без бумаги? Кастелян наш не даст! Нет, не даст! Он казенное добро бережет строго!

– Пусть часок в своем собственном посидит, что за беда?

– А ну как вшей натрусит?

– Нет у нее вшей, она же ведьма!

– А ежели проверка…

– Да говорят тебе, там хозяин собаку не выгонит…

– А ну как…

Дело решила еще одна золотая монета. Стражник убежал за документом, а толстый тюремщик по имени Паск отвел ведьму в общую женскую камеру: «Вот вам, девки, пополнение!»

А после полуночи у баб поднялся страшенный визг.

– Ай-ай! – голосили они. – Ай, упырица! Упырица! Упырицу привели! Да что же такое делается, твари добрые?! Упырицу к живым посадили! Ай, заест она нас! Совсем заест! Ой! Ай!! И-и-и-и!!!

– Ах, так-растак!!! – неслось из соседних камер, тех, что для мужиков. – Баб наших убивают, душегубы! А-а-а! Ломай двери!!! Бей их!!!

Темница поднялась.

Забегали, засуетились охранники, не зная, за что хвататься: унимать разбушевавшихся мужиков, спасать баб от невесть откуда взявшейся нежити (о вольности своей Паск сослуживцев, понятно, не известил) или спасаться самим – а кому охота повстречать среди ночи упыря, тем более что под рукой даже кола подходящего нет, темница только на живых рассчитана!

Все-таки нашлись несколько смельчаков, что, позабыв осторожность и все тюремные правила, распахнули двери к бабам: «Ну что у вас тут творится?!»

Наука, как известно, на месте не стоит, и против современной магии средневековые охранные амулеты бессильны. Не так-то трудно отвести глаза тому, у кого они без того лезут на лоб от страха. За те секунды, что охрана искала среди охваченных ужасом, мечущихся и визжащих баб мнимую упырицу, Аолен с Эфиселией успели выскочить в коридор. Обгоняя друг друга, помчались к выходу.

За первым же поворотом налетели на стражника. Сбили, разоружили, метнулись дальше. Поворот, еще поворот… А за спиной уже слышен топот множества ног – это охрана, опомнившись, бросилась вдогонку… Впереди двойные кованые двери, которые не отомкнуть без специального ключа, охрана знает это и не сомневается – беглецам не уйти…

И тогда Аолен, толкая амазонку за выступ стены и падая рядом на пол, швырнул изо всех сил то, чему не было названия на языке Староземья.

Наука Макса не пропала даром! Взметнулась стена огня, оглушительный грохот прокатился по тюремным коридорам, сбивая преследователей с ног. А двери, тяжелые, кованые двери вместе с косяком и частью стены вышвырнуло на улицу и отбросило шагов на десять!

И никто в Эттессе не удивился ни грохоту, ни вспышке. В грозу-то обычное дело!

Беглецы, оглушенные, запыленные, выскочили в образовавшийся пролом, а там их уже поджидал Хельги, держа под уздцы трех перепуганных коней. Краденых, разумеется!

Очень скоро они были так далеко, что у бросившейся в погоню тюремной стражи не оставалось ни единого шанса на успех.

– Ну, удалась ли тебе роль упырицы? – расспрашивал Хельги с интересом.

– Блестяще! – рассмеялся эльф, выплевывая восковые клыки. – Даже не подозревал в себе такого таланта лицедея!

– Вот видишь! А ты упрямился! Правильно Энка говорит: эльфы склонны к искусствам!

Спасенная столь хитроумным способом, Эфиселия их действия не одобрила. Обозвала «глупым школярством». Неужели они не могли придумать что-нибудь менее экстравагантное?

Хельги хихикнул:

– Извини! Нападение на места заключения не наша специализация. Что смогли, то придумали. Вот в другой раз попадем в темницу – посмотрим, как станешь нас вызволять ты.

– Типун тебе на язык! – совсем не по-эльфийски отругал его Аолен за такие слова…

Эльф хотел, чтобы Хельги сразу, не теряя времени, отправил их к своим. Но демон решил отложить перемещение до утра. Его утомила организация грозы, а для того чтобы транспортировать через астрал сразу двоих, требуется особая сосредоточенность, тем более что магии в амазонке кот наплакал. Так он сказал, и Аолену пришлось согласиться.

Есть в народе известное изречение: «Завтра, завтра, не сегодня…» Как жаль, что рядом не было премудрой сильфиды и некому было его припомнить. Потому что утром Хельги с ужасом обнаружил, что объектов для транспортировки стало уже не двое, а пятеро!

Это у людей, кудиан, гномов и некоторых других несчастных народов процесс деторождения сопровождается мучениями – амазонки же, милостью богов, такого наказания лишены. Эфиселия принесла обещанную тройню ночью. Почувствовав неладное, она тихо выскользнула из дома, куда их пустили на ночь добрые хозяева, пробралась в теплый хлев и там на соломе благополучно произвела на свет толстых, лысых младенцев мужского пола. Завернула в попавшиеся под руку хозяйские тряпки и утром предъявила спутникам с таким недовольным видом, будто считала их виновниками случившегося.

Хельги пришел в ярость – такое с ним редко случалось.

– Идиотка! – шипел он, не стесняясь в выражениях. – Ослица слабоумная! Неужели нельзя было разбудить меня сразу, пока эта пакость оставалась внутри?! Я бы успел нас переместить! А теперь что прикажешь делать?! Через астрал я твой выводок не потащу, не надейся!

Что делать – Эфиселия и сама не знала. Она брезгливо разглядывала свое потомство и гадала, как бы от него избавиться. Трое младенцев мужского пола были ей абсолютно не нужны. На ее родине всех новорожденных мальчиков амазонки передавали на воспитание отцам, мужчинам из племени гаргарейцев. Но на севере средневекового Староземья гаргарейцы, понятно, не водились.