— К чему мужчине хорошие манеры? — воскликнула Наташа. — Мужчина должен быть животным — породистым, своенравным и стремительным. Хищником!
Наташа подняла стакан, вытряхнула в рот последние капли и поднялась.
— Ладно, пошли. Мне надо переодеться, а тебе — сходить в парикмахерскую. И учти — больше никаких костюмов. Красное платье, красная помада, платиновые волосы… Э-э… Можешь надеть лифчик и что-нибудь в него подложить. Мне нужно, чтобы клиенты, увидев тебя, теряли рассудок. Договорились?
— Договорились… — неуверенно согласилась Ира.
— Да, — вернулась Наташа. — Еще одно. Эту встречу с газировкой…
Ира удивленно подняла брови.
— Ну с «Мокка-колой», — объяснилась Наташа. — Перенеси из «Националя» в «Ле Опера».
26 апреля, 19.15
— Добрый вечер.
Павел, пиар-менеджер компании «Мокка-кола», скучал в отдельной ложе ресторана «Ле Опера». У него был запланирован бездарный деловой ужин. Он уже решил отдать заказ другому агентству, но, как деловой человек, надумал поторговаться с этим «Сити-смарт». Вдруг они собьют цену настолько, что это его заинтересует. Судя по телефонным переговорам — по тону, манере и стилю, — он воображал напористую, нахальную дамочку в туфлях без каблуков, пиджаке от Армани и с короткой стрижкой. Заурядный рекламный агент женского пола. А перед ним стоял ангел. На девице было что-то настолько прозрачное, что Павел задумался, почему ее не арестовали за нарушение общественной нравственности. Кожаная юбка едва закрывала пышные бедра, широкий пояс подчеркивал соблазнительную талию, сапоги на высоченной шпильке удлиняли мускулистые ноги.
— До-до-добрый… Э-э-э… — растерялся Павел.
«Уф! — подумал он. — И что это она на меня так смотрит?»
Женщины не баловали его вниманием. Он был слишком высокий, слишком крупный, слишком кудрявый, слишком в очках, без чувства юмора и немного медлительный. А эта смотрела на него так, словно он был лакомой штучкой.
Она села так близко, что ее коленка коснулась его ноги. Положила руку на спинку дивана. Вышло, будто она его обнимает.
— Называйте меня Наташей и обращайтесь на ты. Договорились? — У нее был низкий бархатный голос.
— Я… я… — суетился он, робея от ее взгляда. — Я… подготовил бумаги…
— Поговорим об этом позже, — подмигнув, сказала Наташа. — Для начала выпьем. Два двойных виски безо льда, — перехватила она бармена. — Поужинаем?
— А, да-да, — спохватился пиар-менеджер.
Через пару минут они уже держали в руках стаканы с американской самогонкой. Судя по всему, Наташа чувствовала себя замечательно и свободно, а вот Павел ерзал и все никак не мог устроиться.
— Вы женаты? — спросила Наташа, едва они сделали по глотку.
От растерянности Павел хлебнул зараз половину того, что было в стакане.
— А почему… А… Я… Нет…
— Просто спросила, — улыбнулась Наташа. — Хочется верить, что красивые холостые мужчины — это не легенда.
От столь прямого комплимента Павел покраснел, как монашка.
— Вы… вы тоже очень красивая, — невнятно пролепетал он и приказал себе взять себя в руки.
Но в это время он почувствовал, что ее рука, горячая и сухая, лежит у него на бедре. Такого рода переговоров у Павла еще ни разу не было. Он сам неоднократно увивался за дамами на деловых ужинах, обедах и даже завтраках… Однажды у него завязался роман с журналисткой из молодежной газеты, другой раз — с дамой средних лет из юридической конторы… Но ей они в подметки не годились. Не то чтобы Наташу можно было назвать красавицей, но она была так адски привлекательна, что у Павла сосало под ложечкой.
— Дюжину свежих устриц, — заказала Наташа официанту, пока Павел вспоминал свои победы. — И дюжину запеченных в сыре и сливках. Бутылку шардоннэ «Марина»… — Она задумчиво посмотрела на Павла. — А может, две.
Когда они выпили третью, Павел неожиданно взял расходы на себя, чего не делал не только на деловых обедах, но и при частных встречах с девушками. Точнее, не всегда делал. Если ему казалось, что его используют, он предлагал девушкам делить расходы и ничуть не жалел тех, кто надеялся поживиться за его счет.
После ужина они очутились в одном такси. Павел не мог понять, куда она его везет и почему он так пьян… И кажется, влюблен.
В такси он что-то забормотал о рекламной стратегии «Мокка-колы», но она его поцеловала, и он забыл, как его зовут. Павел не помнил, как они выходили из такси, как поднимались в квартиру, как раздевались, как очутились в кровати… Запомнилось одно — ее обнаженное сильное тело, неожиданно прохладные руки… А губы пылают… Ее слова: «Покажи мне, что такое настоящий мужчина»… И совершенно безумные, алчные до секса глаза…
А когда Павел проснулся, его ждал кофе с шоколадным ароматом, свежий, теплый круассан, в ванной — гель для бритья, станок и полотенце с вышивкой «Паша». Все это Наташа подготовила вчера, но он-то этого не знал и решил, что она с самого утра бегала по магазинам, чтобы сделать ему приятное.
— Хочешь, открою тайну? — улыбнулась она, заметив его удивление.
Конечно, он согласился.
— Один мой знакомый из вашей конторы сказал, чтобы я была поосторожнее. По его словам, ты самый коварный плейбой, перед которым не устоит ни одна женщина.
— Я? Кхе-кхе… — подавился слюной Павел.
— Меня, наверное, уволят, но вчера я поклялась себе узнать, что в тебе такого… — Она с аппетитом взирала на рыхлого Пашу, по пояс замотанного полотенцем. — Сказать? — Он лишь икнул в знак согласия. — Ты настоящий мужчина. Сильный, веселый, энергичный, ты не треплешься, а действуешь. Ты хищник, своенравный и стремительный. Мне нравится быть в твоей власти. И знаешь, — она потупилась, а потом смело подняла на него глаза, — мне ни с кем не было так хорошо… — Она протянула к нему руки, а короткий халатик распахнулся…
27 апреля, 16.18
— Тебя весь день ищет Клим! — рванула к ней взволнованная Ира.
— Что ему надо? — равнодушно спросила Наташа.
— Он сказал: «Как только Кострова появится, пусть немедленно идет ко мне»… — У Иры дрожал голос. Видимо, часть начальственного гнева досталась ей.
— Какая тоска! — зевнула Наташа. — Ну ладно. Хорошо выглядишь, — заметила она, закрывая дверь.
На секретарше было маленькое красное платье, блестящие черные сапоги на платформе, а волосы стали, как у Мэрилин Монро.
Наташа поднялась на верхний этаж, миновала два коридора и уверенно толкнула дверь генерального директора. В большом кабинете с окном во всю стену сидел бородатый мужчина. Голубая рубашка обтягивала круглый живот, во рту дымилась трубка, на запястье поблескивали золотые часы. Вид у мужчины был благодушный — пока он не заметил Наташу.
