Зиглинда тоже отстригла волосы, чтобы сигнализировать свою лояльность. Только у Наталии и Серфины ещё была шевелюра. В Газалабаде Лиандра носила парик, поскольку короткие волосы у женщин считались там позором.
Видеть, как на лёгком ветерке развивались волосы Серафины, доставляло мне радость. Она указала взглядом на нашего пассажира, странную женщину, которая всё ещё сидела на палубе неподалёку от каюты.
— Она не сдвинулась с места, — объявила Серафина, удивлённо качая головой. — Долго прибывать в одной позе неудобно. Интересно, что заставляет человека сидеть неподвижно так долго, что начинает болеть тело?
— Спроси Зокору, — ответил я. — В этом она может посоревноваться с камнем, — я посмотрел в сторону нашей гостьи. — Полагаю, она находится в своего рода трансе. Возможно, медитирует, — я пожал плечами. — В любом случае, она не особо общительна.
— Я бы не смогла вести себя так спокойно, — сказала она. — Я всегда в движении и нигде не могу долго усидеть. Когда я была маленькой, доводила этим отца до отчаяния. Никогда не была там, где должна была быть.
— А позже? — спросил я, опираясь на перила рядом с ней.
— Позже я научилась проявлять самообладание и достоинство. В конце концов, я была дочерью губернатора, — она тихо рассмеялась, показав белые зубы. — Я была благодарна за длинные юбки, которые в то время были в моде. Под подолом никто не видел, когда я постукивала ногами.
По берегу на лошадях скакали вооружённые люди. Они подгоняли своих лошадей, их плащи развивались на ветру, а солнце отражалось от доспехов и оружия. И всё же они были ненамного быстрее «Копья Славы», на которым мы так удобно стояли. С ветром, дующим нам в спину, и течением под килем мы развили на удивление большую скорость. А что касалось наездников, они были почти вне досягаемости выстрела из лука, поэтому не представляли опасности.
До Янаса было где-то четыре-пять дней. Там придётся смотреть в оба, затем ещё две недели вдоль побережья до Аскира. Мне хотелось поскорее его увидеть.
— Вы уже были в Аскире? — спросил я Серафину.
Она кивнула.
— Два раза. Первый, когда была ребёнком и сопровождала отца, а второй, прямо перед моей свадьбой с Джербилом. Город я почти не видела, в основном смотрела на потолок нашей комнаты, пока лежала на спине, а Джербил на мне… — она заметила мой взгляд и рассмеялась. — Я замужняя женщина, Хавальд, — заметила она. — Нет ничего постыдного в том, чтобы вспомнить об этих удовольствиях. Но я всё же немного видела город. Что вы хотите знать?
— Просто расскажи, какое у тебя сложилось впечатление. Он действительно такой большой?
— Даже ещё больше, Хавальд, — ответила она, глядя вдаль. — Называть Аскир городом, может сбить немного с толку. Наверное, дело в том, что пока не увидишь его, не поймёшь. Возьмите лошадь и проскочите на ней шесть часов на полном галопе. Теперь представьте себе круг с таким диаметром. А также ещё четыре круга, которые находятся не посередине, а смещены в своём центре к западу примерно на четверть того расстояния, которое вы проехали. Понимаете, что я имею в виду?
— Да.
Я слышал о кругообразной планировке города, но до сих пор думал, что круги имеют общий центр. Всё же описанная величина и масштаб города казались почти неправдоподобными.
— Теперь протяните западнее ещё один круг, который коснётся как внешнего, так и самого внутреннего круга. Это порт. Это самый большой известный порт на земле. Теперь возьмите линейку и проведите пять линий через круги, так чтобы они встретились в центре внутреннего круга. Каждый круг, каждая линия — это укреплённая стена, прерываемая башнями и замками. Там, где линии пересекаются, находится цитадель, могучая крепость, которая была когда-то резиденцией Асканнона.
— Внешний круг тоже защищён городской стеной? — недоверчиво спросил я.
— Да, он тоже.
— Ни в одном городе не будет столько часовых, чтобы расставить их на таком оборонительном сооружении, — возразил я.
Этого не может быть.
