– Я не понимаю, что делать?
– Я тоже. Но запомни то, что я сказала. Когда придет время, ты должен принять решение. Не знаю какое, но это будет чрезвычайно важно.
– Она права, – раздался голос за моей спиной.
Повернувшись, я увидел отца внутри сияющей черной рамы с серебряной розой наверху.
– Корвин! – услышал я оклик Фионы. – Где ты?
– В месте, где отсутствует свет, – ответил он.
– Я думал, ты где-то в Амбере, отец, с Дейдрой, – сказал я.
– Призраки играют в призраков, – ответил он. – У меня больше нет времени, силы на исходе. Могу сказать только одно: не доверяй ни Образу, ни Логрусу, ни кому-то из их отродья, пока все не разрешится.
Он начал исчезать.
– Как я могу помочь тебе? – спросил я.
– …во Дворе, – донеслось до меня перед тем, как он пропал окончательно.
Я снова повернулся.
– Фи, что он имел в виду?
Она нахмурила брови.
– У меня такое ощущение, что ответ лежит где-то во Дворе, – медленно проговорила тетушка.
– Где? Где следует искать?
Она покачала головой и, отворачиваясь, сказала:
– Кто может знать лучше?
Потом она тоже скрылась.
Голоса по-прежнему взывали ко мне – спереди, сзади. Слышались плач и смех, и повторялось мое имя. Я бросился вперед.
– Что бы ни случилось, – говорил Билл Рот, – если тебе понадобится хороший законник, я с этим управлюсь – даже в Хаосе.
Затем появился Дворкин, поглядывающий на меня из крошечного зеркала в витой раме.
– Нет повода для беспокойства, – заметил он. – Только вот тебя опутывают всяческие непредсказуемости…
– Что же мне делать? – вскричал я.
– Ты должен стать чем-то большим, нежели ты есть.
– Не понимаю.
– Сбеги из клетки, что суть жизнь твоя.
– Какой клетки?
Он сгинул.
Я несся вперед, а вокруг меня звенели слова. Ближе к концу зала висело зеркало, подобное куску желтого шелка, натянутого на раму. Оттуда мне ухмыльнулся Чеширский Кот.
– Все это чушь. К черту всех! – заявил он. – Сходим-ка в кабаре, старина. Опрокинем по стаканчику, посмотрим на художника…
– Нет! – закричал я. – Нет!
А затем от Кота осталась только ухмылка.
И тут я тоже стал исчезать. Милосердное черное забвение да ветер, что выл где-то там далеко-далеко.
ГЛАВА 3
Не знаю, как долго я спал. Разбудил меня Сухай, повторяя мое имя.
– Мерлин, Мерлин, – говорил он. – Небо – белое…
– А меня ждет трудный день, – продолжил я. – Знаю. Ночь у меня тоже была трудная.
– Значит, они достали тебя.
– Кто?
– Маленькие чары от меня – дабы слегка просветить твой разум. Я решил, что склонить тебя к ответам изнутри лучше, чем нагружать своими догадками и подозрениями.
– Я снова был в Коридоре Зеркал.
– Я не знал, какую форму может принять видение.
– Оно настоящее?
– В подобных делах так и должно быть.
– Что ж, благодарю… я догадывался. Помнится, Грилл упоминал, что ты желал увидеть меня раньше, чем мать.
– Мне было интересно, много ли ты знаешь. Хотел защитить твою свободу выбора.
– О чем ты говоришь?
– Уверен, что она жаждет видеть тебя на троне.
Я приподнялся, потер глаза и сказал:
– Полагаю, это вполне возможно.
– Не знаю, как далеко она зайдет, желая поспособствовать этому. Я хотел дать тебе возможность осознать свое собственное мнение перед тем, как тебя втянут в ее планы. Не желаешь чаю?
– Да, спасибо.
Я принял предложенную кружку и поднес к губам.
– Что еще можешь сказать, помимо предположений о ее намерениях?
Дядя покачал головой.
– Не знаю, насколько активно сама Дара участвует в деле, если ты это имеешь в виду. Но она ли связана с этим или кто другой, заклятие, которое ты нес на себе, ныне исчезло.
– Твоя работа?
Он кивнул. Я сделал еще глоток.
