Ее пробил жарок, потом холодок. «Они с ума сошли, они же мне так перережут сухожилия!» Девушка испуганно взглянула на Илванхада, потом на правителя, но тот, бдительно следя за каждым движением ее лица, отрицательно качнул головой. Сталь меча холодила кожу, однако быстро нагревалась, и скоро Кайндел практически перестала ощущать ее прикосновение.
Когда выпеваемая иавернскими певцами мелодия, окрепнув, приобрела более родственное, более привычное уроженке Земли звучание, Иедаван перехватил ее локоть, немного развернул собственную руку. Она повторила за ним его действие, понимая, что таким образом подставляет под лезвие не сухожилия, а просто мышцу. А потом мужчина стиснул пальцы вокруг ее руки, и металл чувствительно вонзился в кожу ближе к локтю. Теперь его уже нельзя было здесь не заметить.
Тогда Илванхад взялся за меч и потянул его вверх. Не дернул резко и не слишком плавно, а именно так, как было нужно, чтобы надрезать кожу, но не повредить сухожилия. Удивительно, боли почти не было, лишь неприятно и терпко потягивало там, где теперь сочилась кровь. Не размыкая рук, правитель ослабил хват, она сделала то же самое, и меч, выдернув из земли, развернули так, чтобы запястья мужчины и женщины стиснули его плашмя. Второй иавернец, стоявший наготове с чашей, опрокинул ее на меч, и ледяная вода, порозовевшая от крови, по клинку заструилась в землю.
А потом меч медленно-медленно, очень аккуратно (чтобы больше не оставить ни единого пореза) вынули, и Кайндел с Иедаваном почти одновременно поднялись на ноги, продолжая держать друг друга за локти, прижимая порез к порезу, словно пытаясь обменяться кровью. Девушка и не заметила, когда замолчали певшие, и вместо них, выступив чуть вперед, один из приближенных правителя, до того державшийся позади других, заговорил размеренно и монотонно, но, к сожалению, на том наречии, которого курсантка не понимала. Он что-то говорил Иедавану, а потом и ей – она лишь слушала речь, звучащую как молитва, и молча кивала.
И лишь тогда, когда они разомкнули руки, и их обоих перевязали длинными полосами шелка, иавернцы вернули на место срезанный кусок дерна. А на плечи чародейки тем временем накинули широкий роскошный плащ с литым золотым аграфом, украшенным гербом Ромалена, вотчины ее названного брата, и Иедаван, подойдя, осторожно и вежливо обнял ее за плечи.
– Я обещаю тебе защиту и помощь, как только она тебе понадобится, – сказал он. И уже намного прозаичнее: – Вижу, тебя слегка напугал этот обряд.
– Да, несколько… Я думала, это будет выглядеть как-то иначе.
– Обряд принятия в семью сестры или дочери действительно обычно выглядит иначе, – правитель добродушно улыбнулся. – А такой совершается в том случае, если женщина владеет обширной собственностью или возглавляет войско. Это не отношения младшего и старшего, как в обычной семье, а равноправный союз, и только в этом отличие. Но я был уверен, что именно такой родственный союз и устраивает тебя больше других. Тем более он самой тебе дает больше свободы в рамках наших традиций.
– Да. Это ценно, – согласилась девушка, которая и прежде много размышляла на тему того, что даже и безобидные обычаи чужого мира трудно будет соблюдать, если они не окажутся уважительны к ней. – Очень ценно.
– Я был уверен, что тебе это понравится.
И, подняв ее, сам посадил на коня – легко, словно кошку на подоконник. А следом поднялся в седло своего скакуна, не пользуясь стременами – у него это получилось естественно, без какого-либо напряжения. Казалось, он может управлять конем при помощи коленей, не касаясь поводьев, нажатием пальцев и даже мыслью – его сродство с лошадью чувствовалось даже тогда, когда он просто стоял рядом с ним, едва касаясь его гривы. Наклонившись, Иедаван поднял упавшие поводья ее кобылки, подал ей, и почти незаметным нажатием руки направил животное в сторону замка.
Остальные его люди потянулись следом, впрочем, держась на почтительном расстоянии от них двоих. В какой-то момент Кайндел даже показалось, что свершившийся обряд был призван сделать их не братом и сестрой, а супругами (как она подумала в первый момент, услышав его фразу: «Я к тебе с просьбой совсем иного рода… Вернее, даже с предложением»). Но ощущение скоро пропало, потому что в обращении правителя не было ничего близко-интимного. Он общался с нею сдержанно, несколько отстраненно, должно быть, чтобы не отпугнуть излишней сердечностью. Это она тоже поняла, и с трудом подавила желание посоветовать ему расслабиться. Но потом решила, что как раз совет – лишнее. Иавернец за долгие годы привык именно так обходиться с людьми, зачем сбивать его с толку.
– Сегодня предстоит праздничный ужин. Прибудут все мои вассалы, мне предстоит познакомить их с тобой. Надеюсь, ничто не мешает тебе присутствовать?
– Нет. Мне дали трехдневный отдых. Что я должна буду делать?
Иедаван усмехнулся.
– Да ничего. Ты же прекрасно знаешь, чем выше поднимаешься по социальной лестнице, тем менее обязательными становятся всевозможные условности. А ты довольно высоко вознеслась. Любая твоя ошибка будет воспринята как милая шутка. Поэтому расслабься и делай то, что сочтешь нужным. И не смущайся, потому что слуг теперь вокруг тебя будет много.
– Постараюсь.
– Их не надо замечать. Они просто делают свою работу… – Правитель окинул спутницу оценивающим взглядом, но она держалась спокойно и вполне уверенно. – Ну а твои-то дела как?
– Все идет неплохо. Посмотрим, как события развернутся в дальнейшем. Пока же… Вот, к примеру, не нужен ли тебе небольшой парк? Или рощица? Выращу мигом, если, конечно, сумею совладать с переправкой энергии через миры, ну и притащу сюда артефакт, который сперла у магического ордена под названием Дозор.
– Ты уже очень хорошо овладела нашим разговорным языком, – одобрительно отметил Иедаван.
– Я стараюсь. Так как насчет парка?
– Парк – это отлично. Но я буду тебе намного больше благодарен, если ты согласишься потанцевать и повеселиться на нескольких балах, которые я планирую устроить в будущем месяце. Тебе приготовят очень хорошие туалеты, такие, чтобы их можно было носить со старинными драгоценностями нашего рода. Причем приготовят очень быстро. Я, правда, в этом деле ничего не понимаю, но оплатил услуги лучших швей, вышивальщиц и портних… Словом, уверен, ты останешься довольна. Любая женщина будет довольна, я так полагаю.
– Не любая, – пробормотала Кайндел, вспомнив Багиру. – А что за балы?
– Обычные балы.
– Самые обычные? Зачем же ты тогда их затеваешь? – Девушка посмотрела на своего названого брата, вздохнула. – Понимаю, ты хочешь продемонстрировать меня максимально большему количеству людей. – И, заметив на его губах улыбку, кивнула. – Да, пожалуй, это разумно.
