А Кадамун, с упорством танка, опять направился в сторону Сергея, мотающего головой, чтобы утихомирить звон в ушах. Алекса уже была на ногах с мечом в руке, но она видела, что не успевает. Тогда вампирша вновь развернула свою силу, просто сорвала все сдерживающие барьеры, и метнула ею в Проклятого. Тот пошатнулся и обернулся. От середины лба и практически до подбородка у него шел глубокий кровавый порез, будто его раскололи надвое. Рана опять очень быстро зажила. Но Алексе нужно было лишь выиграть время. Она уже стояла возле него с мечом наготове.
Кадамун провел рукой по своему лбу. Алекса сделала еще один шаг в его сторону, как вдруг знак рода Инъяиль вспыхнул на груди Проклятого, его стало видно даже сквозь одежду. В тот же миг Сергей за спиной вампирши вскрикнул, неестественно выгнувшись. Словно его ударили чем-то тяжелым.
Быстро обернувшись, Алекса увидела в уголке рта своего возлюбленного кровь. Значит, были какие-то внутренние повреждения. И в тот же миг ее поразила страшная мысль, что Сергея от смерти отделяет только она сама. Если она отступит, замешкается, у Кадамуна хватит сил сейчас же убить его. Он весьма доходчиво продемонстрировал это.
И Алекса отчаянно ринулась в бой. Не надеясь только на меч, она вновь воззвала к своей ментальной силе, которая все еще витала у самой поверхности, не сдерживаемая никакими барьерами. Она каждой клеточкой чувствовала силу, окружавшую Кадамуна, как щитом. Этот щит просто давил на нее. И вампирша попыталась пробить его так же, как плоть мечом.
Но Проклятый был весьма проворен, так что первый удар Алексы пришелся вскользь, лишь оставив небольшую царапину на его плече. Точно такая же рана появилась на ее собственном теле. В руках Кадамуна тоже появился меч. Алекса чувствовала, что это лишь астральная проекция, а не настоящая сталь, но разил он от этого ничуть не хуже.
Вампирша не могла мешкать и вновь ринулась в атаку. Удар — и отсеченная рука Проклятого упала в траву, но тот невозмутимо и быстро поднял ее и приставил на место — она приросла. Алекса опять занесла меч. Раздался, звон стали. Потом ей показалось, что она со всего маху пролетела сквозь стену колючек, и какая-то сила вновь оттолкнула ее прочь, сшибив с ног.
Алекса поднялась, тяжело дыша. Все ее тело и лицо покрывали царапины, одежда во многих местах порвалась. Но самым страшным было осознание того, что ее сил не хватает. Кадамун, черт его побери, был сильнее. И все же этого было недостаточно, чтобы она отступила. Вампирша снова занесла меч, атакуя. Она целилась в горло и почти достигла цели, когда острая боль пронзила ее спину. Глубокий порез пересек ее наискось от лопатки почти до самого бедра.
Охнув, Алекса рухнула на колени и вновь поднялась. А поднимаясь, услышала в своей голове голос Сергея:
— Возьми мою силу! Возьми ее всю без остатка и присоедини к своей! Прошу! Мои раны заживают слишком медленно, и я не могу встать рядом с тобой с мечом, но еще способен поддержать тебя ментальной силой!
— Хорошо, — ответила вампирша.
В тот же миг она выпростала тонкий лучик своей силы и коснулась ею силы Сергея, она тотчас откликнулась и потекла в Алексу, наполняя, сливаясь с ее силой, многократно ее усиливая.
Воспрянувшая, освеженная, выставив эту двойную силу на острие своего меча, Алекса кинулась на Кадамуна. Она чувствовала неукротимый огонь в своих жилах. На этот раз она была быстрее и отсекла ему голову чистым, ровным ударом. Но не прошло и пяти секунд, как голова вновь возвратилась на свое законное место. Потом Алекса едва успела поставить щит, как на нее обрушился шторм силы Кадамуна, похожий на ливень невероятно острых лезвий, готовых изрезать все и вся на куски.
Ожидая, пока заживет нога, Лазель наблюдал за битвой Алексы. Та отсекала от Кадамуна кусок за куском: руку, голову, — но он тотчас восстанавливался. И за каждый удачный удар вампирша расплачивалась собственной кровью. И ее раны заживали куда медленнее. Лазель видел глубокую рану на ее спине, множество царапин, порез вдоль ребер.
Силы были не равны. Он понимал это лучше, чем кто бы то ни было. Стало очевидно, что их план полностью провалился. Хотя сама Алекса, похоже, отказывалась это признать и была настроена сражаться до самого конца.
Лазель невыносимо больно было смотреть на Алексу, всю истерзанную, но атакующую снова и снова. И вместе с этой болью в нем расцветала решимость. В конце концов он поклялся не в том, чтобы не думать о ритуале, а не совершать его.
Нога уже зажила, и можно было приступать: Он глубоко вздохнул, отметая все сомнения и страхи прочь, сосредоточиваясь на главном. Благо кусты скрывали его от всех остальных. Лазель достал кинжал и резким движением вспорол себе левую руку. Для начала нужна была просто кровь.
Встав на колени и позволяя крови течь прямо перед собой, Лазель зашептал первую часть заклятья. С первым словом его ровным кругом окружил ветер. Потом его кровь раздалась в стороны, обозначив такой же ровный круг со звездой внутри, в центре которой находился знак его рода. Казалось, что он пульсирует, ожидая чего-то.
Лазель замолчал. Все было готово, оставалось дело за главным. Он еще раз бросил взгляд на отчаянно сражающуюся Алексу, потом быстро расстегнул рубашку и приставил кинжал к груди, как раз там, где билось сердце. Его рука почти не дрогнула, вспарывая собственную грудину.
От боли потемнело в глазах, но Лазель изо всех сил постарался не обращать на это внимания. Выронив кинжал, он запустил руку в страшную рану, нащупав собственное сердце. Очередная волна боли смыла все изменения, снова вернув Лазель в женское тело. Но она ожидала нечто подобное. К тому же времени было слишком мало, чтобы отвлекаться на мелочи.
Этот парк казался Николь совершенно бесконечным. Хотя не раз и не два она ловила себя на мысли, что, вероятно, ходит по кругу. Вампирша уже не могла сказать, сколько часов так бродит. Она не могла почувствовать ни магистра города, ни остальных, и это сильно беспокоило ее. А до рассвета оставалось часа три, не больше.
Вдруг Николь услышала какой-то шум. Точно это был звон мечей! Выхватив из чехла обрез, она кинулась туда, на этот звон.
Вот сквозь деревья она уже видела Алексу. Та отчаянно сражалась с каким-то черноволосым вампиром. Наверное, это и был Кадамун. Николь выстрелила в него, встав рядом с магистром города. В груди Проклятого образовалась дыра где-то с два кулака, которая моментально заросла.
— Черт! — выругалась Николь.
— Ты как раз вовремя, — кивнула Алекса, вытирая рукавом лоб.
— Ты сражаешься с ним одна! Почему не позвала Юлия и наших ребят?
