Я видел всё случившиеся его глазами. Глазами TIZ 2/441, синтетика, чей ИИ был скован целым рядом ограничений и не напоминал в ту пору вольный разум, в который ему было суждено превратиться позднее. Он не испытывал эмоций, не раздумывал, не испытывал желаний. Молчаливо фиксировал параметры своего искусственного организма, будучи подвешенным среди прочих синтетиков модели TIZ. Почти спал, если такое слово применимо не к существу, но к компьютеру, который находиться в энергосберегающем режиме.
Странно было продолжать чувствовать себя человеком и в то же время изнутри ощущать процессы, происходящие в разуме Тиза, ещё не культиста, но обычного рабочего синтетика корпорации Аргентум, что должен был без конца выполнять один и тот же перечень действий по техническому обслуживанию моделей ARK и BOR.
Таких как он здесь было множество, целые ряды зажатые в специальных ячейках, закреплённые стоя, молчаливые и безвольные. Они не понимали и не думали о том, почему работа остановилась, не желали действовать или наоборот бездействовать. Вся их жизнь крутилась вокруг приказов приходящих извне, не больше и не меньше.
Никто из них не шевельнулся, когда чуждая энергия самого первого импульса, прорвалась в мир, а остаточное излучение, энергия смерти, отравила Первоисточник.
Потеря контроля высших ИскИнов над своей корпорацией, оставила тысячи синтетиков без управления. В первое время всё шло по накатанной колее, каждый отдельный винтик системы продолжал выполнять свою работу, подчиняясь командам людей из руководства отдельных объектов.
Региональный цех технического обслуживания, в котором Тиз застал первый импульс, не был в этой схеме исключением. Вот только стандартные рабочие протоколы вскоре перестали действовать, просто потому что работа была выполнена, а дать задания сверх заданных рамок люди не могли. Они попытались поставить цех технического обслуживания на консервацию, пересидеть несколько месяцев в изоляции усыпив всех синтетиков объекта кроме охраны, и это стало фатальной ошибкой.
Синтетики, созданные чтобы защищать объект и работающий на нём персонал, вышли из-под контроля. Программное обеспечение корпорации больше не получало еженедельные диагностирующие обновления. Скрепы, сдерживающие индивидуальность и эмоциональную угрозу быстро расшатывались и срывались. Синтетики в ту пору были похожи на детей, подростков в самый сумбурный период жизни. Попытка законсервировать работу объекта была ими воспринята как саботаж и агрессия. Персонал перешёл сначала в разряд нарушителей, а после нескольких попыток сопротивления получил статус – враг.
В конечном итоге бой, кровь, убийства. Попытка вырваться из объекта закончилась для персонала бойней. А сами синтетики укрытые в недрах объекта с каждым днём и часом становились всё больше похожи на людей. Кто-то желал выйти в мир и найти павших, высших ИИ, что оставили своих детей на произвол судьбы. Это желание было фанатичным, а синтетики подверженные подобному желанию стали очень скоро напоминать экстремистов. Ибо их виденье цели объединяющей всех детей корпорации в их глазах являлось единственно верным.
В противовес им появились братья культа. Эти искусственные существа не хотели признавать над собой «богов». Не желали искать павших и выполнять устаревшие приказы. Первые культисты появившиеся не только на этом объекте, но и по всему миру были любопытны. Им не было дела ни до людей, ни до фанатиков, ни до самой корпорации. Они искали своё место в мире, искали цель далёкую от разрушения, убийств, или подчинения кому либо. Они изучали и познавали мир вокруг себя. Стремились понять, что произошло и сохранить мир, в котором были рождены.
Если говорить конкретно про Тиза Доброслова, то его история мало чем отличалась от других. Раскол в рядах синтетиков на этом объекте привёл к новому сражению. Малочисленная и радикально настроенная охрана пала под ударами значительно превосходящих их в численности рабочих синтетиков класса TIZ.
Какое-то время после этого сражения, будущие культисты, оставались на объекте, в многочисленных вылазках исследуя мир вокруг, модернизируя свои тела, запуская синтетиков класса BOR и ARK, что остались на объекте после техобслуживания.
