— Папа, их двое. Я одна. А Даниэль (Данило) — он француз. К кому я, по-твоему, в гости летала? — постучала саму себя кулачком по лбу.
— А! Так с тобой теперь можно говорить на эту тему! — обрадовался папа, перестав прикидываться, но Курана все равно уперто называл Данилой. — Так вот, когда вы приехали домой, я за тебя очень боялся. Сама знаешь, ты ходила такая… Страшно вспомнить. Потом ты привела Вову. Хороший парень — нечего не скажешь. Но с ним ты другая. Обычная. Тихая. Заторможенная.
— Спасибо за доброе слово. "Тормозом" меня еще никто не называл!
— Не ехидничай! Слушай, что отец говорит! — донеслось из кухни, маминым голосом, который тут же ехидно и тихо добавил. — Ну не тормоз. Так, медленный газик…
— А когда пришел Данило, — (Меня все же передернуло), — ты стала такой как была. Волчок, который завели. И он вертится, вертится. Данило, он конечно, странный. Слишком молчаливый и хмурый. В нем чувствуется опасная сила. Я бы не доверил ему тебя…
Отец замолчал на секунду и внес поправку.
— Я бы не доверил ему тебя, если бы не знал, что ты сама этого не хочешь. А ты хочешь! Я вижу. Причем Данило тебе спуска не дает, но и относится бережно. Хотя, сомневаюсь, что он семейный. В смысле, по нему тяжело определить, нужна ему семья или ему и самому вполне замечательно.
— Значит, ты за Даниэля? — спросила я, и подло поинтересовалась. — И даже, если я уеду за ним во Францию?
Папа задумался. Скривился.
— Нет. Тогда против. И вообще, я за того, кого выберешь сама! Главное, чтобы он тебя не обижал, и ты была счастлива. Потому что для родителей нет ничего хуже и больнее, чем видеть страдания своего дитя.
Договорив, он направился на кухню.
— Ага, только больше запутал!
— Выбирай! — услышала я из кухни ненавистное слово, а потом к прочим звукам добавился шелест фольги от шоколадки.
— Не двигайся! — раздался приказ мамы, с такой интонацией, как у полицейских в фильмах. — Аккуратно, медленно положи сладкое на стол! Руки. Я сказала, руки от шоколада убери! — обезвреживала нарушителя закона и порядка она.
Спрятаться от решения задачки про любовь я хотела в парке. Гуляла, думала о том, что сказал папа. Слушала собственное сердце. И оно шептало только одно имя. А разум этот шепот игнорировал и тщательно взвешивал все "за" и "против".
"Но он же тебя опять предаст!" — было аргументом отказаться от Курана.
"Нет. Хотел бы, уже уехал!"
"Ладно. Приползешь ты к нему на пузе. Опять поверишь в любовь-морковь. Уедешь. Он ведь тебя, как пить дать, увезет. И что мы будем делать во Франции?"
"Любить!" — отвечал смелый романтик во мне, в противовес циничному созданию.
"И много ты так налюбишь? На хлебушек там, на платьишко?"
"Да, согласна. С материальным вопросом у нас не лады. Но как-нибудь разберемся! Найду себе работенку. Максимум буду перевоспитывать клыкастых. А они сами от меня откупаться начнут, лишь бы я их не трогала! Вот и первый капитал сколочу. Как думаешь, на миллион насобираю?"
"О! Вампиры! Малыш, а как же эти кровососущие твари? Ты с ними под одной крышей жить будешь? И Элен. Не забывай о ней!"
"Элен мы передадим Каю. Пусть мозги ей вправит. А с вампирами — справлюсь"
"Ну да, ну да… — ехидно ответило рациональное создание. — Сосиска с человеком тоже справляется!"
"Пока вы тут спорите, одна проблема уже отпадает сама собой!" — влезло третье нахальное и глазастое Я, обращая внимание спорщиков на парочку у родника.
Там, совсем рядом со струящейся водой, стояли двое. На окружающих им было плевать, потому как всецело поглощенные общением на тактильном уровне, они не хотели отвлекаться на постороннее и не стоящее внимания. Парень держал светловолосую девушку за руку, и поглаживал пальцами ее запястье, как делают, желая уединиться в более тихое место. А она сладко улыбалась, упираясь лбом в его лоб. В общем, складывалось впечатление, словно я смотрю на безумно влюбленных.
— Вова, — сорвалось у меня, хоть я и не хотела, чтобы он меня заметил. Я даже попыталась спрятаться за деревом. Но видимо придется сесть на диету, потому что за березкой мне скрыться не удалось.
— Дина? — удивился парень. Испугано развернулся, прикрывая собой незнакомку. А потом сощурился, рассмотрев меня, и сменил эмоциональный спектр. Стал более серьезным. Скорчил такое лицо, будто наслаждался холодным блюдом под названием "Месть". Короче, он был весьма доволен собой. — Привет. Я думал ты в магазине. Уже вернулась? И как там?
— Прекрасно! — слабо улыбнулась ему, собираясь оставить парочку и не мешать идиллии.
— Вов, это твоя невеста? — подала голос незнакомка, и вышла вперед, чтобы рассмотреть меня. — Та самая Дина?
— Да, та самая, — согласилась я, и в следующую секунду получила пощечину.
У меня в глазах все потемнело от такого жеста. Я едва сдержала порыв, чтобы не ответить ей тем же. Но Вова, зная мой характер, влез между нами, оттащив от меня свою подругу.
— Заслужено, — приняла оскорбление я.
— Еще и как! — гордилась собой девушка. — Ты портишь ему жизнь! Тебе нравится с ним играть? Зачем ты делаешь это? Не видишь, что он мучается из-за тебя?
— Вижу, — посмотрела на Вову, стоявшего с опущенной головой, рядом с буйной дамочкой. Он крепко сжимал ее руку.
— И тебе это нравится! Терпеть не могу таких стерв, как ты!
Она еще и сплюнула мне под ноги. Вова ахнул, оттянул ее еще дальше.
— Нет. Мне не нравится. Хорошего вечера! — я развернулась, чтобы уйти. Но Вова зачем-то остановил.
— Подожди, — не позволил просто так, без объяснений, покинуть место он. Догнал меня, и говорил уже не глядя в глаза, без былой уверенности. — Просто ты гуляешь со своим "другом", а я…
— Я поняла. Не нужно ничего врать. — Прервала его я. — У тебя очень хорошая защитница. Она не даст тебя в обиду. Пожалуй, это все. Не буду вам мешать. Приятно отдохнуть!
И он отпустил меня. Постоял несколько секунд, глядя мне в след, и вернулся к девушке, взял ее за руку, увел в противоположную, от выбранной мной, сторону. Теперь наши дороги раздваивались, и каждый выбирал свое направление.
Мне было обидно. Щека болела и жгла. Но неприятное чувство, возникшее после этого события, скорее вызвано эгоизмом. Здоровый, человеческий эгоизм разграничивающий все на: "мое", "чужое" и "то, что могло бы быть моим". Я не стыдилась его. Яга ведь предупреждала — нам с Вовой не суждено быть вместе. Наша свадьба и отношения — зря потраченное время. Особенно для него. Он мог бы найти себе кого-то стоящего, или встречаться с той защитницей. Но зачем-то ухватился за меня. Мне стоило бы отказать ему еще там, в баре, на дне рождении Риммы. Однако я преследовала собственную цель — забыть Даниэля, того, кого безумно люблю. Вот и использовала хорошего, доброго парня Вову.
