— Да, спасибо, это было бы чудесно.
— Я пришлю кого-нибудь в ваши покои. Они ведь на третьем этаже?
— О нет. Я бы хотела поесть здесь, если никто не возражает?
Ибис рассмеялся:
— Конечно, многие едят здесь в последнее время, и я уверен, что вы можете устроить себе трапезу, где пожелаете, за исключением спальни императрицы. Впрочем, по слухам, вы уже и там бывали. — Он снова засмеялся.
— Просто я подумала, что вы не захотите меня здесь видеть после того, как я столько всего вам наврала, — сказала она внимательно смотревшим на нее слугам.
Повар презрительно фыркнул:
— Вы забыли, что мы работали на Сальдура и Этельреда. Они постоянно лгали, но никто из них не мыл пол и не опорожнял ночные горшки вместе с нами. Так что садитесь за стол, ваше высочество. Я сейчас подогрею похлебку. Ниппер, принеси кастрюлю и кувшин с сидром!
Ариста уселась за стол, и никто не сказал ни слова против. Все вернулись к работе и лишь изредка бросали на нее быстрые взгляды. Лила даже улыбнулась и помахала ей рукой перед тем, как снова взяться за миски.
— Вы Майрон Ланаклин? — спросила Ариста, повернувшись к монаху с собакой.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Да, совершенно верно.
— Рада встрече с вами. Я Ариста. Вы ведь знаете моего брата, Алрика?
— Конечно! Как он?
— У него все хорошо. Вы его не видели? Он живет наверху.
Монах отрицательно покачал головой.
Рыжий открыл глаза, когда монах перестал его поглаживать, и с обидой посмотрел на него.
— Ну разве это не замечательно? — воскликнул Майрон. — Я никогда не видел такой большой собаки, даже сначала не понял, что за зверь передо мной. Мне показалось, что это какой-то мохнатый олень и что их разводят на кухне, как мы в аббатстве свиней и кур. И ужасно обрадовался, что его никто не собирается есть. Его зовут Рыжик. Он элкхаунд. Но я полагаю, что он больше не может охотиться на волков и кабанов. Вам известно, как используются эти собаки во время войны? Они выбивают рыцарей из седла и впиваются им в горло или ломают шею. Но на самом деле они совсем не злые. Я каждый день прихожу сюда, чтобы его повидать.
— Вы всегда так рано встаете?
— Ну, сейчас не так уж и рано. У нас в аббатстве тех, кто встает в эту пору, называют лентяями.
— Тогда вы должны очень рано ложиться спать.
— Честно говоря, я мало сплю, — сообщил Майрон, поглаживая пса по спине.
— Я тоже, — призналась Ариста. — Меня преследуют дурные сны.
Майрон заметно удивился и даже прекратил гладить Рыжика, который укоризненно ткнулся носом ему в руку. Аристе показалось, что монах хочет что-то добавить, но он снова сосредоточился на поглаживании собаки.
— Майрон, может быть, вы сможете мне помочь? — спросила она.
— Конечно. А что происходит в ваших кошмарных снах?
— О нет, я имела в виду нечто другое. Мой брат упоминал, что вы очень много читаете.
Майрон пожал плечами:
— На третьем этаже я нашел небольшую библиотеку, но там всего двадцать книг. Я читаю их уже по третьему разу.
— Вы прочитали все книги библиотеки по три раза?
— Почти все. У меня постоянно возникают проблемы с «Генеалогией монархов Уоррика» Хартенфорда. Она почти полностью состоит из имен, и мне приходится произносить большинство из них вслух, чтобы запомнить. А что вас интересует?
— Возможно, вы читали об этом Аббатстве ветров. Вы что-нибудь слышали о городе Персепликвисе?
Майрон кивнул:
— Конечно, слышал, это древняя столица империи Новрона.
— Совершенно верно, — оживилась Ариста. — А вы знаете, где она находится?
Он немного подумал и улыбнулся:
— Во всех древних текстах о путешествиях старая столица являлась точкой отправления. Писали, например, что Хаштон находится в двадцати пяти лигах на юго-восток от Персепликвиса, а Фарингтон расположен в ста лигах от него к северу. Никто не уточнял, где следует искать Персепликвис, считалось, что это всем известно.
— А вы можете на основании этих данных показать на карте, где он находится?
— Вполне возможно. Я почти уверен, что Эдмунд Холл отыскал его именно таким способом. Советую вам найти его дневник. Мне всегда хотелось его прочитать.
— Я думала, что чтение этого дневника равнозначно впадению в ересь. Разве не по этой причине дневник Холла заперли когда-то на вершине Коронной башни?
— Да, это так.
— И все же вы хотели бы его прочесть? Алрик никогда не рассказывал о том, какой вы мятежник.
На лице у Майрона появилось недоуменное выражение, но через мгновение оно сменилось улыбкой.
— Чтение дневника Холла является ересью только для приверженцев церкви Нифрона, — пояснил он.
— Совершенно верно. А вы ведь монах Марибора.
— К счастью, в том, что касается чтения, у нас нет таких ограничений.
— И вам, наверное, тоже интересно, что еще может храниться на вершине Коронной башни? — спросила Ариста.
— А вам хочется там побывать?
— Да, очень.
Путешественники прибыли поздно вечером, и в замке сразу поднялся переполох. Играли трубы, слуги носились, точно угорелые, и прежде чем Ариста успела одеться к выходу, к ней явились две служанки, а также Алрик и Мовин. Они-то и рассказали о том, что с севера пришел караван с изображением сокола на золотисто-зеленых знаменах.
Ариста подхватила полы плаща и помчалась вместе с остальными вниз по лестнице. На ступенях замка успела собраться толпа. Слуги, мастеровые, чиновники и даже аристократы слегка подталкивали друг друга, чтобы улучшить себе обзор. Стражники образовали для Аристы в толпе проход, что и позволило ей всех опередить. Она остановилась рядом с Алриком и Мовином. Слева от них она заметила Нимбуса, набросившего свой плащ на плечи Амилии. Без него худенький придворный еще больше стал похож на тонкое деревце. Императрицы нигде не было видно.
Караван продолжал втягиваться на озаренную молочно-белым сиянием луны и пламенем трепетавших на ветру факелов дворцовую площадь. Среди вновь прибывших Ариста не заметила солдат, за каретами шли пожилые мужчины. Процессию замыкали фургоны с дрожавшими от холода пассажирами. Накрытые общими одеялами женщины и дети жались друг к другу. Когда первая карета подъехала к ступеням дворца, из нее вышли Белинда и Ленара Пикеринг, за ними последовала Аленда Ланаклин. Все три женщины в полном смятении разглядывали толпу обитателей замка.
Мовин бросился вперед, чтобы обнять мать.
— Что вы все здесь делаете? — возбужденно спросил он. — Где отец? Или он…
Ариста вдруг заметила, как напрягся и отпрянул назад Мовин.
