Оптимисты эти 29% или пессимисты? Трудно сказать. Но вторая по величине группа ответивших, 28%, то есть практически столько же, склонна считать, что встреча уже состоялась, но мы этого не поняли.
Вот тут вопрос: мы имеем дело с двумя основными партиями или эти люди, скорее, солидарны, но по-разному прочли предложенные варианты? На первый взгляд, ответы противоположны – «разминулись» и «уже встретились». Но, с другой стороны, встреча состоялась таким образом, что ее как будто бы и не было. Ведь земляне этого не поняли. Палеоконтакт или несколько более поздний эпизод – все равно; раз земляне об этом не знают, значит, мы по-прежнему в состоянии «разминулись». Вот только шансы разминуться после «невстречи» неизмеримо возрастают – уж очень велики наши пространство и время. Если я рассуждаю верно, то проценты стоит сложить: 57% ответивших – пессимистичные оптимисты. «Контрольный пакет» утех, кто надеется, но не ждет, ибо жизнь коротка, а космос огромен. Но я могу рассуждать и по-другому, профессия этому учит. А может быть, я просто не слишком удачно составил варианты ответов… Ответ: «Встреча уже состоялась, но мы этого не поняли», вообще-то говоря, не означает, что встреча, однажды состоявшись, тут же и закончилась. Можно предположить, что значительная часть ответивших имела в виду будто «блюдца» по-прежнему летают, бесчеловечные опыты над человеками в них проводятся регулярно, а прогрессоры говорят с избранными из электрических розеток. Мы не поняли, что встреча состоялась, но однажды поймем – по всей видимости, когда будет уже поздно что-то менять. В таком случае мы имеем дело с неисправимыми оптимистами, и пепел Фокса Малдера выбивает на их сердцах сириусянский боевой марш. Однако я думаю, что их не так много – все же сама постановка вопроса предполагала: исследователи НЛО его проигнорируют. Другое дело, что никогда не знаешь, как они себя поведут.
Третий по популярности вариант ответа: «Нас нашли, но не сочли разумными». Вот это для меня неожиданность. Я предполагал, что найдутся приверженцы этой точки зрения, но чтобы так много… А почему, собственно, нас можно не счесть разумными? Только потому что мы гробим экологию планеты? Убиваем сородичей поодиночке и миллионами? Надеемся на успешное выступление сборной России по футболу? Мне кажется, это какие-то несолидные причины. Глупость – как раз признак разума. Кактус глупым быть не может. В чем тогда дело? Возможно, инопланетяне не считают разумными тех, кто употребляет в пищу мясо, или тех, кто не рожает в воде? Ну тогда они определенно разумны, ибо признак разума в виде глупости у них имеется. Некоторой проблемой является тот факт, что инопланетяне в таком случае даже глупее людей – однако почему бы и нет? С таким допущением я готов согласиться, в принципе, вот только никаких доказательств не вижу.
Напоследок предположу, что сюда же попали голоса тех, кто задумался о разуме «ином совершенно». Но, как говорилось выше, о таком разуме и рассуждать незачем, логика должна быть хоть немного близка – иначе какие ж мы «братья»?
А придется вернуться к той же теме – ведь был вариант ответа: «Не заметили друг друга, слишком разные». Снова покаюсь: и сюда могли поместить свои голоса приверженцы «совершенно иного» разума, даже с большей вероятностью. Ну, что поделаешь…
Я, конечно, имел в виду все же относительную «разность». Допустим, инопланетная цивилизация совершенно не интересуется радиоволнами, не подозревает об их существовании, так же, как земляне – о майшоволнах. Там, где у нас эфир трещит от сигналов, у них только белый шум, и наоборот. Так или иначе, 11% проголосовавших склонились к этому варианту. Отнесу их к откровенным пессимистам – ведь, по их мнению, шансы на встречу настолько мизерны, что рассмотрению не подлежат. Правда, инопланетяне могут – да и должны – быть различных типов. Я так думаю. Но ответившие, скорее, имели в виду именно «врожденные и неисправимые» отличия всех иных цивилизаций. Мне эта логика, повторюсь, не близка, а выбравшие такой ответ – пессимисты.
«А никакого иного разума нет мы уникально одиноки», – заявили 8%. Что ж, статистика официально зафиксированных контактов с инопланетянами, безусловно, на их стороне. Единственный союзник – зато какой сильный! Здесь речь даже не о пессимизме – об усталости. Сколько можно «тереть» об ином разуме, которого все нет и нет?! Поговорим о чем-нибудь другом, об одиночестве среди звезд, например… Мнится мне, что задай я этот вопрос лет через двадцать-тридцать, процент «уникалистов» был бы значительно выше… Хотите знать, что я думаю об инопланетянах? Покажите сперва хоть одного. Вот и все.
И, наконец, последний по популярности ответ: «От нас прячутся, мы жадные и агрессивные» – 7%. Многовато. Я вот слабо представляю себе перепуганных инопланетян, соблюдающих у себя режим затемнения в страхе перед суматошной расой, впервые закинувшей хоть что-то на орбиту всего пятьдесят лет назад. Да, жадные. Да, агрессивные. Но такие еще жалкие, слабенькие… Самое время давить, а не прятаться! Впрочем, у пришельцев издалека могут быть какие-то свои резоны, и семь процентов ответивших эти резоны понимают.
Ну что ж, главный итог – превалирование «пессимистичных оптимистов». Все еще может быть, все еще когда-нибудь будет! В крайнем случае – было… Жаль только, жить в это время прекрасное (вариант – ужасное) нам придется с невеликой долей вероятности. Хотя она все-таки есть. И даже несколько большая, чем вероятность повстречать живого эльфа, оставаясь трезвым. Главное – почаще смотреть на звезды и не переставать ждать. Примерно то же советовал Карлсон.
Вл. ГАКОВ
Артуру Кларку – 90. Если задуматься – фантастика… Видимо, и правда целителен климат на далеком тропическом острове, где писатель живет уже более полувека, раз он смог пережить всех патриархов той самой ScienceFiction, которая и сама необратимо уходит в легенду. Среди ныне здравствующих фантастов есть и постарше Кларка, но из живых классиков жанра, тех, кто этот жанр создавал и вел к славе, почтенный островитянин, вне всякого сомнения, – старейшина по праву. Неслучайно единственная в западной фантастике литературная премия «имени» живого и ныне здравствующего писателя – его, сэра Артура.
Писать о классиках и легко, и трудно. Казалось бы, все уже общеизвестно, писано-переписано тысячу раз – что тут добавишь нового? А с другой стороны, и сделано классиками обычно столько, что напомнить об этом еще раз не грех. Шесть десятков лет творчества, шесть с лишним десятков книг – таков вклад в литературу Артура Чарлза Кларка.
