"И теперь у меня не два линкора, а полтора", - с мрачной иронией подумал Савад иль-Абри.
Атаки легких самолетов были гораздо эффективнее: потеряно пять эсминцев из двадцати пяти и один крейсер из шести. Еще три эскадренных миноносца пострадали настолько, что иль-Абри вынужден был отправить их назад в базу. Крейсер "Хизли" также был сильно потрепан, но сохранил ход и большую часть артиллерии, и его дениз-паша оставил при флоте. Последняя атака преумножила потери: еще один эсминец, "Санигаат", пылал, сильно осел носом и явно был обречен, а "Тулаван-Назир" получил бомбу в котельное отделение и лишился хода. И "Кутсаль-кили" - самый большой и лучший из ивирских крейсеров - кажется, уже не боец.
Савад иль-Абри обернулся к Первазу Кунару. На лице капитана не было прежней решимости и уверенности - только жгучая, ослепляющая, бессильная ярость, граничащая с отчаянием.
- Имперские ублюдки... - прорычал он. - Так они... - капитан не договорил, прикусил язык.
"Так они вовсе не будут вступать в бой - просто продолжат бомбить нас с небес", - иль-Абри легко догадался, что хотел сказать заместитель.
- Нет, они уже близко, - отрезал дениз-паша. - Скоро мы увидим их.
- Хвала Всевластному, - отозвался Кунар. - Чем скорее, тем лучше.
Минуты тянулись тяжело, вязко. Под ровный гул работы машин, "Така-Джалет" двигался на север. Потрепанный "Мизрак-Сайши" держался в трех сотнях метров позади, и за его высокой надстройкой все еще тянулась рваная полоса темного дыма. Крейсерские и миноносные отряды окружали линкоры. Ивирские офицеры, собравшиеся на открытом верхнем мостике, ждали в напряженном молчании.
- Господин дениз-паша, - позволил себе замечание Амаяр Сатаги, - прошу простить, но не разумнее ли вам спуститься в боевую рубку? Здесь вы подвергаетесь излишней опасности.
- Не большей, чем где-либо еще, - равнодушно отозвался иль-Абри. - Из рубки я ничего не увижу.
"Да и не все ли равно, где умереть?" - мысленно закончил он. Но если впереди только смерть, лучше закончить свой жизненный путь в лучах солнца, под оком Всевластного, чем запертым в тесной стальной коробке.
Приложив ладонь козырьком к глазам, иль-Абри напряженно всматривался в небо в ожидании новых аэропланов. Но те не появлялись, а затем - перевалило уже за четыре часа пополудни - один из молодых матросов-наблюдателей, следивших за морем с площадки ярусом выше, крикнул:
- Корабли на горизонте!
Окрик вызвал суету на мостике. Кто-то из офицеров зашептал молитву, кто-то, наоборот - помянул котуров и их черного повелителя. Но большинство казались воодушевленными. После нескольких беспощадных воздушных атак возможность сразиться с кем-то, кому ты, по крайней мере, можешь ответить ударом на удар, сама по себе могла показаться благословением Всевластного.
- К бою! - коротко бросил иль-Абри. - Все знают, что делать. План не меняется.
Наверху замигал белый свет прожектора, передавая кодированные сигналы. "Мизрак-Сайши" ответил, затем пришли ответы от лидеров миноносных отрядов. Савад иль-Абри ссутулился, наблюдая за морем впереди через огромный бинокуляр на массивной станине, и почти сразу увидел вражеские корабли, вернее, их надстройки, медленно выползающие над идеально ровной линией горизонта. Пока на виду показались только три корабля. Остальные еще были скрыты за горизонтом. Три линкора: "Мартеллан", "Мегара" и "Тарсис". Они шли классическим боевым строем - кильватерной колонной - и, пока иль-Абри наблюдал, начали доворачивать влево, пересекая курс ивирского флота. Племянник Императора Велизара Каррела явно решил действовать четко по уставу и пытался поставить неприятелю классическую "перекладину над "Т".
С такого расстояния невозможно было распознать вражеские корабли. Все, что видел Савад иль-Абри - это почти неразличимые очертания высоких надстроек на пределе восприятия. Дениз-паша обернулся к Первазу Кунару.
- Лево на борт восемь румбов. Приказ: бить по второму в линии. Передайте на "Мизрак-Сайши".
- Да, господин дениз-паша, - капитан отсалютовал, хотя, судя по удивлению на лице, приказ показался ему странным.
Кунар, очевидно, ждал, что командующий велит обстреливать головной корабль - каковой, с наибольшей долей вероятности, является флагманским. Но того же мог ожидать и префект Дэвиан Каррел, а он понимал, что "Мегара" и "Тарсис" уязвимы для вражеского огня. С его стороны разумным ходом было поставить первым "Императора Мартеллана", в расчете на то, что ивирцы также последуют уставным правилам и будут обстреливать головной корабль в неприятельском строю. "Императрица Мегара", на которой поднял флаг префект Западной эскадры, скорее всего, идет сразу за ним - средней в линии.
- Сигнал по флоту. Начинаем, - сказал иль-Абри.
Красная ракета взлетела над надстройкой "Така-Джалета". Корабль начал доворачивать влево, выходя на параллельный курс с ксаль-риумским отрядом, и в этот момент, без каких-либо предупреждений, четыре огромных водяных столба выросли впереди, на довольно большом расстоянии. Имперцы открыли огонь. Первый залп дал значительный промах, но уже второй лег заметно ближе, с небольшим недолетом. Иль-Абри бросил взгляд в небо, высматривая гидропланы-корректировщики. Не увидел, но они наверняка были уже в воздухе, направляя стрельбу имперских кораблей.
Собственный гидроплан "Така-Джалета" также взлетел, запущенный пороховой катапультой на средней башне. Стволы орудий задрались вверх, почти на предельный угол возвышения. Третий залп ксаль-риумцев, четвертый... Пока попаданий нет, но снаряды падают все ближе. Скоро имперцы пристреляются. Понимая, что выжидать дальше становится опасно, Савад иль-Абри кивнул:
- Открыть огонь.
Еще несколько секунд - и "Така-Джалет" ответил на огонь противника собственным залпом. По одному орудию в каждой башне сделало выстрел, и первая четверка снарядов помчалась к цели.
"Императрица Мегара".
На этот раз Дэвиан Каррел предпочел не рисковать напрасно и занял место в боевой рубке. Бронированные стены тесного, полутемного помещения имели толщину тридцать сантиметров, а плита, накрывавшая рубку сверху, была вдвое тоньше. Для обзора имелись узкие, почти бесполезные смотровые щели и перископ. Дэвиан прильнул глазами к окулярам. Прибор давал довольно четкое, увеличенное изображение, но угол обзора был ограничен и не позволял следить за всем происходящим. Поэтому префект вынужден был полагаться на рапорты наблюдателей, остававшихся на открытых постах.
Бой набирал ожесточение. Орудия "Мегары" громыхали каждые пятнадцать секунд, равномерно, как отлаженный механизм. Три ствола стреляли, пока другие три перезаряжались. Шедший позади "Мартеллан" разделял залп на три - сначала давали залп все четыре орудия в носовой башне, затем во второй, затем в кормовой, и снова. Пушки "Мартеллана" громыхали каждые восемь секунд. "Императрица Тарсис", замыкавшая линию, не отставала от "Мартеллана" и "Мегары". Ксаль-риумцы не экономили боеприпасы - каждую минуту полсотни снарядов летело в сторону султанского флота.
