- У нас приказ, - заявил Циско. - Тебя постоянно должен сопровождать хотя бы один охранник. - Он провел рукой по своим осветленным на кончиках волосам и нахмурился. Ситуация его явно не радовала.
- Мне не нужна компания, чтобы повидаться со своим бой-френдом.
- Приказ есть приказ, - возразил Циско.
Я бросила взгляд на Питера. Мне все еще было непривычно смотреть на него снизу вверх. По телефону я представляла его одного со мной роста, с коротко стриженными каштановыми волосами. Но теперь он брюнет, а прическа у него, хоть и не совсем скейтерская, но очень похоже - сверху волосы чуть длиннее, чем по бокам. Стрижка более современна, и более подростковая, а не детская. Мне это не нравилось.
- Питер, мне нужно побыть с ним наедине, ты же понимаешь это?
Он улыбнулся и покачал головой.
- Мне уже не четырнадцать, Анита.
- И что?
- Я тебе сочувствую, но я не дурак. Эдуард отдал приказ, Клодия и Ремус его подтвердили.
Они оба выглядели достаточно юными, чтобы я могла попытаться смутить их предстоящей интимностью встречи с Ричарда.
- Ладно, так кто из вас готов смотреть на нашу с Ричардом бурную встречу?
Парни обменялись взглядами.
- Насколько бурную? - уточнил Циско.
- Не знаю. Может, я зарыдаю, а может, начнем ссориться. С Ричардом никогда не скажешь наверняка.
Циско обратился к Питеру, словно меня здесь и не было:
- Да, они довольно странно ведут себя друг с другом.
- Странно? Это как?
- Я все еще здесь, - напомнила я.
Циско устремил на меня взгляд своих огромных темных глаз.
- Вы с Ричардом вместе смотритесь пугающе странно. Признай, ведь это правда.
- Пугающе странно, да? - выдавила улыбку я. Циско кивнул, и я вздохнула.
- Ладно, может и так. Но я все равно предпочла бы повидаться с ним наедине. Он едва не умер, так же, как и я.
- Извини, Анита, - сказал Циско. - Я так не могу. Один из нас должен при этом присутствовать.
- Мое слово что, вообще ничего здесь не стоит?
- Клодия и Ремус достаточно ясно дали мне понять, что если я еще раз подведу их, то вылечу отсюда вверх тормашками. И я не стану их подводить.
- А что ты такого натворил? - полюбопытствовал Питер, после чего отчетливо покраснел. - Прости, прости… это не мое дело. Потом об этом.
- Потом, - кивнул Циско.
Он повернулся к дальнему концу коридора и принюхался. Из-за угла вышла Солидат. Когда она заметила нас, лицо ее резко исказилось, словно от боли. Она рухнула на четвереньки и поползла в нашем направлении. Не так, почти сексуально, как могут ликантропы, а неустойчиво, будто ей было трудно двигаться.
- Что такое? - спросила я.
Ее голос прозвучал также разбито, какой выглядела она вся.
- Я стреляла в Ричарда. Прости.
- Ты стреляла в Ричарда, - повторила я обернулась к Циско.
Он пожал плечами, взглядом подтверждая это.
- Если бы она не выстрелила, он мог вырвать сердце Жан-Клода.
- Прости, - повторила Солидат, - Я не знала, что еще можно было сделать.
Она замерла в метре от нас, держа руку на весу, а голову склоненной. Я уже видела, как львы принимают такую позу. Я молча смотрела на женщину, протянувшую руку, прося прощения. Она выполняла свою работу, и все. А что бы я сделала на ее месте? Я бы застыла столбом. Не смогла бы выстрелить в Ричарда, чтобы спасти Жан-Клода. Я бы застыла, и Жан-Клод был бы уже мертв. Что, вероятно, убило бы и нас с Ричардом. Вот дерьмо.
- У нее забрали оружие, - заметил Циско. - До выяснения.
- Как у копа, открывшего стрельбу, - произнесла я.
- Теперь среди наших много бывших копов, - кивнул Циско и так на меня посмотрел, будто хотел сказать: «Ну и что ты будешь делать?»
Что я буду делать? Я тяжко вздохнула, повесила голову и сделала шаг вперед. И почему это в любой кризисной ситуации я всегда становлюсь жилеткой для всех, у кого нелады в эмоциональном плане? Причем обычно то был кто-то опасный, вооруженный или просто умеющий за себя постоять парень, или девчонка. Чудовища, оказывается, намного более ранимы, чем кажется.
Я подошла к Солидат и протянула ей левую руку. В большинстве случаев это выглядело, как обычное рукопожатие, но мне не хотелось занимать правую руку. Солидат издала звук, похожий на всхлип, когда ухватилась за мою руку. Она потерлась о нее щеками и пробормотала:
- Спасибо, спасибо, Анита. Прости, мне так жаль.
Ее слезы на моей руке казались прохладными. Забавно, что слезы всегда холоднее крови, хотя, разве они не должны быть одинаковой температуры? Ее сила скользнула по моей коже, как дыхание великана, горячее и непонятное. Любая сильная эмоция заставляет оборотня терять контроль.
Издав прерывистый всхлип, Солидат повисла на моем запястье, вцепившись в него своими длинными руками. Она почти выла.
- Я не знала, что еще можно сделать…
- Все в порядке, Солидат, все хорошо, - я погладила ее по волосам и неловко повернулась в ее объятьях. Ее я знала недостаточно хорошо, чтобы быть настолько близкой и открытой с ней, а эмоциональная окраска была чересчур сильной для почти незнакомых людей. Я повернулась, причем ее руки все еще были на мне, и тут она дернулась. Обхватив меня за талию, она подняла меня повыше, и мне пришлось закрытья рукой, чтобы не дать ей вцепиться когтистой лапой в мое горло.
Когти вонзились в мое тело чуть ниже ребер. Незамедлительно последовала резкая боль, и передо мной встали сразу две задачи. Я напряглась, чтобы удержать ее руку подальше от моей глотки, и схватила запястье ее второй руки, чтобы не дать ей вспороть мне живот.
Ее голос прорычал сзади:
- Прости, но тебе придется умереть, Анита.
Циско и Питер одновременно вытащили пистолеты. Я бы тоже была не против достать оружие, но для борьбы с тигром-оборотнем мне нужны были обе руки. Она не очень-то старалась добраться до моего горла, а рука у моего живота вообще почти не двигалась, только что выпущенные ею когти вспороли мне кожу.
- Не зовите на помощь, или она труп, - сказала Солидат парням. - Я пока не собираюсь ее убивать. Просто дайте мне унести ее, и ничего с ней не случится.
- Уже случилось, я чувствую запах крови, - заметил Циско. Пистолет он держал очень ровно, но Солидат позаботилась о том, чтобы он не смог произвести выстрел, могущий ее убить. А если ее только ранить, у нее вполне хватит времени убить меня до того, как парни ее прикончат.
- Всего лишь царапина. Анита любит такое, да, Анита?
Мой голос был слегка напряжен оттого, что я одновременно старалась оттолкнуть ее руку от своей глотки. Когти были не такими большими, как казалось, огромными они выглядели потому, что человеческая плоть покрывает кости не так, как тигриная. Но все же они были достаточно большими, чтобы вырвать мое горло. Рану в живот я смогла бы пережить, но с разорванным горлом шансов никаких. Сквозь стиснутые зубы я произнесла:
