Модрон также объяснил, что я смогу выйти из подземелья к любому порталу, о существовании которого знаю, и что когда подземелье приводится в изначальное состояние, любое существо или предмет, в нем остающиеся, могут быть уничтожены. Я попросил установить высокий уровень сложности, ибо очень уж интересно, какие конструкты будут меня ждать.
Комнаты подземелья оказались такими же, но конструкты были больше размером, с меня ростом, облаченные в тяжелые доспехи и сражающиеся двумя встроенными в их тела мечами. Я попытался поговорить с одним из них.
Он ответил:
— Приветствую, нарушитель.
— Почему ты считаешь меня нарушителем?
— Потому что ты не один из нас. Следовательно, ты — нарушитель. А будучи нарушителем, ты должен умереть. — И он атаковал.
Одержать победу над этими конструктами было гораздо сложнее и пришлось изрядно повозиться, прежде чем противник оказался повержен.
У конструкта в следующей комнате я поинтересовался, чем же он занят.
— Я докладываю о каждом твоем успехе и каждом шаге Злому Колдуну. От тебя мы получаем знания и, стало быть, совершенствуем себя. — После чего он напал на меня и, конечно же, был повержен, но битва оказалась не из легких.
В следующей комнате я также принялся расспрашивать одного из конструктов. Он склонил голову набок и внимательно оглядел меня.
— Почему ты продолжаешь задавать нам вопросы? Я не понимаю.
— Всегда есть вероятность того, что я узнаю что- нибудь новое.
Он погрузился в раздумья, затем кивнул в знак согласия.
— Да... полагаю, это так... Давай научу тебя боли. — Он устремился в атаку... и к собственному уничтожению.
Мы миновали еще несколько комнат, уничтожив ряд механических конструктов. Как только мы появились в следующем покое, Морти отпустил комментарий:
— Мне кажется, что я в часах с кукушкой. Ку-ку... в часах с кукушкой!
Эта комната была больше предыдущих, да и конструктов здесь находилось немало. Кроме того, было и еще одно механическое создание, ранее нами невиданное.
Я проследовал в комнату, не обращая на конструктов ни малейшего внимания, приблизился к механическому человеку, чья форма была исполнена как ниспадающие до пола одеяния. Он улыбнулся и поклонился мне.
— Итак, наконец-то мы встретились...— В голосе его не было монотонных оттенков, присущих остальным обитателям подземелья.
Я ответил на приветствие и он снова поклонился.
— И тебе того же, сьерра. — Склонив голову набок, он одарил меня удивленным взглядом. — Итак, мы прямо сейчас сойдемся в сражении за Рубикон, или же вступив в беседу, чтобы ты смог удовлетворить свое любопытство?
Он замолчал, ожидая моего ответа.
— Да, мне любопытно. Мы можем поговорить?
Он немедленно кивнул.
— А, вижу, стремишься к знаниям. Должен признаться, будь это не так, я был бы разочарован.
— Кто ты?
Он поклонился в третий раз.
— Я — Рубикон, Мастер- Колдун. Именно я правлю красными конструктами, обитающими в этом царстве.
Речь его была более связной, чем у прочих механических созданий.
— Значит, ты и есть Злой Колдун?
Он нахмурился.
— Мне не нравится слово «злой», сьерра. Признаю, что мои взгляды на жизнь не совпадают с мировоззрением многих других, но разве одно это делает меня злым? Я так не думаю.
— Что ты можешь поведать мне об этом месте? — спросил я, меняя тему.
Рассмеявшись, он огляделся по сторонам.
— Эта маленькая частичка ада? Пример безумия модронов. Она существует на Плане Лимбо, где помыслы воплощаются в реальность. Таким образом, они могут сотворить подземелье силой воли, а затем населить его конструктами. — Он снова рассмеялся. — Какая прелесть!
— А что ты скажешь о самих модронах?
Он покачал головой.
— Здесь нет модронов, сьерра. Лишь пленники и их пленители.
— Но я видел модронов!
— Нет, сьерра. Создания, которых ты встречал — испорченные останки модронов. Большинство из этих бедных созданий, если не все, на грани того, чтобы изменить свою природу, хоть они этого не понимают.
— Измениться? Что это значит?
— Подземелье состоит из сущности хаоса. Материя эта легко обретает форму по воле множества созданий со сходным мышлением. Это сделает сотворение подобных структур весьма несложным процессом. Однако все имеет свою цену. — Он помедлил. — Модроны — сама суть порядка, сьерра. Но здесь они открыты для воздействия на них сущности хаоса. Подобное часто приводит к безумию. Модроны начинают терять ощущение своего единства и приобретают индивидуальность. Это называется — изменить свою природу, и является серьезным отклонением от избранного курса их общества.
— Что происходит с ними?
Колдун пожал плечами.
— Я не совсем это понимаю, но у модронов некое подобие коллективного разума. Если модрон отделяется, он забирает с собой его частичку. Модроны стремятся к уничтожению всех отделившихся, чтобы вернуть утерянные частички в общий источник, из которого все они появляются.
Интересно, можно ли расценивать моего собеседника изменившимся конструктом?
— А что же ты такое?
— Я — пленник, сьерра, — зло произнес он. — Уверяю тебя, здесь я оказался не по своему выбору. Я был создан модронами, чтобы играть в их бессмысленные игры с подземельем. Со временем я обрел самосознание и испросил свободы. Но их лидер отказал мне! И я сделал то, что сделал бы любой, окажись он на моем месте, в рабстве. Я сражался за свою свободу! — Он выдержал паузу для пущего эффекта. — Я аннигилировал их лидера и обставил все как случайность. А затем я попытался убраться от сего страшного существования через ближайший выход.
Я сомневался, что модроны смогут понять, что именно они создали, что творение их может бежать от установленных правил и обратиться против них. Я сообщил колдуну, что у модронов теперь новый глава проекта, я. Затем я поинтересовался, что произошло после гибели прошлого главы.
Он вздохнул и нахмурился.
— К сожалению, был предохраняющий механизм, о котором я не знал. Мой рывок к свободе был расценен как «ошибка» и подземелье захлопнулось, я оказался обездвижен...— Взгляд его устремился в пространство. — Я провел без движения целые века, сьерра. Я был и оставался бы в том же положении, если бы ты не вернул подземелье в изначальное состояние и установил высокий уровень сложности.
