— Что ж, твои доводы звучат убедительно, подмастерье.
Это обращение невероятно угнетало Джага. Несмотря на все его попытки, волшебник настойчиво отказывал ему в заслуженном звании, а значит, и в уважении.
— Это не просто аргументы, — возразил двеллер. — Это правда.
— Правда, какой ее видишь ты.
— Краф, — сказал Джаг, — гномы, эльфы и люди теряют материк. С каждым днем все больше и больше двеллеров попадают в цепи рабства. Гоблины заставили людей, гномов и эльфов покинуть юг, где находятся самые плодородные земли. Жизнь их становится все труднее и отчаяннее, а гоблины тем временем движутся все дальше на север. Скоро, очень скоро гоблинские кланы будут контролировать все побережье. Вы можете сказать, что будет тогда?
— Мы выступим против них.
— А если не сможем? Теперь некому собрать могучую армию, нет единого врага, против которого объединились бы все народы.
— Тогда гномы, люди и эльфы отступят в центр материка, — сказал Краф. — Там еще есть места, где они могут жить и процветать.
— И долго продлится это процветание?
— Знаешь, подмастерье, меня начинают раздражать твои непрестанные рассуждения о том, какие еще беды могут приключиться.
При обычных обстоятельствах неудовольствие волшебника заставило бы Джага умолкнуть. Но раз заговорив о том, что его тревожило, он уже не мог остановиться.
— Но разве вы не понимаете, к чему это приведет, если люди, гномы и эльфы отступят в центр материка?
— Они будут жить и развиваться, — сказал Краф, — и, скорее всего, рано или поздно объединятся для боев с гоблинами.
— К тому времени будет уже слишком поздно.
— Слишком поздно для чего?
Двеллер развел руками, обводя все, что их окружало.
— Для этого места. Для Библиотеки. Для Рассветных Пустошей. Для острова.
Волшебник ничего не сказал, но Джаг видел, что он насторожился.
— Существование Рассветных Пустошей ныне слишком сильно зависит от торговли с материком, — сказал двеллер. — Население выросло так, что фермам и рыбоводным садкам острова его не прокормить. Если не будет торговли с материком, все здесь будут обречены на голод.
— Особенно двеллеры, — хмуро заметил Краф, покачав головой. — Я не имел в виду ничего личного, подмастерье.
Джаг кивнул и изо всех сил постарался не воспринимать слова собеседника как оскорбление в свой адрес. Когда Древние только планировали создание Рассветных Пустошей и Хранилища Всех Известных Знаний, они рассчитали и внесли в план примерное население острова. Люди плавали в море и на острове бывали не слишком часто. Безвылазно здесь находились только эльфы и гномы, которые взяли на себя заботу об обороне острова и его природе.
Но оставались еще двеллеры, которые размножались слишком быстро, и с течением времени город переполнился до предела. У двеллеров были большие семьи, большие аппетиты, и они не привыкли думать о завтрашнем дне.
Двеллеры, тот самый народ, который был создан для заботы о Библиотеке и книгах, постепенно превратились во внутреннюю угрозу острову.
— Да, — вздохнул Джаг. — Мои сородичи стали обузой.
— Но без них не останется библиотекарей.
— Без них останется мало библиотекарей, — поправил его двеллер. Хотя Великие магистры прошлого все были людьми, библиотекарей-людей действительно насчитывалось мало — люди не слишком любили проводить всю жизнь среди книг. А гномов и эльфов, стремившихся к такой судьбе, можно сказать, не было вообще. Это двеллеры были созданы для долгой спокойной жизни, не подверженной особым опасностям.
— Ты тут поднял много проблем, подмастерье.
— Да, — отозвался Джаг, — но я их только озвучил, существовали эти проблемы и до меня.
Краф зашагал взад-вперед, стуча об землю посохом, с верхушки которого сыпались зеленые искры.
— Ты должен был поделиться своими тревогами с Виком.
— Я пытался. Я заговаривал о этом, даже написал на эту тему эссе. Но Великий магистр Фонарщик отрицал их существование, а мой труд поставил на полку, не читая.
— И что, никто больше его не прочел?
— Нет. — Двеллер поморщился. — Если вы еще не заметили, меня здесь не слишком любят. Это еще одна причина, по которой я решил уехать с острова.
— Другие библиотекари тебя не любят только по одной причине, — заметил волшебник. — Ты любимчик Вика. И он выбрал тебя на свое место в случае своей кончины.
Слова Крафа изумили Джага. Он не знал, что ответить.
— Закрой рот, подмастерье, — велел волшебник, — а то муха залетит.
Двеллер усилием воли заставил себя последовать его совету. Потом он все же снова открыл рот и пискнул:
— Великий магистр никогда ничего такого мне не говорил.
— Конечно не говорил. Вик всегда рассчитывал, что тебе хватит ума понять это самому.
Когда Джаг осознал, как сильно его отплытие на «Ветрогоне» должно было ранить Великого магистра, он почувствовал себя еще более виноватым.
— Вик слишком в тебя верит, подмастерье, — сказал Краф. — Я же не столь снисходителен и считаю, что тебе многому еще следует научиться. — Он помедлил и встал лицом к лицу с двеллером. — Однако должен признать, что ты предоставил мне обильную пищу для размышлений.
— Это все правда, — воскликнул Джаг.
— У меня есть сильное подозрение, что так оно и есть. — Волшебник покрепче ухватил посох. — И именно поэтому я еще больше уверен, что тебе совсем не время уезжать сейчас с Рассветных Пустошей.
— Если я останусь здесь, ни к чему хорошему это не приведет, — возразил двеллер.
— И, тем не менее, тебе следует остаться, — заявил Краф, — и так ты и сделаешь. — Он повернулся и пошел прочь, резко обрывая разговор.
Двеллер не мог поверить, что тот способен на такое. Ведь ему показалось, что они уже начинают понимать друг друга.
— Вы не можете заставить меня остаться, — крикнул он ему вслед.
— Могу и заставлю. — Не оборачиваясь, волшебник зашагал к магическим ступеням, которые вели на стену, окружавшую двор Библиотеки.
— Если вы не дадите мне покинуть остров, то окажетесь не лучше гоблинов, обративших меня в рабство. — Джаг уже приготовился в случае чего шустро нырнуть в кусты. Он специально пристроился у огромного куста, раскидистые ветви которого наверняка отвернут в сторону большую часть магических заклятий. Заклятие превращения требовало, чтобы маг видел то, что превращает. А если Краф решит погнаться за ним, то он наверняка сумеет скрыться в саду.
— Ты остаешься, подмастерье, и довольно об этом. — Волшебник стал подниматься по сверкающим магическим ступеням.
Не успел двеллер придумать, что бы еще сказать, как Краф уже скрылся за вершиной стены. Джаг собрался с духом и тоже пошел к ступеням.
