Послав в Ургаш собственный страх, во всю глотку орущий: «Нет! ни за что! никакой откровенности — кругом враги и предатели!» — Дайм взял в ладони руку Шу и снял первый слой ментальной защиты.
— Дайм? Что ты… — осеклась она и замерла.
Сиреневые глаза удивленно распахнулись, потоки энергии забурлили, потянулись к нему — как любопытные зверьки: обнюхать, потрогать лапкой.
— Пойдем. Не здесь, — он показал глазами на дверь.
Шу согласно кивнула, не отрывая от него удивленного взгляда, позволила окутать себя — обоих вместе — новой пеленой защиты и увести прочь.
Всего сотня саженей: по коридорам дворца, вниз к боковому подъезду, до первых деревьев Леса Фей — показалась Дайму бесконечностью. Он молился Светлой: только бы Рональд не вмешался сейчас! Только бы не расплескать, не разбить вновь родившееся доверие! Только бы не поддаться собственному страху, не спрятаться за привычной броней. Без многослойной пелены он чувствовал себя голым и беззащитным — и не мог спрятать даже неловкости обнажения, чтобы не нарушить связь. И ведь это только начало. Всего лишь первый слой из… скольких? Он не считал, сколько масок — одна на другой — между ним и миром. Маркиз Длинные Уши сам забыл уже, какой он, настоящий Дайм.
Светлая услышала молитвы — Рональд или не увидел их, или не понял, что происходит, или просто не успел перехватить. Лес Фей распахнул объятия дочери Суардисов у самых ступеней: что ему две сотни саженей лужаек и фонтанов? Если позовет кровь Варкуда, Фельта-Сейе откроет тропу и посреди каменой площади.
Едва они ступили в тень древних грабов, Шу словно споткнулась.
— Что это, Дайм? — ее голос дрожал, она озиралась кругом. — Где дворец? Дайм?!
— Это Лес Фей, Шу. Познакомься — твое наследство, — шепнул успокаивающе Дайм.
Деревья, обступившие их со всех сторон, согласно зашумели кронами.
— Но… это же… легенда?
— Сумрачные маги тоже легенда, — усмехнулся он и тихонько потянул Шу за собой. — Не бойся. Ты же чувствуешь, это твое место, твоя сила.
— Моя?
Испуг Шу уступил место любопытству и восторгу: лес менялся на глазах. Среди листьев показывались стрекозы — необыкновенно большие, разноцветные, они осыпали все вокруг светящейся пыльцой еле уловимым мелодичным звоном. Мох на стволах ожил: пятна бирюзового, лазурного и малахитового мерцания перетекали друг в друга, то вспыхивая, то угасая. Цветы поднимались из травы, раскрывали венчики и наполняли лес нежными ароматами.
— Твоя, Шуалейда. Магов из шерре Суардис.
Дайм подставил руку подлетевшей стрекозе, и та зависла над ладонью. Шу осторожно потянулась к ней, боясь даже дышать, и просунула ладошку поверх даймовой. Стрекоза встрепенулась, осыпала руку Шу мельчайшими искорками, и словно подернулась туманом. Миг, и вместо насекомого показался крохотный человечек в пестром наряде и со стрекозиными крылышками. Фея засмеялась, стряхнула с крылышек целое облако пыльцы и исчезла.
Поднеся обсыпанную светящейся пудрой руку к лицу, Шу вдохнула, чуть лизнула кожу и засмеялась.
— Сладкая! Дайм, она сладкая, как… как карамель! Попробуй!
И провела пальцем по его губам.
Дайм вздрогнул от неожиданности. Губы словно загорелись…
— Феи… настоящие феи… — шепнула Сумрачная и заглянула ему в глаза.
Теперь уже Дайм рассмеялся:
— Ты пьяна. Феи любят пошутить над маленькими девочками, — он поймал Шу за руки и, притянув все еще мерцающее пыльцой запястье к лицу, понюхал. — Настоящая фейская циль. Груша. — Он слизнул немножко пыльцы. — Вот, теперь я тоже пьян!
— Дайм… — растеряно позвала Шу. — Что ты делаешь?
— Ничего. Ровным счетом ничего, — он улыбнулся и приложил пойманные ладошки к своим щекам. — Ты теплая. И пахнешь фейской грушей.
Лес вокруг них шелестел и смеялся, шептал на разные голоса, пел и вздыхал — среди ветвей словно заблудилась мелодия деревянной флейты.
— Послушай, — одними губами проговорил Дайм.
Они замерли, близко-близко друг к другу, а вокруг из зеленого мерцания вырастали призрачные фигуры воинов: гномов и драконов, эльфов и орков, людей и троллей. Прерывистая, живая мелодия окутывала, пронзала — как корни землю. Из вздохов и нежных переливов флейты сплеталась фигурка светловолосого мальчика на белом единороге: приложив дудочку к губам, он летел между воюющими. Те бросали рассыпающееся в руках оружие, оглядывались в удивлении и страхе: мечи и секиры, падая на землю, пускали корни и прорастали колючими кустами. Недавние враги вместе бежали прочь, срывая с себя доспехи — те выпускали листья и шарили белесыми корнями в поисках плодородной почвы. И когда последний орк, отбросив секиру, помог собрату-гному выбраться из шевелящейся массы ростков, маг и единорог упали замертво у ног Королевы Фей: седой морщинистый дед и иссохший от старости зверь. Тела их проросли кустами тёрна — вечноцветущего алой пеной, залившей долину от края до края головокружительным сладким ароматом.
Наваждение рассеялось, истаяла флейтовая мелодия, а Дайм и Шу все стояли, не в силах ни шевельнуться, ни оторваться друг от друга. Ожившая легенда о юном золотом маге, тысячу лет назад остановившем последнюю всеобщую войну, стояла перед глазами, словно они сами побывали там — в долине Тёрна. В чудесной плодородной долине между Империей и Хмирной. На ничейной земле, на полсотни лиг покрытой пеной лепестков. За тысячу лет цветы побледнели с траурно алого до белорозового. Еще, быть может, век-другой, и розовый сменится белым. А когда снег укроет долину Тёрна посреди лета — жители смогут вернуться в те места, и переплетение колючек, прикрытое нежными цветами, уступит место полям и садам.
Притихшие, они пошли дальше. Солнце уже село, но сам Фельта-Сейе освещал тропинку к берегу: меж деревьев выгнули спинки радуги, на ветвях качались гирлянды светящихся цветов и мхов, в траве сияли фейские домики из ажурных грибов.
Дайм молча благодарил фей: страх спрятался, и он почти верил — все получится. Вот сейчас… еще чуть, только дойти до берега, а там… Ставка сделана, карты розданы. Пора открываться.
Тихая Чифайя встретила их хором лягушек и томным ароматом кувшинок. Толстое бревно под ветлой, полощущей ветви в заводи, словно приглашало в уютный зеленый грот. А может, не словно — может, уже завтра здесь не будет ни заводи, ни ветлы… неважно. Пора.
Он усадил Шу, опустился рядом на колени и взял ее за руки.
— Шу, девочка моя… посмотри. Просто посмотри.
Одна за другой падали и растворялись маски: глава Тайной Канцелярии, Голос Императора, маркиз Длинные Уши, могущественный светлый, записной сердцеед, прожженный интриган, самоуверенный кукловод… Таяли пелена за пеленой защитные заклинания, оставляя его один на один с самим собой. Впервые с тех пор, как он попал во Фьонадири, впервые с тех пор, как стал зваться Дукристом. Он не знал, как это выглядит со стороны, но для него сначала упали латы, затем одежда, последней — кожа.
