– Нет-нет, прислуга мне понадобится только днем. Я хочу, чтобы вечерами мы с Генри оставались одни.
Артуро пожимает плечами. Меня восхищает эта изящная постройка, эта покрытая галькой крыша. Генри тоже подходит посмотреть.
– А где вода? – спрашивает он.
Я смеюсь и ерошу его волосы. Этот ребенок всю свою короткую пока жизнь прожил рядом с океаном. Естественно, он считает, что так должно быть везде.
– Поблизости нет воды, – отвечаю я.
– Вообще-то,- замечает Артуро,- по вашей территории протекает река Марта-Бра.
– Это не та вода, о которой говорит Генри, – я выбираю одну фотографию, на которой виден намек на горы на заднем плане. – А Страна Дыр?
– Если верить агенту, она совсем близко.
Йен хмурится:
– Что, черт возьми, происходит? Если вы хотите отправиться на Ямайку на несколько месяцев, могли бы снять коттедж… или дом. Вовсе не обязательно заводить там целое поместье. Я, в конце концов, ваш поверенный! Надо было со мной посоветоваться, прежде чем предпринимать…
– Черт возьми, Йен, – вздыхаю я, – я советуюсь с вами, когда хочу. Если уж на то пошло, это решение было принято уже после смерти вашего отца, но до того, как вы спешно заменили его. Я велел Артуро подыскать мне спокойное место, вдали от туристов, где мы с Генри могли бы пожить…годик или даже больше…
– Вы собираетесь отсутствовать так долго?
– Я четыре года не появлялся в офисе. Думаю, «Ла Map» прекрасно обойдется без меня.
По сосредоточенному выражению его лица я понимаю, что он лихорадочно просчитывает, какую пользу сможет извлечь из моего отсутствия.
– Разумеется, – говорит он, – просто я никак не пойму, зачем вы хотите туда ехать.
– А мне-то что? – возражаю я. – Вам и не нужно понимать. Я хочу, чтобы дом был обставлен и готов к нашему приезду через два месяца. Еще я хочу, чтобы вы купили мне «лендровер». Кто-нибудь должен будет на нем отвезти нас с Генри в аэропорт, когда мы соберемся лететь.
После того как Тинделл выходит из кабинета, Артуро спрашивает:
– Ты действительно хочешь уехать через два месяца?
Я пожимаю плечами, потом беру Генри на руки, сажаю к себе на колени, обнимаю.
– Это зависит вот от него. Если он докажет, что умеет хорошо себя вести на большой земле, то, наверно, мы сможем решиться и на перелет… Хочу посмотреть, как ему будет среди людей, свозить его в магазин игрушек. Как ты на это смотришь, Генри?
Генри рассеянно кивает – он, высунув язык, старательно засовывает в конверт брошюру и остальные бумаги. Взглянув на мальчика, Артуро непроизвольно потирает шрам на руке. Я опять вспоминаю о том, что мне сегодня сказала Рита.
– Что-нибудь не так с Йеном? Ничего подозрительного не замечаешь?
Артуро качает головой:
– Он – Тинделл, и этим все сказано. Я ему не доверяю. За ним постоянно наблюдают мои люди.
Они пока не сообщали мне ни о чем подозрительном: ничего нового в его банковских делах, никаких новых автомобилей, встреч с людьми, которых мы не знаем…
– Тем не менее там что-то зреет. Будь внимателен.
Артуро улыбается:
– Конечно! С удовольствием его застукаю. Но, учти: если что-нибудь обнаружится, тебе нужно будет хорошенько подумать, прежде чем что-то предпринять…
– Это почему же?
Латиноамериканец улыбается еще шире:
– Потому что больше не осталось ни братьев, ни кузенов, носящих эту фамилию, которых ты мог бы нанять. У Йена еще нет детей. Если с ним что-нибудь случится, из семьи Тинделл на тебя больше некому будет работать.