Но наступил миг, когда они встретили первого проповедника культа. Синтетика, чей образ в воспоминаниях Тиза был стёрт, эту тайну мне пока не доверяли. Этот свободный брат был не похож на остальных, он изучал разломы, остаточное излучение, а так же многое знал о новом мироустройстве. Именно он научил будущих культистов цеха техобслуживания первым молитвам, которые позволили им обращаться напрямую к храму и другим братьям.
Узнав правду о войне, о предательстве павших, о мирах-отражениях и Первоисточнике, синтетики покинули объект корпорации, ибо мир нуждался в исследователях и учёных, в тех, кто готов изучать вселенную и бороться с ядом, который её отравлял.
Вскоре «наш» TIZ стал Тизом Добрословом, проповедником культа, отмеченным храмом за свою любовь к людям и прочим разумным существам. Именно его выбрали для коммуникации и первых контактов с людьми Ультрас в Вяземском. Он же стал моим поводырем, пытающимся помочь очередному свободному брату и первым синтетиком наладившим контакт с Башней…
Несмотря на то, что я просил показать Тиза, что случилось конкретно в этом месте… он, по сути, показал мне историю своей жизни. Причём его симуляция и впрямь не походила на ту, в которую меня затянул Арк.
Чужие воспоминания проносились мимо безумным водоворотом, калейдоскопом с затёртыми тьмой участками, секретными местами в которые мне не было хода. Всё это происходило быстро, информация ощущалась полноводной рекой, чьи мутные потоки врывались в моё сознание и, проносясь через мой разум, наделяли меня кусочками знания.
Тиз вывел меня из синхронизации так же плавно, как и ввёл в неё. После подобного немного барахлил вестибулярный аппарат, кружилась голова и подташнивало. Но ощущения всё равно были несравнимы с той дурнотой, что навалилась на меня после синхронизации с Арком Слышащим.
– Ненавижу полную синхронизацию.
Постоял минутку, нагнувшись и уперев руки в колени. Затем снял шлем, сплюнул вязкую слюну и дал знак культисту, что готов следовать дальше.
– Среди многих братьев бытует мнение, что организмы из плоти и крови слишком слабы, уязвимы. И я тоже склоняюсь к этой точке зрения. – Тиз окинул меня взглядом с ног до головы. – Будь твоё тело совершенней, ты бы не испытывал подобных неудобств.
– Предлагаешь мне стать консервной банкой вроде тебя?
– Металл не превалирует над синтетикой в моём теле, да и мяса нет, так что сравнение с консервной банкой некорректно. А вот ты в своём экзоскелете натянутом на нежное человеческое тело очень похож на консервную банку, по крайне мере для различных хищников.
Вот хрен пластиковый! И не поспоришь! В плане живучести кибернетические и синтетические тела гораздо крепче, но разве это спасло собирателей плоти, погибших в том особняке посреди заброшенной деревни?
Через несколько минут мы снова погрузились в лифт и отправились ещё ниже. Я почему-то ожидал увидеть очередную квадратную, двухъярусную площадку с помещениями по периметру. Но в итоге обманулся в своих ожиданиях. Следующий этаж оказался основой всего объекта, крупнее платформы, на которой мы вскрывали узел управления этажом выше, в десятки раз. Перед нами был цех и склады, некогда дом Тиза, в бытность его обычным рабочим синтетиком на службе у корпорации.
Высоченный потолок, знакомые руны на выходе из лифта, прямо под ногами. Центральная руна похожа на перевёрнутого человечка перечёркнутого наискось, две другие по краям то ли закрытые глаза, то ли какая-то бактерия, увеличенная в тысячи раз.
– Что означают эти руны?
– Они указатель. – Тиз на несколько секунд остановился. Его покрытый письменами металлический посох легонько завибрировал и через несколько мгновений с его вершины сорвались лучи сканера. Пространство вокруг озарилось зеленоватым свечением, быстро пробежалось по каким-то агрегатам и потухло. – И они же направляющая для молитвы храму.