— Вы правы, — согласилась она, удивив меня. — На этих городских стенах часовых нет. Но они там и не нужны. Стены в высоту более тридцати длин, равных росту человека, и чаще всего добрых пятнадцать-двадцать шагов в ширину. Никакая катапульта не поколеблет их, никакая осадная башня не сможет достичь вершины стены. Достаточно просто закрыть ворота.
Стены Келара считались могучими, и я слишком хорошо знал, насколько сложно было построить такую стену. При такой длине и таких размерах казалось это просто невыполнимым. Потребовалась бы тысяча лет, чтобы построить такое укрепление, и оно всё ещё было бы незаконченным. Ну да ладно, может Серафина ошиблась в высоте и ширине.
— Я думал, что город был осаждён. Принцами.
Она тихо засмеялась.
— Вы забыли, что это случилось после моей смерти. Но я не могу себе такого представить. Кроме того… Вы ведь пережили осаду в своём родном городе, верно? Какие были самые большие нужды у защитников?
— Пропитание, — прямо ответил я.
Это было давно, но я всё хорошо помнил. Увидев полуголодную уличную собаку, стоило лишь моргнуть, и ты уже представлял её себе, зажаренную на вертеле. С гарниром из крыс. У поджаренных или панированных — вкус был не таким уж и плохим. Не тогда, когда ты умирал с голода. В самом конце в городе почти не осталось собак. Даже крысы научились быть осторожными.
— В Аскре такого не случится. Во-первых, вряд ли удастся устроить блокаду морского порта. В моё время не существовало флота, который бы осмелился это сделать и учитывая то, что я слышала, флот на протяжении веков не сократили, а скорее даже расширили. Во-вторых, эта внешняя стена окружает плодородные земли с полями, лесами и фермами. Сам город расположен в трёх внутренних кругах. Намного большая часть — это тщательно культивируемая земля. Повсюду есть глубокие колодцы, а река Аск ничуть не меньше Газара. Было бы бессмысленно отравлять её или перенаправлять. Это не просто город, Хавальд, а маленькая страна. Если Аскир закроет свои ворота, людям в нём почти ни от чего не придётся отказываться. Нет таких товаров, которые бы не изготовлялись в имперских мануфактурах, а самые необходимые хранятся в больших залах. Если армия осадит Аскир, то сама эта армия и умрёт с голоду, — она провела ладонями по своим рукам, как будто замёрзла. — И не забывайте, что Аскир не беззащитен. В большинстве королевств магия осуждается и приравнивается к некромантии. В Аскире всё иначе. Там почти кажется, что каждый камень пропитан магией веков.
— И всё же с тех пор прошли столетия, — напомнил я, невольно восхищаясь. — Я задаюсь вопросом, что сегодня ещё осталось от прежнего могущества и великолепия.
— Мы это выясним, — задумчиво сказала она. — Знаете, мне кажется странным то, что я слышала об Аскире с тех пор, как вернулась к жизни. Вечный Правитель правил империей и Аскиром на протяжении веков. Если он и старел, то очень медленно. Он всё ещё был молодым, когда я видела его в последний раз. Он планировал на столетия вперёд, Хавальд.
— Но его планы не всегда были осуществимы, — я вспомнил о канализации, которую он планировал соорудить в Газалабаде. Слишком поздно удалось выяснить, что природный камень, на котором был построен город, недостаточно далеко уходит в глубь. Слишком много писка и слишком много несчастных случаев, поскольку песок погребал рабочих под собой.
— Возможно, — промолвила она. — Но если бы вы когда-нибудь встретили его, у вас бы тоже появились сомнения по поводу того, что ему пришлось отречься от престола. Мы вместе посетили гарнизон. Вы видели, как строила империя. Парочка новых крыш и ворот, навести порядок… У меня такое чувство, будто империя чего-то ждёт. Будто он, Асканнон, чего-то ждёт. Я не могу себе представить, что его больше нет.
— Вы знаете, почему он достиг такого возраста? — спросил я. Странный вопрос, если учесть, что единственная причина, по которой я был ещё жив — это то, что я владел выкованным им мечом.
— Некроманты живут так долго, потому что забирают жизнь у своих жертв, как и Искоренитель Душ. Только чем старше они становятся, тем больше жертв им требуется, чтобы не умереть.
