— Мы же не бросим его на произвол в таком состоянии, — согласно кивнула травница, закрепляя свои потяжелевшие сумки.
Духовник закатила глаза, издала из себя полный страдания стон и выудила из‑за перевёрнутой крышки возле дверей туго увязанный тканевый узел, в котором угадывались очертания давешнего баула из постоялого двора. Алеандр лишь демонстративно постучала пальцем по голове. Всё говорило о том, что вполне адекватная к деньгам в условиях столицы и мирного ученического общежития Чаронит на свежем воздухе превращалась в бешённого вещиста.
— На. Дивись, какая я вся из себя предусмотрительная и хозяйственная, — в с трудом поднявшегося чародея полетели сложенные в несколько раз форменные штаны Славия. — Извини, но я слишком благовоспитанная девушка, чтобы появляться на дороге в компании с полуголым мужчиной!
Младшему Важичу оставалось лишь досадливо сопеть слегка опухшим от обилия зелий носом: отрицать очевидное отсутствие приличной да, в принципе, любой верхней одежды или отказываться от подачек было глупо. Быстро натянуть штаны не получилось. Длинные, но при этом слишком узкие, они хоть и не сильно стесняли движения, но на крепкие, натренированные ноги садились со скрипом. Тем более что натягивали их одной рукой, а от помощи со стороны подмастерьев категорически отказались.
— Жаль, ботинки там остались, — Арн бросил профессиональный взгляд на воронку, оценил масштаб разрушений, мысленно присвистнул и почти зауважал своих неожиданных попутчиц. — Хорошие были.
Слегка замявшись, духовник нехотя вытащила из узла пару ботинок чародея, уже помытых и с новыми стельками, поставила перед Арном, предостерегающе глянув в глаза молодому человеку, а после и вовсе всучила ему в руки весь баул. Он оценил жест доброй воли и выражение настороженного лица, и обувался молча.
— Тан!!! — возмутилась Травница. — Как ты могла!?!
— Левый вообще‑то в камине валялся после того, как вы Важича раздели, — пробурчала под нос Яританна. — Сами погром устроили…
— Ты погром с творческим беспорядком не путай!
— Всё. Баста! — командным голосом рявкнул Араон, вмиг напомнив, кто в их компании младший Мастер Боя, а кто погулять вышел. — Уходим и быстро!
Девушки послушно поплелись к знакомой песчаной дорожке от остатков былого жилища Госпожи Травницы. Алеандр на ходу запихивала в сумку доставшийся в своеобразное наследство неизвестный порошок. А Яританна даже позволила себе немного оскорбиться на молодого человека за такое самоуправство, поэтому пошла слегка впереди, не оглядываясь и не видя, как Важич сделал сложный пас кистью в направлении замаскированного сарая. Боевой чародей хмыкнул собственным мыслям, подхватил здоровой рукой собранный узел и почти бодро зашагал следом.
В сторону купален, наводя шума и активно обламывая ветки и кусты, двигалось три фантома выходцев Замка Мастеров…
* * *
— Дойдёт!
— Не дойдёт!
— А я говорю, дойдёт!
— Фигле! Не дойдёт, у меня глаз намётан!
— Н — н-да?
— Не делай такое лицо! Точно не дойдёт!
— Ну — ну — ну, смотри!
— Дошёл!?!
— Боевые чародеи не сдаются!!!
От победного вопля мужчина растерял остатки концентрации и, промахнувшись мимо тяжёлого сука придорожного каштана, тяжело рухнул на одно колено, получив вдобавок по затылку тканевым баулом. В ответ на полный злости и немого раздражения взгляд чародея, шедшие позади девушки изобразили полную невинность, синхронно захлопав глазками и растянувшись в самых милых улыбках. Араон досадливо хлопнул по земле здоровой ладонью и попытался встать, слыша за спиной продолжение возни.
— Так не честно! — возмущался тихий голосок травницы. — Он же упал!
— Всё честно, — пыхтела духовник, — уговор был до каштана!
— Уговор был, чтоб дошёл, а не дополз!
— Ты ещё посчитай, сколько раз он споткнулся!
Важич не выдержал таких издевательств над остатками и без того потрёпанного самоуважения и обернулся с самым зверским выражением лица. Посреди широкой, слегка заросшей из‑за заброшенности, но вполне удобной и обустроенной дороги, забыв про сумки и пучок безжалостно смятого дикого щавеля, самозабвенно боролись две подмастерья, пытаясь дать друг другу выигрышный сщелбан. Алеандр была явно сильнее, да и, судя по сбалансированной стойке и скульптурно напрягшимся мышцам ног, опыта у неё было побольше, зато Яританна отличалась большим упорством и держалась исключительно из природной любви противоречить. На это молодому человеку совершенно не было чего сказать, прекрасно понимая, что тётка не настолько глупа, чтоб оставлять в живых свидетелей, и, как бы далеко ни отошла, уж взрыв собственного дома точно расслышала, а, значит, погоня дело времени и количества сообщников. Возможно, по его душу уже несётся с десяток наёмников, где‑то против отца разворачивается настоящий заговор, странные тёмные силы подбираются к Новокривью, желая порушить вековые устои, а здесь единственные помощники играют в сщелбаны, при том на него.
Важич не так часто терялся и сейчас себя чувствовал удивительно глупо. Идти посреди дороги, где преследователям их было видно как на ладони, не прикрываясь щитом или иллюзией было на редкость опрометчиво. Будь его воля, чародей давно бы постарался раствориться в лесу, подключая звериное чутьё и путая след. Пришлось бы отлежаться в укромном месте дня три — четыре, чтобы притупить собственный запах и в обход прошмыгнуть к ближайшим заставам. Ни под каким предлогом не показываться вблизи человеческого жилья, дабы не попасться в очередную ловушку. Он смог бы стать практически невидимым, но были две сложности: одна — не самая приятная давняя знакомая, другая — излишне деятельная целительница. И обойтись без них совершенно не получалось, поскольку банально упасть в обморок от потери крови, где‑нибудь под ближайшим кустом его совершенно не устраивало.
— Баста! — скомандовала травница, деловито отряхивая нащипанный по дороге щавель.
Яританна с независимым видом поправляла рукава, не желая выдавать свою досаду от закономерного поражения. Важич даже невольно позавидовал невозмутимости этой маленькой стервы, умудрявшейся держать марку, даже в таком незавидном положении. Некогда роскошная густая косища, закрывающая светлым пологом лопатки и почти дотягивающаяся до поясницы, что так запомнилась молодому человеку, куда‑то исчезла со времени их последней встречи. Тонкие сандалики на непривыкших к тяжёлым переходам ножках посерели от пыли. Подол поистрепался, а на изящном носике от лучей щедрого солнца начала слазить синеватая кожа, лишь приближая девушку к образу ходячего трупа. При всей жалкости своего внешнего состояния Чаронит продолжала делать вид, что просто вышла подышать свежим воздухом.
