— Нет. Для тебя и для того, другого. Но не для нас, остальных, — сказала Меган Марринер. Она подала Ким стерильные салфетки, чтобы та еще раз промыла рану.
— Мы уверены, что плечевая артерия не задета? — спросила мать Неда.
Ее сестра кивнула.
— Он бы не смог шевелить рукой. Ни одна крупная мышца не задета. Просто есть риск инфекции. Нож был в сапоге.
— Ты давно делал прививки от столбняка? — спросила Меган. — У тебя есть запись о прививках?
Тетя Ким рассмеялась.
Кадел ничего не ответил. Нед смотрел, как руки тети быстро двигаются, открывая рану.
— Я, конечно, не могу наложить здесь швы, но, думаю, он в этом не нуждается.
— Почистить, удалить омертвевшие ткани, ввести антибиотики.
— Да.
Кадел все это время молчал и сидел неподвижно. Текли мгновения, дул ветер. Было очень холодно. Потом человек, вызвавший их сюда, очень мягко произнес:
— Вы ее никогда не видели. И вам не понять, что это такое. Какая она. Вы скажете, что понимаете, но вы не понимаете. Мальчик знает.
«Воздух, которым я дышу, это она или моя страсть к ней».
Тетя Ким посмотрела на Кадела. Казалось, она колеблется, выбирая слова.
— Ваша любовь, — наконец произнесла она, — не первая на моей памяти, которая длится несколько жизней. И даже не вторая. Ты прости меня, если я ценю одного из нас больше, чем твою страсть.
Нед заморгал. Не этого он ожидал. Кадел вздохнул. Потом кельт снова улыбнулся.
— Я начинаю думать, что мне следует пожалеть твоего мужа.
— Он бы сказал — да, но я не считаю, что он так уж страдает, — ответила Кимберли, бинтуя рану марлей. Она снова посмотрела в глаза своего пациента. — И он мог бы дать тебе такой же ответ, как и я.
Нед видел, как Кадел смотрит на его тетю. Потом кельт повернулся и уставился на Меган, и, наконец, на самого Неда. Тетя Ким молча забинтовала рану. Нед держал фонарь неподвижно и смотрел поверх его луча на башню и на звезды.
Повинуясь порыву, он спросил:
— Зачем ты положил череп и голову в коридор под собором?
Кадел посмотрел на него.
Он казался очень удивленным.
— Почему ты думаешь, что это сделал я?
Нед почувствовал, что краснеет.
— Ну, я имею в виду…
— Это он сказал тебе, что это сделал я?
Все время так происходит с этими двумя. Невозможно ничего предсказать. Теперь Нед пытался вспомнить, действительно ли Фелан так сказал, произнес так много слов.
— Он навел нас на эту мысль.
— А зачем мне было это делать?
— Чтобы… чтобы приманить его. Потому что он тебя разыскивал?
— Там, внизу? Неужели?
Нед сглотнул.
— Там ничего нет уже тысячу лет, — сказал Кадел.
— А что тогда он?..
— Он хотел тебя втянуть в эту историю. Это очевидно.
— Это совсем не очевидно.
— Конечно, очевидно.
— Но зачем?
— Он тебя почувствовал, узнал в тебе человека, связанного с этим миром.
— Раньше, чем я сам об этом узнал? Потому что я никогда…
— Так бывает. — Это вмешалась его тетя. — Со мной произошло так же. Кто-то узнал обо мне раньше, чем я что-то поняла.
— Но зачем я ему был нужен? — запротестовал Нед.
Голос Кадела звучал на удивление мягко.
— Он ищет способ уравновесить ситуацию.
— Он угрожал нам своим ножом!
— Одним из своих ножей, — сухо поправил Кадел.
— Он ни разу не попросил… он никогда… — Внезапно стало трудно сформулировать свои мысли, сложить в слова смысл. Он пытался вспомнить события того первого утра и не смог.
— Римлянин? Просить о чем-то? — Кадел по-прежнему насмехался. — Он бы никогда этого не сделал. Он запускает ход событий и берет то, что может использовать.
— Он сказал, что ты любишь играть в игры.
— Это правда.
— Он все время говорил мне, чтобы я держался подальше. Что для меня нет роли.
Кадел продолжал улыбаться.
— Ты знаешь лучший способ привлечь молодого человека? К чему угодно?
Нед ощутил прилив гнева.
— А собаки у кафе? Это твоих рук дело?
— Это — да.
— Играли в игры?
— Я тебе сказал, я не ожидал, что ты выйдешь на улицу. И он тоже.
— В этом нет никакого смысла! — крикнул Нед. — Когда бы он успел украсть те вещи? И принести их в собор? Почему та голова была похожа на него?
— Это нетрудно. Он давным-давно слепил свой бюст, для нее. Ты мог бы и сам догадаться — кто из нас скульптор?
Нед сглотнул.
— Что касается остального… мы оба почувствовали тебя, как только ты приехал. Нам было любопытно, а ему больше, чем любопытно, как я сейчас понимаю. Он больше нуждался в тебе. Нетрудно было узнать, кто твой отец и куда он собирается в то утро, Нед.
Он в первый раз назвал Неда по имени.
— Я думаю, если ты потрудишься проверить, то обнаружишь, что обе эти вещи украли из музейного хранилища ночью накануне того дня, когда ты их нашел. Он взял их с собой и следил, пойдешь ли ты в собор в то утро. Если бы не пошел, он бы попробовал что-нибудь другое. Или нет. У него всегда есть в запасе несколько вариантов, знаешь ли.
— О господи, — произнес Нед.
— Следует ли нам вам верить? — тихо спросила Меган Марринер.
Кадел посмотрел на нее.
— Вы мне оказали большую услугу, пришли сюда, и я вам благодарен. Долг. У меня нет причин лгать.
Воцарилось молчание. Круглая башня возвышалась над ними. Как театральный задник.
— Я ему кое-что сообщил, — сказал Нед. — Когда он уходил.
— И что именно? — голос Кадела изменился, стал выше.
Нед вздохнул.
— Я сказал ему, что почувствовал ее, Изабель, на кладбище.
Снова это напряжение, словно воздух вокруг них превратился в струнный инструмент и его струны вибрируют.
— А теперь ты рассердился на него и сказал это мне?
— Я чувствую себя обманутым.
Кадел покачал головой.
— Он делает то, что может. Мы сражаемся по-разному.
— Он не умеет летать и призывать духов, — прошептала Кимберли.
— Этого он не умеет.
— И он должен быть на месте, когда ее призовут?
Великан кивнул.
— Иначе он рискует. Бывали случаи, когда она приходила ко мне просто потому, что его на месте не оказалось.
— Несправедливо, — сказала Меган Марринер.
— Почему это должно быть справедливо? — Он повернулся к Неду. — Ты должен услышать то, что я пытаюсь сказать: все остальное, все остальные не имеют значения. Все дело в ней. Так было всегда, с тех пор, как он пришел из леса.
Нед смотрел в сторону, сжав кулаки.
— Прекрасно. Никто из нас не имеет ни малейшего значения. Я понял. Ну, теперь я сказал вам обоим. Это уравнивает шансы.
