— А я сразу сказала, что он маг! — гордо заявила Печать.
Ее голос напомнил Абэ кое о чем.
— Простите, — начал он, — но перед тем, как она…он… оно на нас напало, я слышал чей-то голос, и, кажется, это была не Печать?
— Ах, да, совсем забыл вас познакомить, — воскликнул Хусянь. Он засунул руку в карман и вытащил на всеобщее обозрение старый желтый обломок черепа.
— Абэ, это Кость. Кость, это Абэ Ясутика.
— Очень приятно, — смущенно прошелестела Кость. — Я счастлива, что могу говорить со столь выдающимся человеком. Вы кажетесь мне родственной душою, и мне было бы очень приятно как-нибудь побеседовать с вами о поэзии или о магии.
— Я польщен, — Ясутика склонил голову.
— Эй! — громко напомнила о себе Печать. — А меня ты ему не показывал! Это очень похоже на дискриминацию! Ты всегда меня обижаешь!
Хэй пожал плечами и улыбнулся, глядя на Абэ.
— Вот, — он вытащил и положил на стол большую квадратную печать, — с Печатью вы уже знакомы, правда, еще ни разу не виделись.
— А! — сказала Печать довольно. — Он совершенно такой, как я и представляла! Только нос поменьше, и одежда странная. Синий халат вам пошел бы больше, чем белый!
— Очень рад увидеться с Вами, — еще раз поклонился Абэ.
— И я рада. И, так как мой хранитель совершенно не помнит о приличиях, я сама все скажу, — Печать откашлялась и торжественно произнесла. — Эта ничтожная печать по имени Печать Девяти Судей Ада, спешит выразить вам свою не знающую границ благодарность за то, что вы спасли моего хранителя от монстра! Восторг мой не знает границ, я навеки в долгу и все такое.
— Ох, — опомнился Хэй. — Я болван! Я совершенно забыл тебя поблагодарить! Спасибо, если бы не ты, тут такое могло бы произойти!
— Не уверен, что что-нибудь случилось бы, — пожал плечами Абэ. — возможно, девушка собиралась за тобой следить, и все, но наше вмешательство заставило ее показать истинное лицо. Кстати, у вас… у тебя нет врагов в Городе? Ведь для того, чтобы бумажная фигурка пришла за тобой следом, ее должен был кто-то вырезать и заколдовать?
— Ага! А говорил, что про волшебство совсем ничего не помнишь! — возмутилась Печать.
— Я вспоминаю понемногу. После того как я расколдовал фигурку, я кое-что припомнил, но далеко не все.
— Значит, тебе нужно больше колдовать! — сделала логичный вывод Печать.
— Да, она права! — подтвердил Хусянь. — Завтра тебе нужно будет идти в Небесный Дворец, я думаю, там стоит сразу же сказать о том, что ты маг. Думаю, они предложат тебе работу — в Городе полно странных вещей и созданий, с которыми только колдун может разобраться!
«Да уж, — подумал маг. — Включая молодых людей, которые носят в карманах говорящие печати и кости!»
— Ты не ответил на его вопрос, Хэй, — тихо напомнила вдруг Кость. — Есть ли у тебя враги?
— Ах да, прошу прощения, но это происшествие выбило меня из колеи. Нет, у меня нет врагов здесь. Я попал в Город всего несколько месяцев назад и не успел ими обзавестись. Так что ума не приложу, кому могло понадобиться посылать за мной это создание. А ты не можешь как-то выследить хозяина? Заставить бумажную куколку тебя к нему привести, например?
В этом предложении был смысл.
— Пока не могу, но я постараюсь вспомнить, как это делается. Уверен, что когда-то я и это умел, — задумчиво ответил Ясутика.
— Ну да ладно, ты и так мне здорово помог. Кстати, сейчас уже вечер, так что Дворец закрыт. Обычно новички ночуют в Приюте, но я бы предложил тебе переночевать у меня — квартира большая, места для двоих более чем достаточно. Что скажешь?
— Спасибо, — искренне поблагодарил Абэ. — А тебе это точно не доставит неудобств?
— Нет, ну что ты! Он будет только рад! — снова влезла в разговор Печать.
— Она права, — подтвердил Хусянь. — К тому же, ты сильно понравился Кости. Я еще ни разу не слышал, чтобы она кого-нибудь приглашала беседовать о поэзии.
— Ну что вы… — смущенно пробормотала Кость.
— Если так, буду рад, — поклонился Абэ.
— Идем! — вскочил Хэй, рассовывая артефакты по карманам. — Завтра я провожу тебя до Дворца, где тебе все объяснят про Город. А пока всем нам не помешало бы отдохнуть.
Абэ встал и двинулся следом. На улице дул прохладный ветерок, где-то вдали пел сверчок.
Ясутика вдохнул свежий летний воздух полной грудью и посмотрел на небо. Как раз появилась еле заметная луна. Прохожих вокруг почти не было, только несколько человек тихо разговаривали у входа в кафе и курили странные длинные трубки.
— А, кажется, этот Город — красивое место! — сказал Ясутика.
Хэй посмотрел на него и улыбнулся:
— Да, красивое. Странное и непонятное, но красивое. Думаю, тебе здесь понравится! Осваивайся, так как уйти отсюда пока еще никому не удавалось!
«Великая Городская Книга Чудесного и Необычного», свиток первый
«Как-то раз честный и всеми уважаемый горожанин, чье имя мне не известно, под утро был разбужен детскими криками под окном. Играли мальчик и девочка.
— Карли, Карли, ты так на демона похож! — закричала девочка.
Вслед за этим раздался топот бегущих ног, рычание и крик. А потом все замолкло. Когда горожанин выглянул в окно, на улице никого не было.
Видимо, и правда был похож!»
У Айрис был свой инкуб. Можно было, конечно, сказать, что у инкуба была своя Айрис, но она предпочитала первую формулировку.
Каждую ночь она видела его во сне, и каждую ночь они занимались любовью. Такое положение дел Айрис вполне устраивало, поэтому любовника-человека она себе так и не завела. Нет, время от времени она делала попытки, но с людьми было гораздо сложнее — у них у всех были свои заморочки и недостатки, мириться с которыми ей не очень-то и хотелось. Инкуб забирал у девушки какую-то часть энергии, но не так уж много. Она не возражала, так как прекрасно понимала, что инкубу тоже нужно что-то есть.
Смерти своего инкуба она не хотела — он ей очень нравился. По временам, сжимая его в объятиях, она даже воображала, что немножко любит его. Совсем чуть-чуть, потому что разве может человек в своем уме влюбиться в демона, которого видит во сне?
Единственным, что смущало Айрис, было то, что все считали ее одинокой женщиной. Соседка, женщина лет сорока с седыми волосами и ярко красными губами, при виде Айрис все время делала такое скорбное выражение лица и так тяжело вздыхала, что было ясно — она всей душой сочувствует бедной одинокой девушке. Что еще хуже, время от времени та же соседка или сослуживцы пытались сосватать ей какого-нибудь молодого человека. Причем, какими критериями они руководствовались при выборе кандидатов, было совершенно непонятно — видимо, хватали первого же мужчину, у которого хватало глупости в их присутствии заявить, что он не женат.
