— Кто эти люди? — спросила я Вако, указав на троицу на диване.
— Кандидаты на обращение, — совершенно спокойно отозвался Гедеон, а мое сердце в этот момент забилось сильно, как у живой, и ухнуло куда-то вниз живота.
«Этот момент… Может быть, он настал?»
— Как ярко сияют ваши глаза, леди Эмендо, — тут же молвил Вако, будто заметил искорку ненависти в них и решил ее пока пригасить. Звякнула цепь, он подтащил ко мне смертную из предназначенных в жертву, молодую женщину.
— Утолите голод, — прошептал Вако. И, прежде чем я запротестовала, перерезал горло смертной и толкнул ее мне в руки.
«Все равно умрет, и убийца не я… Почему бы не утолить голод без обязательных мук совести?» Но я отступила назад, и смертная повалилась лицом вниз, как кукла. Кровь выттекала из ее тела впустую на камень пола. Голова кружилась от сладкого запаха, я шумно сглатывала, но призрак железного вкуса во рту не уходил. Я отступила еще.
— Меня не нужно кормить, Гедеон, — ровно сказала я вампиру, не очень тщательно изображавшему удивление моим поступком. — Я возьму себе любую жизнь, но когда захочу.
Вако картинно развел руками:
— Как скажете, леди Эмендо.
Аккуратно подобрав юбки, я перешагнула через еще содрогающеся тело. С гордо поднятой головой дошла до пустого кресла, один раз оскользнувшись в крови, но не упала. Семель пьяно от пресыщения хихикнула, заметив мою неловкость и, поддразнивая, послала собственное ощущение насыщения: на миг приятно закололо кончики пальцев, будто замерзшее тело отогревалось в тепле. А потом чужое ощущение схлынуло, и я сильней чем прежде ощутила голодную пустоту в груди.
«Сегодня убью… или умру сама», — вдруг подумала я и почувствовала, что это будто резчик выписывает на камне, превращая предчувствие в пророчество и отсекая все иные мои пути и судьбы.
Скоро наступил перерыв между блюдами. Трупы оттащили к печи. Слуги пятерки вбежали в зал и, вылив на пол несколько ведер холодной воды, смыли кровь в канавки у стен. Смертных, будущую пищу в центре зала, они перегоняли с места на место, как скотину. Зал ненадолго стал чист, а свежий запах воды перекрыл липкий и сладкий — крови. Вампиры Вако, вальяжно расположившись в креслах у стен, сонно, как сытые кошки, наблюдали за приборкой. Эрвин, воспользовавшись перерывом, подошел ко мне.
— Я ожидал однажды увидеть вас среди высших вампиров, леди Эмендо, — сказал он, приблизившись и вежливо поцеловав мне руку.
— Что значит: высшие вампиры? Вампиры двора?
— Вампиры, близкие по силе моему владыке, — Эрвин бросил краткий почтительный взгляд в сторону скучающего Алитера. — Полагаю, вы готовите месть Диосу, леди Ариста? Если вам понадобится помощь в этом деле, буду рад.
— Я… Благодарю Эрвин, — я все-таки запнулась, не зная, как следует разговаривать с ним: как со знакомым или как с совершенно незнакомым мне carere morte, ибо я не узнавали ни его лицо, ни характер. Или милый добрый мальчик пятнадцать лет назад был лишь только очередной моей иллюзией?
— Почему ты служишь Алитеру, Эрвин? — наконец нашла я подходящий вопрос. Эрвин ничуть не удивился:
— Потому что владыка силен. Сильнее всех в Терратиморэ. Раньше, я думал, сила у охотников, но постепенно понял, что ошибаюсь.
— А как же… — я опять запнулась. «Как же Антея? Разве не ее смерть вынудила Эрвина перейти на сторону тварей?» — вертелось на языке, но доспрашивать я не стала. Этот незнакомый carere morte, вполне статься, давно забыл Антею.
— Когда то ваш супруг увлек меня рассказами о тварях, населивших наш край и о том, как хорошо мы заживем, когда уничтожим тварей… Но после смерти вашей дочери я понял, что бороться с ними бессмысленно: они везде. Они заняли дворец и забрали власть над Терратиморэ в свои руки, а охотники, как и все смертные, — лишь их игрушки, — медленно, скованно проговорил вдруг Эрвин, как ответ на мой несказанный вопрос. — Это их мир, и, чтобы выжить, придется стать одним из них. Сейчас, мой владыка говорит, приходит время carere morte открыто править землей страха, и я горячо поддержу его. Глупо скрываться, имея такую силу в мире слабых людей.
Я не сдержала усмешку:
— А кем были бы carere morte без людей? Эрвин, ты совсем забыл, кем был раньше?
Он как-то разочарованно замолчал… и скоро вовсе возвратился к своему владыке. Я видела, Эрвину хочется поспорить-повздорить, но вошедшее в его кровь еще в смертной жизни чувство такта сдерживает его. А совсем заскучавший Алитер разжал губы.
— Слышал, комнаты во дворце более не принадлежат вам, Ваше Величество? — с ядовитой вежливостью обратился он к Семель. — Известно ли вам, что мои подданные делали ставки, захочет новый Король принять вместе с медальоном старого и его вечную жену — переходящее от правителя правителю знамя, или нет? Я тоже ставил… и проиграл. Так что, вы собираетесь остаться в Карде или вернетесь в родовое имение в Патенсе?
Бывшая Королева ожгла его презрительным взглядом:
— Зачем бы это знать кардинским дикарям-вампирам? Боитесь, что я составлю вам конкуренцию на ночных улицах? Я не охочусь, как голодные собаки.
— Мои подданные — не дикари. Вы путаете их с безумными доходягами из низших сословий, обращенных по чьему-то недосмотру, но, во всяком случае, не по моему. Я же собираю вокруг себя новую аристократию Карды, — вкусно улыбнувшись, заметил Алитер, — Мои подданные — отпрыски знатнейших семейств Короны. Многие пробуют себя как кукловоды, а некоторые развивают такие способности carere morte, о которых неизвестно и вам, старшим. Вы полагаете, например, гнев толпам смертных у дворца внушили только ваши чары? Вовсе нет. Это сделали те же мои подданные, которые внушили доходягам-вампирам сражаться с Мактой, а потом и Нонусом. Весьма искусные умельцы.
— К чему ты завел этот разговор, Улисс? — Вако недовольно шевельнулся. — Допускаю, что молодые carere morte открывают некие новые грани вечности. Но в знании истории и политической кухни вы уступаете пятерке.
— Зачем ты пригласил меня сегодня Вако? — Алитер усмехнулся, опять напомнив старого волка-вожака. — Надеешься, что я и леди Лесная Старуха дополним оставшуюся тройку до привычной тебе пятерки? Что до меня… Известно ли тебе, что Макта объявил меня своим преемником, владыкой ночной Карды и всех ее carere morte? Что мне теперь до твоей пятерки, ушедшей в историю вместе с Мактой?
— После того, как Семель связала себя кровью с Нонусом и леди Эмендо, вливания свежей бессмертной крови со стороны нам более не требуется, — Вако фыркнул, впрочем, ничуть не уязвленный, и добавил, уже с легким нажимом угрозы в голосе: — Не злоупотребляй моим гостеприимством, Улисс. И угощайся!