Вслух я этого не произношу, но про себя думаю, что, пожалуй, это не самое страшное. Бывают вещи и похуже.
Мы с Генри возвращаемся на лодку только к вечеру. Мальчик засыпает через несколько секунд после того, как мы отчаливаем. Он спит, привалившись ко мне, положив голову на мое левое бедро. В руке у него зажато ухо большого розового игрушечного кролика. Я завожу моторы, включаю самую малую скорость, и одной рукой правлю в большой канал, а другой обнимаю сына за плечи.
Генри теплый и сонный. Завидую его способности засыпать мгновенно. Еще бы ему не устать! Сегодня у него выдался нелегкий день – первый раз попасть на материк, встретиться со столькими людьми, ездить в автомобиле, побывать в магазинах…
Впереди, нам наперерез, несется черно-желтая лодка «ситоу». От нее идет волна. Я крепче прижимаю к себе Генри и осторожно веду «Грейди», чтобы нас как можно меньше качало. Генри лишь чуть-чуть меняет положение во сне и выпускает ухо кролика. Игрушка падает на палубу. Я наклоняюсь, поднимаю кролика и удивляюсь, почему из тысячи гораздо более интересных игрушек мой сын выбрал именно эту. Кладу кролика на сиденье рядом с Генри. Мы плывем дальше. От свежего морского воздуха клонит в сон. Жаль, что нельзя лечь рядом с сыном и уснуть. Когда ты на воде на склоне дня, это очень успокаивает и располагает к отдыху. Я оглядываю бухту, проверяю, нет ли на нашем пути других катеров, и замечаю только одну яхту гораздо южнее нас и еще одну патрульную «ситоу», спешащую к Бискайскому рифу, должно быть на выручку какому-нибудь бедолаге, чью лодку относит в океан.
Море такое спокойное, бриз такой ленивый, что мне становится стыдно двигаться так медленно. Я увеличиваю скорость. Моторы теперь работают на половину своей мощности. «Грейди» рвется вперед, и через несколько минут канал уже позади. Генри все спит. Я подумываю, не забрать ли немного к северу, чтобы Генри посмотрел на большие лайнеры в порту Майами. Но, поразмыслив, плыву все-таки прямо, к горизонту, туда, где, кроме неба и моря, ничего не видно. Знаю, что через несколько минут появится наш остров.
Преодолев искушение двигаться еще быстрее, я поглаживаю по голове спящего сына и слежу за катером и за водой вокруг него. За моей спиной лениво садится солнце. Его последние лучи нагревают мне спину. Справа, напуганный приближением катера, из воды выныривает баклан и, подняв фонтанчик брызг, взлетает. Генри понравилось бы, думаю я, но не бужу его. Пусть поспит.
Далекий рев мощных моторов нарушает тишину. Я оборачиваюсь и ищу глазами виновников. Наконец замечаю лодку неподалеку от Обеденного рифа. Совсем близко от нас. Это красно-белая «сигарета», имеющая форму пули, более сорока футов длиной. Она движется со скоростью по меньшей мере шестьдесят миль в час. Я смотрю на нее со злостью. Хорошо бы как-нибудь… убрать ее, чтобы не портила такой прекрасный тихий день.
Шум моторов нарастает. Через несколько минут я снова оглядываюсь. Катер, похоже, движется в том же направлении, что и мы, и уже вдвое сократил расстояние между нами. Тут мне вспоминаются загадочные слова Риты. Может быть, она хотела предупредить меня о новой пакости Тинделла? Интересно, хватит ли у Йена духу напасть на меня. Любые несколько слов могут вызвать у него приступ паранойи. Чуть изменив курс, проверяю, намеренно ли лодка следует за нами или им просто в ту же сторону. Сначала «сигарета» движется тем же курсом, что и раньше. Но как раз когда я начинаю смеяться над своей подозрительностью, они… тоже меняют курс.
