Он посмотрел на другой конец террасы, где слуги подметали опавшие вишневые лепестки.
— Я вижу гармоничное решение, — сказал он.
— О, неужели?
— Такой необычайно талантливый мальчик как Лудд нуждается в личном наставнике, а не в школьной скамье.
— Возможно, но…
Наставник Послушников проследил за взглядом Ринпо.
— О, — произнес он, и на его лице появилась не слишком хорошая улыбка. В ней было предчувствие и надежда на то, что проблема может быть переложена на того, кто, по мнению наставника, этого полностью заслуживает.
— Мне пришло на ум одно имя, — сказал Ринпо.
— Мне тоже. — Отозвался Наставник Послушников.
— Имя, которое я слишком часто слышал, — продолжал Ринпо.
— Я полагаю, либо он сломает мальчишку, либо мальчишка сломает его или, возможно, они сломают друг друга… — Размышлял Наставник Послушников.
— Ну, как говорят в мире, — сказал Ринпо. — Хуже не будет.
— Согласиться ли аббат, — сказал Наставник Послушников, проверяя понравившуюся идею на наличие слабых сторон.
— Он всегда испытывал определенное и довольно раздражающее уважение к… дворнику.
— Аббат добрейшей души человек, но зубы в настоящее время доставляют ему некоторые неприятности, и он не слишком хорошо ходит, — сказал Ринпо. — Это сложное время. Я уверен, он охотно согласиться с нашей общей просьбой. Поскольку просьба не особо значима на фоне ежедневных забот.
И так было предрешено будущее.
Они оба были неплохими людьми. Они много трудились на благо долины в течение тысяч лет. Но бывает так, что спустя некоторое время вырабатывается довольно опасный образ мыслей. Вроде того, что в то время как все важные мероприятия требуют тщательной организации, сама организация требует организации гораздо больше, нежели мероприятие. А еще что порядок, это всегда хорошо.
тик
У кровати Джереми стоял целый ряд будильников. Они не были ему нужны, поскольку он просыпался, когда хотел. Их здесь проверяли. Он ставил их на семь и просыпался в 6.59, чтобы проверить зазвенят ли они вовремя.
Сегодня вечером Джереми отправился в постель рано, прихватив с собой стакан воды и «Страшные Сказки».
Сказки его не интересовали никогда, ему не удавалось уловить их смысл. Он ни разу за всю жизнь не прочел ни одной сказки. Он помнил, как еще мальчишкой его раздражал рисунок к Хикори Дикори Доку из книги с детскими стишками в тряпичной обложке, потому что часы на нем были из совершенно другой эпохи.
Он попытался читать «Страшные Сказки». У них были названия, типа «Как злая королева танцевала в раскаленных алых башмаках!» или «Старая Дама в печи». Здесь не было даже намека на часы, ни на какие из них. Похоже, авторы изо всех сил пытались избежать любого их упоминания.
С другой стороны, в «Стеклянных часах Гадкого Шюшайна» часы были. Или что-то на них похожее. Нечто… странное. Злодей — читатель мог вывести это только из того, что так было сказано прямо на первой странице — создал часы из стекла, в которые поймал саму Леди Время, но все пошло не так, потому что в часах была одна деталь — пружинка — которую он не смог сделать из стекла, и она не выдержала напряжения. Время было освобождено и создатель часов, возрастом в десять тысяч лет, в секунду стал горсткой пыли, и его больше не видели, что, по мнению Джереми, было неудивительно. История кончалась моралью: «Большие дела зависят от маленьких деталей». Но Джереми не мог понять, почему вместо этого там с тем же успехом не могли написать: «Плохо ловить несуществующих женщин в часы» или «Все бы сработало со стеклянной спиралью».
Но даже такому неискушенному читателю как Джереми было ясно, что-то не так со всей историей. Она оставляла такое впечатление, будто автор пытался передать смысл того, что видел или где-то слышал, но так и не понял. И — ха! — хотя часы были созданы сотни лет назад, когда даже в Убервальде из часов была только кукушка, художник изобразил огромные напольные часы, каких не было и пятидесяти лет назад. Глупость человеческая! Было бы смешно, если бы не было так грустно!
Он отложил книгу и провел остаток вечера над проектом для Гильдии. Они щедро платили ему за это, при условии, что он пообещает никогда не появляться у них лично.
Затем он положил работу на прикроватный столик рядом с часами, задул свечу, лег и заснул. И ему приснился сон.
Стеклянные часы тикали. Они стояли на деревянном полу посреди мастерской и испускали серебристое сияние. Джереми обошел вокруг них, или, скорее, они медленно повернулись перед ним.
Они были выше человеческого роста. С прозрачным корпусом и мерцающими, словно звезды, красными и синими огоньками. В воздухе стоял едкий запах кислоты.
А потом его взгляд проник в них, проник в кристалл, он несся вниз сквозь слои стекла и хрусталя. Слои проносились мимо, становясь гладкими, в сотни миль длинной стенами, а он все падал, скользя между ними, в то время как они делались все более ребристым, зернистым…и дырчатыми. А красно-голубой свет все еще лился ему вслед.
Только теперь был еще звук. Он шел из темноты наверху, неторопливый бой, что был до нелепого знаком, сердцебиение усиленное в миллионы раз…
Тумм…тумм…
…каждый удар неспешный как гора и огромный как мир, темный и кроваво-красный. Через несколько этих тактов, его падение замедлилось, остановилось, и он вновь полетел вверх, сквозь свет, пока сияние наверху не превратилось в комнату.
Ему надо запомнить это! Все было ясно, понятно с первого раза! Так просто! Так легко! Он видел каждую деталь, как она сделана, как соединена с другими.
Но понимание уходило.
Конечно, это был всего лишь сон. Сказал он себе и успокоился. Правда, этот сон никак не хотел заканчиваться, вынужден был признать Джереми. К примеру, перед ним все еще была пролитая на скамью чашка чая и звук голосов за дверью…
В дверь постучали. Джереми вдруг стало интересно, кончиться ли сон, когда ее откроют, но дверь исчезла, а стук продолжался. Он шел снизу.
Было 6.47. Джереми глянул на часы, чтобы убедиться в том, что они не врут, и, натянув одежду, поспешил вниз.
Когда он открыл парадную, за ней никого не оказалось.
— Мм. Тута внизу, мистер.
Джереми глянул вниз и увидел гнома.
— Зовут вас Чассын? — спросил он.
— Да?
Сквозь дверную щель просунули блокнот.
— Подпишите здеся, где написано, «подпишите здеся». Спасибо. Ну, парни…
Позади него пара троллей перевернула тележку. Большой деревянный ящик грохнулся на мостовую.