– Никогда не предполагал, что окажусь так близко к голове очереди претендентов на престол. Юрт пока четвертый или пятый, не так ли?
Сухай кивнул.
– Чувствую, денек будет очень трудный, – промолвил я.
– Допивай свой чай, – обратился он ко мне, – и, когда закончишь, следуй за мной.
Дядя ушел через гобелен с драконом в дальнем углу комнаты.
Когда я снова поднял кружку, светящийся браслет отделился от руки и воспарил передо мной, теряя свои плетеные очертания и становясь кругом чистого света. Он застыл над дымящейся кружкой, будто наслаждаясь коричным ароматом.
– Привет, Призрак, – сказал я. – Зачем на этот раз ты поселился у меня на руке?
– Чтобы прикинуться веревкой, которую ты обычно носишь, – последовал ответ. – Я думал, тебе понравится.
– Я имел в виду: что ты делал все это время?
– Только слушал, папа. Думал, вдруг смогу помочь. Все эти – они действительно твои родственники?
– Те, с которыми мы до сих пор встречались, – да.
– Есть ли необходимость вернуться в Амбер, чтобы дурно о них выразиться?
– Нет, здесь, во Дворе, такое правило тоже действует. – Я сделал еще глоток. – Ты имеешь в виду нечто особенно дурное? Или так, вообще?
– Я не доверяю ни твоей матери, ни твоему брату Мандору, хоть они мои бабка и дядя. Я думаю, они что-то против тебя замышляют…
– Мандор всегда был добр ко мне.
– …а твой дядя Сухай кажется замечательно целеустремленным, но во многом напоминает Дворкина. Мог бы он затеять внутреннюю смуту, а сам приготовиться смыться в любой момент?
– Надеюсь, что нет. За ним никогда такого не водилось.
– О-хо-хо, так то, когда все на месте, а сейчас время перемен.
– Все-таки где ты набрался этой вульгарной психологии?
– Штудировал великих психологов из Тени Земля. Это часть моих непрерывных попыток постичь человеческую натуру. Полагаю, то было время, когда я больше всего понял о сторонах иррационального.
– Ну хорошо, чем же могли быть вызваны происходящие события?
– В Камне я фактически повстречался с версией Образа высшего порядка. Там были такие аспекты, которых я просто не мог понять. Это привело меня к рассмотрению теории хаоса, затем к Меннингеру и всем прочим, дабы рассмотреть проявления иррационального в сознании.
– И каковы результаты?
– Я стал мудрее.
– Я имею в виду – касательно Образа.
– Ах да. Либо он сам обладает элементом иррационального, подобно живым существам, либо является интеллектом такого порядка, что какие-то из протекающих в нем процессов только кажутся иррациональными низшим существам. Любое объяснение подкрепляется тем же результатом, полученным практическим наблюдением.
– Мне никогда не выпадало случая провести кое-какие тесты. Скажи, пожалуйста, исходя из внутреннего опыта: не подпадаешь ли ты сам под подобную категорию?
– Я? Иррационален? Такая постановка вопроса мне в голову не приходила. Не вижу, как это возможно.
Я допил чай и свесил ноги с кровати.
– Жаль. Думаю, некая мера иррационального и делает нас истинными людьми. Да еще то, что мы сознаем это, разумеется.
– Неужели?
Я встал и принялся одеваться.
– Да, и управляя этим в себе, можно совладать с разумом и чувствами.
– Я собираюсь пристально изучить твою идею.
– Давай, – сказал я, натягивая сапоги, – и поведай мне о свершенных открытиях.
Я продолжал одеваться, когда Призрак спросил:
– Ты собираешься завтракать со своим братом Мандором, когда небо станет синим?
– Да.
– А позже приглашен на обед к своей матери?
– Точно.
– Еще позже присутствуешь на похоронах почившего монарха?
– Буду и там.
– Тебе нужна моя защита?
– Я под охраной моих родичей, Призрак. Хоть ты и не доверяешь им.
– Последнее погребение, на котором ты присутствовал, бомбили.
– Верно. Но то был Люк, а он поклялся, что прекратил. Не беспокойся, со мной все будет в порядке… Хочешь осмотреть достопримечательности, иди вперед.
– Прекрасно, – сказал он. – Так и сделаю.
