– Дар-Теен? – сипло спросил он у обманчивого плетения теней.
Ответом была тишина.
Элхадж осторожно стал на обе ноги, прищурился, до рези в глазах вглядываясь в темноту. Силуэт качнулся и исчез, свернув за угол.
«Тьфу, избави меня Шейнира от видений», – подумал Элхадж.
И усмехнулся. Он, Избранный, боится какого-то там ийлура? Вот уж не придумаешь ничего глупее. Во-первых, тело Дар-Теена уже наверняка клюют коршуны, а во-вторых…
– Если даже он здесь, что мне стоит убить его? Это ведь… будет совсем просто…
До слуха донесся легкий шелест чешуи о камни. Одобряющий.
И Элхадж, в который раз вознеся благодарственную молитву Шейнире, двинулся дальше.
«Синх, достойный быть на вершине могущества», – прошептала Темная Мать.
– Я знаю, – улыбнулся Элхадж, – мне осталось немного.
«Так и есть», – на тонких губах богини играла улыбка, весьма напоминающая хищный оскал.
…Тоннель внезапно закончился. Только казалось, что ему нет ни конца, ни края, – оборвался внезапно, словно обрубленный, уперся в низенькую дверцу. В отличие от первой эта была из новой древесины, обита блестящими полосами меди. Так и напрашивалась мысль о том, что ее поставили совсем недавно.
Элхадж остановился, прислушался. Ни шороха, ни вкрадчивого скрежета механизмов – ничего, кроме дыхания одного синха. Осмотр двери тоже ничего не дал: самая обычная дверь, которую, похоже, никто не потрудился запереть.
«Или специально оставил открытой», – подумал синх.
Он не торопился шагать в неизвестность, еще раз внимательно осмотрелся, прислушался – похоже, кроме него в тоннеле и правда не было ни души. Ловушками тоже не пахло… И Элхадж потянул на себя холодную дверную ручку.
…Как же он ошибся!
Даже не сразу понял, что случилось; сперва – яркий свет, резанувший по глазам, затем – грохот, болезненный толчок в грудь и полет обратно по коридору.
Что-то хрустнуло в груди, дышать стало невыносимо больно. Элхадж только и смог, что перекатиться на бок, но это его и спасло: тяжелый боевой молот в руках приземистого создания обрушился на пол тоннеля, брызнули жалящие осколки камня…
И как же он не услышал притаившихся наемников, последнюю защиту Отступника?
«А Указующий все-таки ошибся, – мелькнула рыбкой-уклейкой мысль, – говорил, что здесь меня никто не ждет…»
«Но любое вмешательство может быть излишним», – усмехнулась странная тварь.
Синх, задыхаясь, оттолкнулся от пола и рванулся в сторону, уходя от дробящих камни ударов молота. Выбросил вперед руки, растопырив пальцы; на кончиках когтей уже вилась легкая дымка Покрывала Шейниры, оставалось только сбросить его на нападающего.
– Умри! – выдохнул синх в перекошенное морщинистое лицо.
Покрывало сорвалось с рук, алчно метнулось к предложенной пище – и вот уже молот падает на пол, а тело… кажется, кэльчу – тело кэльчу обращается высохшей куколкой и с тихим шорохом оседает на камни.
Элхадж, кряхтя, поднялся. Переступил через высохшее тело врага, потушил тлеющую на груди альсунею.
«А ведь их могло быть и больше, много больше, – подумалось ему, – значит, все-таки Отступник ждет моего появления не отсюда?»
– Молот Фэнтара!!!
Хлопнула жалобно дверца, и в тоннель, грохоча доспехами, вломились сразу два огромных ийлура. Но что стоит Избранному воззвать к Темной Матери и черпнуть должное количество силы?
– И в жертву тебе… – шепнул синх, дергая вверх смертоносное Покрывало.
И только отошел в сторону, когда доспехи, наполненные прахом, с лязгом посыпались на пол.
Далеко внизу, в своем шатком узилище, захохотала Шейнира. Трещали и разваливались ее оковы, и своды темницы грозили обрушиться под напором жертв, принесенных Избранным.
«Осталось недолго, мой избранник, – прозвучало в ушах Элхаджа, – иди же».
– Иду, – выдохнул синх.
Пошарив по полу, он подобрал оброненный меч, но уже не пытался пристроить его за плечо. Просто поволок за собой.
За дверью Элхадж обнаружил узкую лестницу, ведущую наверх и две недавно раскрытых ниши, где наверняка и была устроена засада.
Он, пошатываясь и поминутно хватаясь за ушибленный бок, пошел дальше, по вырубленным в горной породе ступеням. И чем выше поднимался, тем светлее становилось; в конце концов лестница уперлась в дымчато-прозрачную перепонку. Элхадж осторожно коснулся гладкой поверхности – оказалось холодно и мягко. Как студень.
И сквозь него размытыми пятнами проступало нечто, находящееся по ту сторону.
– Хм. – Элхадж осмотрел края странной двери.
Ни намека на замок или швы между каменной кладкой и лазом.
Раздумывая, попробовал ковырнуть когтем студенистое нечто – палец с легкостью вошел в субстанцию. Ощущение было такое же, как попробуй синх сунуть руку в застывший на холоде бульон.
– И что, я должен лезть сквозь это?
Он нерешительно потоптался на узкой каменной площадке. А затем, положившись на волю Шейниры, сделал шаг.
…С головой погружаясь в терпко пахнущий студень.
…Вторым шагом продираясь сквозь упругую массу.
…И очутившись в итоге лицом к лицу с самим Отступником.
Он был стар. Так же стар, как в тех странных снах, что видел Элхадж во время своего путешествия.
Коричневая шелушащаяся кожа, красные глазки, почти стершиеся полоски на лбу и на щеках… И, словно насмешка, новенькая и чистая альсунея, подпоясанная простой бечевой.
– Ты! – прошипел старик. И попятился, шатаясь, точно чья-то невидимая длань щелчками пыталась свалить его на пол. В подслеповатых глазах жил страх – перед неотвратимым и неизбежным.
– Я, – сказал Элхадж, – я дошел.
Старик уперся спиной в стену, дальше отступать было некуда. А Элхадж только теперь заметил, что тоннель, судя по всему, привел его в спальные покои Отступника. В том месте, где пришлось продираться сквозь студень, была самая обычная каменная кладка.
Так что для Отступника Элхадж появился, шагнув сквозь стену.
– Подожди! – Старый синх торопливо вскинул руки. – Подожди, ты сам не знаешь, что творишь!
– Знаю, – уверенно ответил Элхадж, – знаю.
В его планы не входили долгие и задушевные беседы с врагом. И он не стал дожидаться, когда старик повторит все то, что было в снах, – а потому воззвал к Шейнире и, получив просимое, толкнул вперед стену из призрачных частиц пепла.
– Нет! Оста…
Наверное, старик хотел крикнуть «остановись». Но не успел.
Новенькая альсунея с тихим шорохом упала на полированный пол вперемешку с чешуйками синховой кожи.
«И это все? – Элхадж несколько мгновений недоуменно взирал на останки. – Так просто убить Отступника?»
…И услышал гул. Сперва далекий, он шел из-под земли, от самого основания Храма. Задребезжали стекла, заскребли ножки немудреной мебели по камню. Рушилась темница Шейниры, и великая Мать синхов шла в Эртинойс, пребывая в силе.
