— Теперь все встало на свои места, — прошептал Азхольд. Страх после прочтения им договора сделал шаг назад, сменившись слабыми искорками решимости, вспыхнувшими в глазах кузнеца, несмотря на то, что ноги Азхольда дрожали и подкашивались от пережитого им волнения.
— Но как же Глу-Атош узнает о сделке? Все это глупо, я никогда больше не увижу его, — твердил рассудок.
Стук в оконце тотчас вывел кузнеца из мысленых блужданий. Затмив собой дневной свет и флагман плывущих по небу облаков, на Азхольда выжидающим взором уставился черный ворон, уместившийся на малюсеньком подоконнике кельи.
Вот теперь настало время проверить, на что способен раб, не желающий пребывать в неволе. Все это и в подметки не годилось детским запираниям в собственной комнатушке и зарываниям в себя. Клинок, казалось, подпитывал решимость Азхольда, и последний, не раздумывая, взяв с полки уголек, развернул пергамент и уверенно черканул в конце документа корявую закорючку. Давненько же он ничего не подписывал! Не дав своему рассудку времени на протест, а сознанию — дивиться сумасбродности такого поступка, Азхольд привязал к протянутой лапе ворона договор и отпустил птицу. Зажав в руке таинственный клинок, кузнец просидел в своей келье до позднего вечера, так и не потревоженный своим господином.
Вождь племени гоблинов — Курзык, руководствуясь своим здравым смыслом, поступил крайне предусмотрительно, отпустив своих «недалеких» советников, для того, чтобы лично побеседовать с «разношерстной» толпой, которую группа разведчиков только что привела в лагерь. С наступленеим тяжелых для племени времен вождь окончательно разуверился в своих «шептунах» и, как уже говорилось ранее, держал советников, по большей части, для виду. Впервые перед взором Курзыка предстала такая пестрая группа, состоящая, казалось, из несоединимых элементов: друид, двое детей, орк! И — возможно барабанная дробь была бы очень кстати для такого случая — странник с другой планеты! Ах, ну да, еще увязавшийся за отрядом пес, который не был интересен вождю, а потому был оставлен за порогом гоблинского шатра. Помимо прочего, в помещении находилось с десяток вооруженных гоблинов, так сказать, в целях безопасности. Курзык молча прохаживался из стороны в сторону перед выстроившимися в линию пленниками, походя в этот момент на главнокомандующего на смотре воинского подразделения. Вождь несколько раз останавливал взгляд то на одном, то на другом члене отряда, хмурил свои темно-зеленые, словно древесный мох, брови, а затем, отвернувшись, продолжал свой заунывный заход. Создалось ощущение, что Курзык никак не мог выбрать, с кого же начать допрос. Но вот, наконец, вдохновение посетило вождя, и он, резко развернувшись на своих коротких зеленых ножках, недовольно фыркнул своим приплюснутым носом и нанес словесный удар по Гаркзыбу.
— Что ты делал вдали от твоего воинства, орк? Почему был с этими людьми?
Так как Курзык говорил на своем родном языке, то никаких проблем с произношением у него возникнуть не могло, а вот орку теперь предстояло отвечать вождю на языке гоблинов. Вопрос — а почему бы ему не набраться храбрости и, как посланник орков, недавно посетивший лагерь, не заговорить с Курзыком на орчьем наречии? — в данной ситуации, очевидно, отпадал сам собой. Поблажки могли быть сделаны лишь людям, не владеющим гоблинским, да и то, если у вождя будет желание вести с ними беседу.
— Мой быть изгнан из племя.
— Изгнан? За что?
— Мой помочь человек.
— Ты помог человеку во время войны? Хм, это очень опрометчиво с твоей стороны, орк, — без тени насмешки, сказал Курзык, — и где сейчас этот человек?
— Умер.
— Странное благородство, тем более от орков, — промолвил вождь, — но кто может поручиться за то, что ты не шпион или диверсант?
— Мой не шпьон, — ответил Гаркзыб, сверкнув глазами, — люди видеть это. Твой гоблины видеть это.
Вождь мимолетом бросил взгляд в сторону старшего разведчика, который находился в шатре среди остальных гоблинов и, получив от него утвердительный ответ в виде короткого кивка головой, перешел к следующему пленному.
— Ты! Друид! — крякнул вождь, поравнявшись с девушкой, — почему нарушаешь закон вашей общины?
Мьяла лишь похлопала глазами и растерянно пробормотала, обращаясь к Гаркзыбу.
— Это он мне?
— Она не понимать по-гоблинск, — перевел Гаркзыб.
— Ох, как же с вами трудно, — тяжело вздохнул Курзык, явно не любивший пользоваться чужой речью, — Друрид, почему твоя нарушать закон?
— Я помогала, — пробормотала Мьяла, — человек умирал, я должна была…
— А почему, собственно, мы должны отчитываться перед тобой, вождь? — спросил Раэль, которому все это стало порядком надоедать, — мы свободные люди, и ты не вправе был останавливать нас, а уж тем более, требовать от нас отчета перед тобой.
— Так! — встрепянулся Курзык, — страниг говорить, хорошо, ошень хорошо.
Кервил, стоящий рядом с Раэлем, взглянул на охотника скептически, а Кэлли так и вовсе поджала свои крохотные губки.
— Мы иметь право приводить вас сюда и чинить допрос, — продолжал вождь, — наше племя находиться на грани войны, и моя делать все, чтобы выжить я и мой племя. Вы быть с орк, а они быть из селян, — ткнул он скрюченным пальцем в сторону детей, — я должен знать все.
— В таком случае, спрашивай и отпускай нас, вождь, — твердо сказал Раэль, посмотрев гоблину в глаза.
— Спасибо, конечно, за помощь, но может не надо так с ним, — прошептала стоящая по правую руку от охотника Мьяла, с испугом ожидавшая, что выйдет из этой конфронтации.
Все в шатре, за исключением разве что Гаркзыба, который был вполне удовлетворен храбрым ответом Раэля, недоуменно уставились на охотника. Возможно, будь перед Раэлем орчий вожак, голова охотника уже давно слетела бы с плеч и укатилась куда подальше, но ему повезло, что частенько случается с новичками, в том смысле, что Раэль был первый раз на Мирфгейте. Гоблины, в отличие от орков, не обладали такой кровожадностью и жили обособленно, изредка торгуя с людьми. Их отличительной чертой было упрямство, не считая глупости, стадности, скупости и других не очень приятных качеств. Ах да, еще некоторые были крайне вредными и ворчливыми индивидами, как например, Курзык. Но, к слову сказать, он, как и глава его разведки, отличались от толпы своих соплеменников наличием серого вещества в черепной коробке. Как ни странно, в мирное время, люди охотнее торговали с орками, ибо гоблины были настолько скупы и упрямы, что вести с ними торговлю было крайне невыгодно. Ну, за исключением, разве что, случаев, когда зеленокожим коротышкам было нужно срочно что-то купить у людей, вот тогда-то сельчане «возвращали долги» скупердяям.
