Вот взлетает вверх по лестнице незнакомый парнишка с шарфиком Гриммельсгаузена, тащит в одной руке садовый секатор, а в другой, за шкирку — визжащего котёнка. Навстречу ему чуть не кубарем катится пухлая девочка с дюжиной париков в охапке, а сбоку вылетает негритёнок с кипой ярких журналов подмышкой… Столкновение! Журналы падают оземь, разлетаются, трепеща глянцевыми обложками: на обложках видны голые тётки.
Наконец, бедного Царицына совершенно добила сцена в буфете: крошечная девочка с голубыми бантиками, морщась и кашляя, тщательно пыталась раскурить измятую самокрутку. Ощущение нереальности происходящего нахлынуло на Царицына. Прибитый к стеночке, он даже не удивился, когда громовой голос по внутреннему радио объявил, что Шушуруна из Гриммельсгаузена срочно требуют в приёмную первого заместителя декана.
— Хэй, что стоишь?! Тебя к декану зовут! — гаркнул кто-то на ухо и Ваня, опомнившись, послушно побежал к лифтам.
Зеркальная кабинка подбросила его на верхний этаж, Ванечка выскочил и побежал по зелёной ковровой дорожке, недоумевая, ради чего его вызвали к страшной женщине Карлотте ван Холль. С лёгким трепетом постучался в тяжёлую дверь приёмной…
— Кого ещё принесло? — донёсся жестяной голос.
Ваня заглянул и увидел, что первый заместитель декана факультета Гриммельсгаузен профессор Карлотта ван Холль бегает из угла в угол комнаты, точно бешеная тигрица по вольеру. Зыркнула холодными голубыми глазами исподлобья:
— Три тысячи проклятий! Вот он! Скорее!
Она прыгнула к мальчику, оскалив жёлтые мелкие зубы. Ваня уже приготовился отбиваться от жуткой тётки руками и ногами, как вдруг она остановилась в полуметре. Удивлённо показала пальцем:
— Где обувь? Почему без ботинок? Ваня растерялся только на миг.
— Закаляюсь, — улыбнулся он. — По методу древних сибирских йогов.
— Быстро, за мной! — крикнула безумная Карлотта и потащила его по коридорам, потом вниз, в подземный гараж… Страшный серебристый мотоцикл стоял наготове.
— Мальчик, в коляску, ну-ка! — прорычала Карлотта, запуская двигатель.
Мотоциклетка с треском сорвалась с места.
«Куда меня везёт эта страшная женщина?» — недоумевал Ванечка. Мотоцикл пронёсся по извилистой аллее парка Пиявок, распугивая студентов и мороженщиков, серебристой молнией нырнул в какую-то грязную подворотню, и вдруг… потёртая брусчатка сменилась чёрным асфальтом, и они вылетели на эстакаду, винтом закрученную вокруг нижних этажей высотного здания. Царицын задрал голову, чтобы разглядеть, что это за здание, — и прикусил губу.
Это была Рогатая башня — резиденция проректора академии.
Ивана затолкали в чёрный решетчатый лифт, кованая дверь с лязгом закрылась — кабина, глотая этажи, со скрежетом ринулась кверху. Вытолкали в коридор с канделябрами и тёмными картинами на стенах. На бегу Ваня заметил на одном из холстов смеющуюся девушку с мечом в руке, попиравшую обезглавленное мужское тело. Отрубленная бородатая голова валялась рядом. Картинка почему-то врезалась в память.
— Опаздываете?! Вы с ума сошли?! — выскочил навстречу бородатый охранник в плаще.
— Быстро, дерьмо мелкое! — железной лапой бородатый схватил Ивана за плечо и швырнул в раскрытую дверь. Царицын влетел щучкой — едва не пропахал носом древний полуистлевший ковёр с крылатыми ящерицами. Собаки, лежавшие на ковре, с визгом бросились врассыпную. Ваня поднял голову — и увидел человека, которого менее всего хотел бы наблюдать вблизи. И теперь, и вообще.
Под золотым гербом Моргнетиля, раскинув по краям кресла белые крылья рукавов, залитый по пояс грязной пеной собственной жидкой бороды, сидел великий белый маг Гендальфус Тампльдор.
— Здрассте, — неожиданно для самого себя сказал Ваня по-русски.
— Садись, садись скорее! — сбоку подбежал некто в золотом шёлке, мягко толкнул Ваню в багровую пасть зыбучего кресла. Царицын упал на подушки, вцепился в подлокотники из чёрного дерева — и только теперь огляделся.
К счастью, он был не единственным собеседником профессора Гендальфуса. Слева и справа от величайшего проректора в таких же, как у Вани, багровых креслах сидели, поджав ножки и взволнованно тараща глазки, ещё четверо детей.
Ваня сразу опознал кучерявую головёнку вездесущего Ариэля Ришбержье. Рядом с Ари сидел мальчик, имя которого Ваня не знал, — раньше он лишь пару раз встречался глаза ми с этим пухлым индусиком, и, честно говоря, оба раза Ваню передёргивало от какой-то особенной высокомерной холодности, сквозившей во взгляде подростка.
Третья по счёту — горбоносая с жидким жёлтым хвостом и восторженным взглядом бездонных глаз цвета ближневосточной нефти — Герти Гершвин. Четвёртого мальчика — жеманного и длиннокудрого, Ваня раньше не замечал в толпе однокурсников.
— Все по списку собраны, господин проректор, — промурлыкало нечто в золотом шёлке и бесшумно укатилось за ширму.
— Что у нас здесь? — хрипло произнёс, точно самого себя вопрошая, молодой старик Гендальфус. — Ариэль Ришбержье, Бхолал Чанг, Гертруда Гершвин, Клод Биеннале и Шушурун… Хорошо, что детки зашли ко мне, очень хорошо.
«Попробовали бы детки не зайти!» — подумал Ваня.
— Детки ошибочно приписаны к различным второстепенным факультетам, — прохрипел проректор, играя множеством морщин на высочайшем лбу — то собирая их в сложный иероглиф Книги Перемен, то вновь расслабляя, распуская в свободный хаос. — Между тем, уже ясно, что детки достаточно талантливы, чтобы учиться на факультете Моргнетиль. Деткам будет предложено перейти на факультет Моргнетиль…
— Но как же, господин проректор! — жалобно запищал Ари Ришбержье. — Мне ж таки мечталось уметь делать деньги, и мне страшно нравится профессор Кош со своей забавной алхимией…
— Мальчик Ришбержье сейчас успокоится, — сказал проректор. — На факультете Моргнетиль можно заработать в тысячу раз больше, чем позволяет алхимия Коша.
Ришбержье, поиграв бровями, поелозив в кресле, нехотя затих. Видно было, что он не шибко уверен в том, что перевод на Моргнетиль принесёт-таки реальную выгоду.
— Дорогой господин проректор, от лица моих однокурсников я бы хотела бы поблагодарить за огромную честь и доверие, — сладко промурлыкала Герти Гершвин. — Мы поистине счастливы стать студентами лучшего факультета нашей любимой академии…
— Детки должны будут много работать, чтобы оправдать доверие, — проректор с усталым видом прервал мурлыканье Герти. — Тем более, что детки сразу получают орден Звёздной лиги академии. Это будет аванс, а детки потом отработают.
Ваня даже пот со лба вытер. Старик Гендальфус нас заметил… Бот это да! С первых дней учёбы зачисляют в Звёздную лигу! В ту самую, членством которой так гордился Джордж Мерло… Обалдеть. С чего это Ваньке такая честь оказана? Неужели история с Бармаглотом убедила начальство в фантастической одарённости Шушуруна?
