— Нам нельзя терять время. Путь до побережья Марринсвока неблизкий.
— Неблизкий, — кивнул Шасо. — Нам придется плыть всю ночь и, возможно, часть утра.
— Если Пайрин Кай'вос пошлет нам попутный ветер, я доставлю вас к побережью задолго до рассвета, — заявила Эна.
Бриони не сомневалась в ее словах. Она уже успела убедиться, что эта девушка — непревзойденный гребец.
— А что мы будем делать, когда окажемся там? — спросила Бриони. — Может, лучше направимся в Блушо? Я хорошо знаю супругу Тайна Олдрича. Она болтлива и слишком любит наряды, но сердце у нее доброе. Уверена, она не откажется приютить нас. Там мы будем в большей безопасности, чем в Марринсвоке, и…
Шасо издал нечто вроде глухого ворчания, напоминавшего приглушенный рык зверя.
— Вы уже забыли о нашем разговоре, Бриони? О том, что обещали беспрекословно меня слушаться?
— Я ничего не забыла, но…
— Никаких «но». Мы отправляемся в Марринсвок. Поверьте, ваше высочество, на то есть причины. Сейчас никто из вельмож не способен вас защитить. Если мы укроемся в Блушо, герцог Карадон направит туда все войска Южного Предела и захватит оплот Олдрича. Мы не сможем противостоять врагам, ведь вы сами рассказали, что Тайн и все его люди погибли в битве. Ваши враги объявят вас самозванкой, будут кричать на всех углах, что принцесса Бриони мертва, а вы — жалкая девчонка-служанка, играющая ее роль по моему наущению. Можете не сомневаться, будет именно так!
— Но я полагала…
— Не время строить предположения. Сейчас все решает сила, и эта сила в руках у братьев Толли. Вы должны довериться мне и не тратить время на бесполезные споры. Нерешительность и детское упрямство могут привести нас к гибели.
— Будь по-твоему, — изрекла Бриони, стараясь ничем не выдать охватившей ее досады. — Мы отправляемся в Марринсвок.
«Не горячись, — приказала она себе. — Ты дала обещание, и ты должна его выполнить. Вспомни, как глупо ты вела себя по отношению к Хендону. Сейчас нельзя рисковать. Ты — последняя из Эддонов. — Мысль эта показалась Бриони столь ужасной, что она тут же поправилась. — Последняя из Эддонов, оставшихся в Южном Пределе».
Впрочем, это утверждение тоже не соответствовало истине. Возможно, Анисса и ее ребенок живы. Если младенец пережил эту жуткую ночь.
— Я пойду к святилищу бога Морей. — Бриони старалась говорить как можно спокойнее. Маска королевской невозмутимости — вот все, что осталось ей от прежней жизни, и эта маска надежно скрывала ее истинные чувства. — Эна, помоги лорду дан-Хеза спуститься к лодке. Я присоединюсь к вам позднее.
И принцесса, не оглядываясь, вышла из кухни.
Глава 2
Блуждающие в сумерках
В начале времен небеса закрывала тьма, но пришел великий Зо и прогнал тьму. Тьма исчезла, но осталась Сва, дочь тьмы. Она покорила сердце Зо, и они вместе стали править миром, учредив в нем свои законы.
«Начало начал» из Книги Тригона
Дождь лил как из ведра, барабанил по скалам и по листьям деревьев, чьи стволы сгибались подобно спинам древних стариков; но юноша не пытался найти укрытие. Он как будто не замечал, что струи воды стекают по его лицу. Наблюдая за ним, Феррас Вансен ощутил собственное одиночество еще острее, чем обычно.
«Что я здесь делаю? Я не должен был возвращаться в это безумное место, даже если все боги этих земель хотели заманить меня сюда».
Но стыд и тайная страсть соединились и обрели силу, превосходящую силу богов. Именно стыд и тайная страсть привели его сюда, за Границу Теней, в нечестивый лес, где растут деревья с листьями в форме полумесяцев, где лианы покрыты огромными черными цветами, источающими ядовитый сок. Мысль о том, что потеря мальчика усугубит горе Эддонов, терзала душу Вансена. Особенно невыносимо было сознавать, какую боль это причинит принцессе Бриони, сестре Баррика.
Темное небо разрезал зигзаг молнии, порыв ледяного ветра принес раскат грома. Вансен угрюмо сдвинул брови. Гроза слишком разошлась, решил он; даже если это может встряхнуть впавшего в оцепенение принца, сегодня они не рискнут ехать дальше. Если их не испепелит молния и не погубит лихорадка, гибели не миновать — обезумевшие от страха кони неминуемо сорвутся со скалы. Темная лошадь Баррика, прежде принадлежавшая волшебному народу, выказывала явные признаки беспокойства, а кобыла Вансена была близка к панике. Продолжать путь по неведомой дороге среди разгула стихии было бы чистым безумием.
Впрочем, состояние Баррика Эддона трудно было назвать иначе, чем безумием. Принц явно не собирался сбавлять скорость, он скакал вперед, оставив своего спутника далеко позади.
— Ваше высочество! — позвал Вансен, стараясь перекричать шум дождевых струй. — Если мы продолжим путь, мы погубим лошадей. А без лошадей мы пропадем.
За Границей Теней трудно было судить о времени, но Вансен не сомневался — они мчались сквозь бесконечные сумерки целые сутки. После ужасающей битвы и бессонной ночи, которую Феррас Вансен провел, спрятавшись в скалах на краю поля боя, силы его были на исходе. Временами он опасался потерять равновесие и свалиться под копыта коня. Меж тем принц не обнаруживал никаких признаков усталости.
— Прошу вас, ваше высочество, остановитесь! — взмолился Вансен. — Не знаю, куда вы направляетесь, но одно могу сказать точно — мы погибнем, если продолжим путь. Давайте найдем укрытие, отдохнем и переждем, пока кончится гроза.
К удивлению Вансена, Баррик внезапно натянул поводья и остановился, дожидаясь своего спутника. Юноша не возражал, когда Вансен подъехал и почти силой снял его с седла. Баррик молча опустился на камень, словно ребенок, привыкший слушаться старших. Он равнодушно наблюдал, как капитан королевских гвардейцев, поминутно чертыхаясь, пытается соорудить навес из мокрых веток. Казалось, душа принца витает где-то далеко или, точнее, спряталась глубоко внутри тела как больной человек в углу огромного дома. Даже когда Вансен нечаянно оцарапал щеку принца сосновой лапой, тот и бровью не повел. В ответ на все извинения капитана Баррик лишь моргнул.
За долгие годы службы в замке Вансен привык считать, что представители королевской семьи и высшей знати живут в ином мире, не имеющем ничего общего с миром людей вроде него самого. Но никогда еще это предположение не казалось ему таким верным, как сейчас.
«Если бы знать, в какие дали устремлен сейчас этот отрешенный взгляд».
Маленький костерок, который Вансен развел под выступом скалы, шипел и дымился под струями дождя. Где-то вдалеке слышались завывания зверя — Вансен молился о том, чтобы это был всего лишь зверь. Вой звучал так пронзительно, что по спине у капитана гвардейцев пробегал холодок.
