Еще одна маленькая деталька насчет Плеймета — напоследок. Чувства юмора у него кот наплакал. И особой терпеливостью он тоже не отличается.
Я даже боюсь, что он страдает от каких-то хронических болей. Ну, или чего-нибудь в этом роде.
— Просто у меня поручение от Макса Вейдера. Расходы оплачиваются. Работа обещает быть нехлопотной, мирной, приятной и прибыльной. Мне почти стыдно, что я беру деньги за такую.
Плеймет похлопал лапищами по животу.
— Куда это я засунул свое кольчужное белье?
— Да ну же, приятель! Это самая обыкновенная прогулка. В деле даже нет ни одной попавшей в беду дамочки. Всего-то Тинни Тейт, Аликс Вейдер и парочка подружек, которые боятся, что их театр не откроется к началу сезона.
— Что ж, не лишено смысла, — согласился Плеймет, когда я объяснил ему, что задумал. — Это не обычное Гарретово бросание очертя голову в самую гущу.
Вообще-то моя методика не настолько прямолинейна. Ну, разве что иногда.
— Ты сейчас в «Пальмы»?
— Чего?
— По заведенному распорядку тебе полагалось бы отправиться отсюда прямо к Морли.
Он говорил о моем добром приятеле, наполовину темном эльфе, владельце вегетарианского заведения Морли Дотсе.
— Не сегодня. Джон Растяжка, Паленая, Мелонди Кадар, возможно, и побольше крыс. Плюс экипаж, чтобы все в нем разместились. Я даже Покойника не стану ради такого беспокоить. Это было бы накладно для бюджета.
— Ни на секунду тебе не верю. Даже если ты веришь в это сам.
— Тебе стоит порыться в своей помойке. Вдруг найдешь там выброшенный когда-то позитивный взгляд на вещи.
— Может, ты и прав, дружище. Весь ужас в том, что ты и правда старый друг. Я тебя слишком давно знаю.
Друзья, приятели. Они не подведут.
Вообще-то я собирался заглянуть в «Пальмы». Я уже несколько недель не общался с Морли. Однако реплика Плеймета заставила меня передумать: пусть Дотс отдохнет немного. Вряд ли мне в этом деле потребуются квалифицированные костоломы.
Кем бы ни притворялся Морли со своим вегетарианством, громила он серьезный.
Я обошел «Пальмы» стороной. Если Морли захочется со мной повидаться, он всегда отыщет повод.
День стоял погожий. Сворачивая на Макунадо-стрит, я напевал под нос — игнорируя тот факт, что музыкального таланта у меня меньше, чем у водяного буйвола.
По полого поднимающейся в гору улице я направился к дому. Не я один наслаждался хорошей погодой. Соседи тоже вышли погулять, пользуясь тем, что воняет меньше обычного.
Долгая, морозная зима выстудила всю гадость.
Люди, которые обычно игнорируют меня или смотрят так, словно я вот-вот обезумею, кивали, улыбались, приветливо махали мне рукой. Я обеспечиваю им развлечение. И безопасность. И уверенность.
Всякая полицейская мелочь всегда ошивается поблизости, косясь в мою сторону.
Я заметил соглядатая от Релвея. Тот даже не особенно старался быть незаметным. Наверное, мне стоит почитать за честь то, что за мною наблюдают даже тогда, когда я не занят ничем, кроме поглощения пива и ссор с Тинни.
Дил Релвей, босс тайной полиции, спит и видит, как бы уличить меня в чем-нибудь таком. В чем угодно. Если не сейчас, так хотя бы через сотню лет.
Дверь мне открыла Паленая.
— Что это вы как с неба свалились?
— Знаешь, лапочка, ты только что изрекла идиому. Ты хоть сама это поняла?
Органы речи у крысюков плохо приспособлены для человеческого языка. Они вообще с трудом говорят по-карентински. Послушай первого встречного крысюка, так ты и одно слово из десяти сказанных разберешь с трудом. Но Паленая, например, вполне освоила разговорные основы. Почти. А теперь вот и идиомы освоила.
Когда мы с Пулар Паленой познакомились, она притворялась глухой. Это помогало ей скрыть свою гениальность от Надеги, тогдашнего предводителя крысюковского сообщества. Потом его место, впрочем, занял ее сводный брат.
— Вот черт, — буркнула она. — Не успеешь оглянуться, как без меня меня женили.
Еще одна идиома. И какая!..
— Ты что сегодня, не с той ноги встала?
— Я встала с той, с какой нужно, Гаррет. Просто пока вас не было, нам тут доставили два центнера яблок, два бочонка пива и сорок три золотых ангела.
— Э… Ангела?
— Монеты Тамдросской Лиги. Купеческой республики на северном побережье. Отчеканены в Пе-Дьярт-Менг-Арле. Такие сюда нечасто попадают.
— Э… — Опять она со своей эрудицией.
Мое отличное настроение начало куда-то испаряться.
Паленая в этом не виновата. Просто она не может не выложить чего-то, чего я не знаю.
— Ангелы — обычная валюта на севере — по крайней мере в тех местах, куда доплывают торговцы из Каренты. Должно быть, у кого-то связи в тех краях.
— Принеси-ка одну. Посмотрим, не фальшивая ли.
Она права на все сто.
— Ты? Ты что, не спишь?
Не сплю. Сегодня был учебный день.
Мой напарник и партнер по бизнесу наставляет пятнадцатилетнюю жрицу какого-то доморощенного культа. Она почти выпускница. Или даже стажер.
При упоминании о ней мне сделалось немного не по себе. Выходило, он лепит уменьшенный, зато мобильный вариант себя самого. Жутковатая штучка — и ведь с него станется, я-то знаю.
— Не понимаю я этого. Она же тебя обычно боится пуще смерти.
Абсолютно безосновательно. Тем более что те, кому стоило бы бояться, считают себя иммунными к тому, чего вообще-то заслужили.
— Деньги от Макса, — объяснил я Паленой. — Аванс в счет расходов.
— Это что, нам дали дело?
— Угу. Но, похоже, очень простое. — Я поведал ей суть дела и то, что задумал.
Я бы советовал, щекотно прозвучал у меня в голове голос Покойника, не сбрасывать со счета призраков.
— Ты что, видишь у меня в башке что-то такое, чего не вижу я?
Видите ли, у него появилась дурная привычка шарить без спросу по содержимому моего черепа.
Нет. Однако же в некоторых сообщениях упоминаются призраки. Правда, все, похоже, стараются отрицать их существование. Равно как и их музыку.
— Куда это ты собралась? — поинтересовался я у Паленой. Она как раз закрыла свою книгу, записав в нее золотой приход. Очень уж она хорошо работает.
— Поговорить с Джоном Растяжкой. Вам потребуется его помощь, если хотите, чтобы ваш план сработал.
— Что-то у меня нет истового желания приниматься за дело прямо сию минуту.
— Пикси до сих пор в спячке, — сообщила Паленая. — От них помощи не дождешься.
Колония пикси обитает в полости между наружным и внутренним слоями кирпичей выходящей на улицу стены моего дома. Они злобны, буйны, несносны, непредсказуемы и надоедливы. И чертовски полезны. Ну, когда не стараются изо всех сил свести меня с ума. Королевой у них тут Мелонди Кадар — убежденная пропойца.
