Да, милостивые гиазиры, глядя на тонкий стан Люспены и ее губы, будто бы готовые к поцелую в любой момент дня и ночи, в эту версию можно было поверить с легкостью.
x 22 x
– Говорят, вы состояли в связи с покойным? – начал Эгин, усаживаясь по правую руку от Люспены на расстоянии, чуть меньшем официального, но все-таки вполне целомудренном.
– Да, это так.
– Так кто же его убил?
Прямота вопроса, разумеется, застала Люспену врасплох. Она, возможно, думала, что Эгин станет сейчас расшаркиваться и подолгу кружить вокруг до около, а она покуда сообразит, что ей врать. Дудки.
– По совести, я ума не приложу, гиазир Йен, – сказала та в растерянности и опустила глаза.
Как бы сам собой обозрению Эгина открылся богатый лиф ее платья, у края которого обольстительно красовалась белая грудь госпожи Люспены, противоестественно приподнятая лифом вверх, опять же на столичный манер.
– Может быть, у вас есть подозрения?
– Есть. Это кто-то из людей Багида. Или из людей Круста.
– Но ведь сказать так – это все равно как сказать, что наверняка Гларта убил человек, а не заломал медведь. Почти то же самое.
– Согласна, гиазир Йен. Согласна.
При этих словах длинный указательный палец Люспены буквально смахнул с плеча одну из бретелек, придерживавших лиф, и та упала на предплечье. Намек, не понять которого, будучи мужчиной, невозможно.
Но в то утро Эгин был поразительно недогадлив. Он дурно спал ночью. Он дурно провел предыдущий день. И, главное, вот уже три недели он слишком много думал об одной столичной барышне с каштановыми волосами. Той, что стала супругой гнорра. Мысли об Овель делали Эгина бесчувственным, словно бревно, и холодным, словно черные пещеры на морском дне близ Перевернутой Лилии. А потому он, не поведя бровью, спросил:
– Ты ведь не местная, правда?
– Правда, я сирота. Меня выбросили с корабля и я осталась здесь жить.
«Очень трогательно!» – отметил про себя Эгин. Он не верил ни одному ее слову.
Эгин наклонился к Люспене и припечатал невинный поцелуй к ее маленькой груди. Люспена едва ощутимо вздрогнула и запустила свою мягкую ручку в волосы Эгина.
Впрочем, дальше этого в то утро дело не зашло.
ПИННАРИН, 62 ГОД ЭРЫ ДВУХ КАЛЕНДАРЕЙДвадцать девятый день месяца Ирг («предновогодняя неделя»)x 1 x
Писем было много. В конце года каждый тайный советник каждого уезда присылал в Свод Равновесия отчет. Уездов в Варане было тридцать четыре и в некоторых действительно совершались серьезные преступления.
Приходилось читать все и читать обстоятельно. Чтобы решить, куда направить аррума, куда – отряд «лососей», куда – сотню тяжелой кавалерии. Или наоборот – отозвать, снять с должности, понизить в чине, а то и приговорить к Жерлу Серебряной Чистоты.
Отчет тайного советника Медового Берега, как всегда, пришел одним из последних. Но задержался на столе гнорра дольше остальных. Многим дольше.
Гнорр достал письмо и принялся перечитывать в четвертый раз.
«Особой важности. Лагхе Коаларе, гнорру Свода Равновесия.
Годовой отчет о состоянии дел в уезде Медовый Берег
Раздел 1. Преступления
За истекший год в уезде было совершено одно преступление средней степени против Князя и Истины и одно высшее преступление против естества вещей.
Первое совершил рудокоп из поместья местного землевладельца Багида Вакка…»
У Лагхи была невероятная память. Он помнил, какого цвета были тучи над Багряным Портом в предновогодний день сорок девятого года и мог со скрупулезной точностью геометра воспроизвести очертания всех пятен крови пар-арценца Опоры Безгласых Тварей, расположившихся на его длинных одеждах в день штурма Хоц-Дзанга.
«Да, есть там такой Багид Вакк. А поместье его именуется Серый Холм. И куют там мечи на продажу. И налоги с этой торговли род Вакков издревле платит медом», – не без самодовольства пробормотал Лагха, в сознании которого пышными соцветиями вспыхнули десятки имен и названий, связанных с Медовым Берегом и отпечатавшихся в его памяти после предыдущих донесений Гларта.
Преступление рудокопа, который обнаружил в пещерах Малого Суингона истлевшие ножны и подозрительно чистый клинок, но отнюдь не поспешил донести об этом вайским властям, было наказано бдительным рах-саванном по всей строгости варанского закона. Рудокоп был заключен в узилище, а по приходу корабля из Нового Ордоса – принудительно продан в рабство на торговые галеры. Купчая, составленная на «живое тело» рудокопа, прилагалась. Деньги отосланы в государственную казну. Меч, обнаруженный рудокопом, также выслан и прибыл в Свод вместе с донесением. Меч как меч. Безопасно Измененный вековым заклятием от ржавчины. Ерунда. Дело закрыто. Отлично.
«Второе преступление совершено Измененной вещью, предположительно эпохи Звезднорожденных.»
На этом месте Лагха в четвертый раз покачал головой. Непростительно для рах-саванна Свода, совершенно непростительно! Карувв за такие слова в отчетах приговаривал даже аррумов. Пять веков им твердят: не было никаких Звезднорожденных, не было и быть не могло. И войны Третьего Вздоха Хуммера тоже не было! А он – «…эпохи Звезднорожденных»! Раз не было Звезднорожденных, значит нет и «эпохи Звезднорожденных»! А времена Инна окс Лагина называются теперь Героическими. Ясно!?
Лагха криво усмехнулся, припомнив бесконечно изменчивые глаза Элиена, Звезднорожденного, с которым его судьба свела только один раз, и грустную улыбку Шета окс Лагина, Звезднорожденного, виденного им трижды, и подумал, что героического в тех временах было, мягко говоря, мало. Лишь цепь взаимных роковых недоразумений, которые погубили всех сильнейших Круга Земель и оставили после себя множество Изменений.
Лагха не был буквоедом и ему было все равно как называть времена шестивековой давности. Поэтому он ограничился занесением Гларта в список офицеров, подлежащих письменному взысканию за двусмысленный образ мировидения, и продолжил чтение.
«Упомянутая вещь представляет собой струну от каниойфаммы, обладающую, судя по всему, колдовским воздействием на земные недра. Указанная струна способна издавать один и тот же настырно повторяющийся звук. Трижды мною было подмечено ответное колебание земли. Одна из трех креветок-призраков в моем Зраке Истины умерла при зарождающемся Изумрудным Трепете, когда я пытался созерцать упомянутую струну. По этому поводу прилагаю к сему отчету запрос на получение нового Зрака Истины, испорченный Зрак и упомянутую Измененную вещь.
От своего имени осмелюсь советовать приговорить эту Измененную вещь к Жерлу Серебряной Чистоты. Ибо следует полагать, что эта хуммерова струна есть лишь наполовину испорченная часть некоего цельного колдовского инструмента, имеющего вид, близкий к каниойфамме, и назначенный к тому, чтобы вызывать сильные сотрясения земных недр, приводящие к разрушительным последствиям. Имею также предположение, что указанный колдовской инструмент находится здесь, в уезде Медовый Берег. Намерен предпринять самые деятельные поиски при участии солдат вайского гарнизона.»
