— Я и без тебя знаю, что Марк играет с нами.
— Знаешь, — не стал спорить колдун. — Но не понимаешь. — Он подошёл и постучал пальцем по моему лбу. — Разница ясна?
— Дима, я не дура.
— А ведёшь себя именно так. Ты очень беспечна. Даже меня послушала, но не услышала.
Я непонимающе посмотрела на него. Каменное чуть бледное лицо, отросшие растрёпанные светлые волосы и потемневшие зелёно-карие глаза. Да, я что-то упустила в его речи. Теперь я это поняла. Только что? Он говорил о Боргезове… Нет, не только. Дима размышлял о его силе… Точно.
Я прошептала одними губами:
— Сильнее земного ангела, но слабее небесного.
— Хм, — покивал колдун, — ты не совсем потеряна.
— Тогда почему небесные не вмешаются?
— Вот и я задавал себе точно такой же вопрос, — довольно прищурился Дмитрий. — Только ни одного небесного ангела у меня под рукой не оказалось.
С такими словами колдун развернулся на пятках и вышел из комнаты. Уже потом я услышала его слова:
— Спасибо за оберег! Прекрасная работа!
Я уже не слушала. Полностью обратила внимание на ту мысль, которую подкинул мне Дмитрий. И, правда, почему небесные не вмешаются? Вёрс говорил о каких-то запретах и табу, которые небесные никак не могли обойти в рамках земной жизни. Но что это за запреты? И знает ли об этом Боргезов? Что, если все его действия направлены не на меня, как он пытается убедить нас, а на небесных?
— Вёрс! — с тревогой позвала я, не двигаясь с места. — Кира!
В прошлый раз, когда я звала их, они появились много позже. И со мной так и не встретились. Неужели и сейчас не появятся?
— Да, Роксана, — раздалось в моей голове. — Прости, мы не можем прийти к тебе.
— У вас всё хорошо? — невольно я забеспокоилась. В ответ получила волну тепла, что, должно быть, означало «да».
— Чего ты хочешь?
Чего хочу?.. Мысленно я припомнила весь разговор с Димой. Также привела и свои домыслы. Интересно, уловят ли Кира и Вёрс моё послание?
Когда я уже подумала, что призрачная связь с наставниками оборвалась, в голове зазвучал спокойный голос Вёрса.
— Не всё так просто, милая дитя. Мы не можем вмешаться напрямую. Но можешь ты. Наша задача — поддерживать и направлять тебя.
— И как вы, интересно, собираетесь это делать, даже на глаза мне не показываясь?
Надо признаться, я обиделась. Почувствовала себя ведомой марионеткой. Ощущение это, правда, быстро прошло, но осадок остался.
— Ты прочитала древние слова, и шрам твой исчез. Ты снова обрела те силы, которые утратила, лишь ступив на дорогу земного ангела. Разве это не доказательство нашей помощи?
— Даже так я не могу противостоять этому первому! Он много сильнее. И вы это знали с самого начала! — я снова стала злиться.
Часть меня понимала, что я неправильно обижаюсь и злюсь на наставников. Они ведь поступают так, потому что считают свои действия оптимальными.
А другая моя часть злилась всё сильнее. Мне казалось, что я не просто кукла в чужих руках, но инструмент, орудие. Для Боргезова ещё и разменная монета.
— Что будет, если я не справлюсь? — тщетно пытаясь скрыть злость и обиду, осведомилась я.
— Ты справишься.
Был ответ.
— Справлюсь? Это всё?
Но больше не последовало никаких слов и объяснений. Слышали меня небесные? Просто не захотели отвечать? Я не знала.
Зато кое-что прояснилось. То, о чем я смутно догадывалась, но не задумывалась всерьёз. То, что не приняла бы никогда и ни за что.
Вёрс и Кирана ставили в острие своего плана меня. Они помогали мне, пестовали. Как мудрые учителя никогда не станут решать задачку за ученика, так и они ни за что не выступили бы открыто против Боргезова. Эта дельце ставилось передо мной.
Я вдруг осознала, всё, через что мне довелось пройти, было спланировано лёгкой рукой моих небесных покровителей. Они направляли и подталкивали меня сначала к Земному пути, потом — к вражде с Дмитрием. Ведь в результате я получила сильного союзника в лице бывшего врага. А сейчас меня стравливают с Боргезовым, чтобы тот не дотянулся до небесных? Ведь если я права, и не-людь знает о всевозможных табу небесных ангелов, то он также знает, что перед ним они беззащитны…
Значит, небесные могут обороняться только опосредованно. Через других. Например, через меня и Круг.
Ох, как же всё непросто!
Не понимает мой разум всех ходов бессмертных. Не понимает, и всё!
— Рокси? — Я вздрогнула от неожиданно раздавшегося над моим ухом голоса. Криспиан. Куда ж без него? — У тебя такое лицо, будто ты смерть повстречала.
Я отрицательно покачала головой, делая шаг в сторону. Как и когда Криспиан умудрился незаметно пройти в мою комнату?
Снова разболелась голова. Вероятно, от всех этих мыслей. Что-то часто меня посещают мигрени.
То сонное состояние, одолевавшее меня до разговора с Димой, потихоньку возвращалось. Но волнение и обида на небесных, не покидали.
— Крисп, — вполголоса обратилась я, разворачиваясь лицом к англичанину, — чтобы ты сделал, если бы узнал, что являешься инструментом в чужих руках? Только вот эти чужие руки когда-то были для тебя родными.
Всадник посерьёзнел.
— И в чьих же руках ты инструмент?
Я слабо улыбнулась.
— Почему ты решил, будто бы это я?
— На лице твоём прочитал. Там прям так и написано: «Я — жертва интриг».
— Всё шутишь… Но ты не ответил, — я зябко повела плечами, пытаясь согреться от вдруг набежавшего озноба.
— Есть ли выбор?
Я качнула волосами.
— Тогда ответ ясен. Я бы делал то, что делал. То, что считал нужным.
— А если «то, что делал», противоречит «тому, что считал нужным»?
— А противоречит ли? — в тёмно-синих глазах зажглись хитрые огоньки. — Рокси, в этом мире всё взаимосвязано. Как бы мы ни поступали, мы всегда поступаем правильно. Ведь если бы мы поступили как-то иначе день или два назад, то сейчас бы могли и не разговаривать друг с другом. Всё было бы по-другому.
— Твоя позиция ясна, — кисло улыбнулась я.
— Делай, что должна.
— И получишь то, что заслужила, — я закончила за него. Впрочем, судя по его мине, вряд ли мои слова были теми же, что хотел сказать он.
Повинуясь мимолетному порыву, я сделала шаг к колдуну и уткнулась лбом в его шею. В первое мгновенье Крисп растерялся, но потом я почувствовала тёплые руки на своей спине. И прижалась к колдуну ещё сильнее. Мне вдруг так захотелось почувствовать себя защищённой, нужной кому-то не потому, что я ангел, а потому, что я — это я. Роксана.
