Проклятый гаденыш заслуживал немедленной и наимучительнейшей из смертей! На нас уже стали обращать внимание. Гвардейцы, проверяющие поклажу на запасных лошадях, откровенно ржали, следя за выкрутасами королевского шута.
— Гаррет! — ныл гоблин, прыгая вокруг Пчелки и хватаясь за мой сапог. — Кто будет утирать тебе сопли?
Кли-кли выудил из кармана яркий цветастый платок размером с небольшое боевое знамя и шумно высморкался.
— Вперед! — Граф Маркауз ударил пятками своего коня.
— Удачи, Танцующий в тенях! — уже абсолютно нормальным голосом шепнул мне шут на прощание.
Х’сан’кор меня раздери! Мы все-таки выехали, да помогут нам все боги Сиалы!
Авендум остался у меня за спиной. Величественные неприступные стены, сложенные из сероватого камня, добытого в старых Штольнях Ола, растаяли в утренней дымке, которую лучи просыпающегося солнца вспугнули с земли и заставили испуганным белым мотыльком на несколько минут повиснуть в воздухе. Но утро всего лишь промелькнуло призрачной неуловимой пичугой и сгинуло за горизонтом, сменившись жарким полднем.
Все Дикие поснимали курки и остались в одних рубахах. Исключением был лишь Арнх в неизменной и не снимаемой ни на секунду кольчуге. У жителей Пограничного королевства свои заскоки, и не мне их судить. Быть может, родись я рядом с лесами Заграбы и ожидай каждую минуту нападения орков, не то что кольчугу, доспехи Маркауза напялил бы, несмотря на жару.
Бритая голова худого жителя Пограничья сияла на разошедшемся солнце, как начищенное медное корыто, и, клянусь своей лошадью, Кли-кли бы обязательно высказал парочку тупых шуточек насчет этого явления. Я тоже расстегнул ворот рубахи и закатал рукава, о чем к вечеру сильно пожалел — кожа приобрела великолепный малиновый оттенок и следующие несколько дней мешала наслаждаться жизнью.
Все же я ненавижу жару. Уж лучше мороз, чем такое душегубство. От постоянного попадания прямых солнечных лучей, больше похожих на раскаленные кнуты, мозг в голове грозился вот-вот вскипеть. Впрочем, мою ненависть к упавшей на королевство жарище разделял ехавший рядом Сурок. Он и его зверек только и мечтали о том дне, когда зароются в снег возле Одинокого Великана.
Первыми по дороге выступали Маркауз и эльфы, а дальше, разбившись на пары и тройки, двигались Дикие. Компанию мне поначалу составил Сурок, оказавшийся довольно разговорчивым и интересным собеседником, а затем присоединились Халлас с Делером.
Умелый карлик из подручных средств смастерил длиннющую трубочку и умудрился засунуть ее в винный бочонок. Теперь и карлик и гном втихаря, пока на них не смотрел Дядька, потягивали божественный нектар, иногда восклицая от удовольствия и снизошедшей на них благодати. Оба постепенно становились все веселее и веселее, и я начал опасаться, что кто-нибудь из них все же, переборщив, выскользнет из седла и стукнется головой о землю. Но нет, они лишь Немного раскраснелись и затянули бравую песню о каком-то походе. Дядька, разговаривающий с Угрем, бросал на новоявленных певцов подозрительные взгляды и постепенно мрачнел все больше. Десятник явно чувствовал, что дело не чисто, но никак не мог найти причину внезапного опьянения солдат.
Карлик с видом знатока рассуждал о достоинствах Миралиссы как женщины. Он и Халлас сошлись на том, что достоинств довольно много, но вот клыки портят все впечатление. Гном, немного подумав, ляпнул, что в принципе нетрудно накрыть ей голову тряпкой, а дальше действовать, как велит мать-природа, на что молчавший все это время Сурок предложил обоим экспериментаторам заткнуться. Или хотя бы говорить на полтона ниже, иначе Миралисса достанет из ножен с’каш и живехонько отрубит одному бороду, а другому — кое-что пониже. На миг воцарилась тишина, а затем неугомонный карлик произнес:
— Да я же не со зла. Просто для души решил об эльфийке поговорить.
— Ты про душу будешь рассказывать в лесах Заграбы, когда тебя эльфы за оскорбление принцессы дома подвесят на каком-нибудь дереве вниз головой, — возразил Сурок и погладил линга.
После этого обсуждение эльфийки окончательно скисло, и гном с карликом углубились в двухчасовой философский спор о достоинствах и недостатках оружия на длинном древке. Как всегда, Халлас и Делер отчаянно противоречили друг другу, поминутно сжимая кулаки и щедро обмениваясь оскорблениями.
Сурок с интересом ученого-языковеда внимал ругательствам на гномьем языке. Некоторые из услышанных слов он старательно шептал себе под нос, пытаясь запомнить, чтобы блеснуть новообретенными знаниями в дружеской компании, когда представится такая возможность.
Спор между гномом и карликом, как и следовало ожидать, окончился ничем. Каждый остался при своем мнении. Еще спустя часик Делер принял воистину трудное решение и сказал, что на сегодня вино дегустировать хватит, иначе вскоре надо будет искать новый бочонок, а вероятность обнаружить его на проезжей части крайне призрачна, если не сказать равна нулю. Эта фраза отчего-то очень насмешила Фонарщика, который ехал последним в нашем отряде. Он наигрывал на дудочке какую-то незатейливую мелодию. Надо признать, что по сравнению с тем разом, когда я впервые услышал игру Мумра, от этой музыки хотелось всего лишь скорбно выть на луну.
Надвинув на глаза нелепую шляпу, Фонарщик путешествовал в гордом одиночестве, лишь иногда перебрасываясь парой-тройкой фраз с Котом, едущим впереди него и следящим за четырьмя лошадьми, на которых был навьючен весь наш груз.
— Слушай, Сурок, — спросил я у воина, в данный момент кормящего линга с гордым именем Непобедимый. Зверек, усевшись на шее нисколько не смутившейся от этого лошади, с благодарным видом хрустел сухарем.
— А почему Мумра назвали Фонарщиком?
— А, — неопределенно ответил тот, запихивая в любимую зверушку очередную порцию снеди. — Он раз фонарь хотел потушить…
— Волшебный, тот, который находился на улице Искр, — вступил в разговор раскрасневшийся от вина Халлас. — Он, видите ли, поспорил с одним идиотом, что погасит фонарь во что бы то ни стало.
— Ну и погасил? — с интересом спросил я у гнома.
— Угу, — фыркнул Халлас и от переизбытка чувств дернул себя за бороду. — Притащил ведерко воды и вылил с крыши какого-то дома.
— И?
Гном отчего-то не был расположен к задушевной беседе, все из него приходилось вытаскивать клещами.
— И промахнулся!
— Ну не совсем промахнулся. — Мумр, услышав, что говорят о нем, присоединился к нашей компании. — Я просто попал некуда, куда надо.
