Рывок…
Не вышло. Память тела то и дело подводила.
Мгновение промедления обходится мне рассечённой рукой. А затем я просто и без затей шагаю вперёд, проскальзывая между зазубренными клинками Зверей, оставляя на них клочья одежды и шкуры. Крушитель вскидываю вверх, целясь точно в соединение между башкой и шеей Богомола-Зверя и вбивая подток древка в камень под ногами.
Если мне не хватает своих сил, то я займу их у врага.
Тварь рвётся ко мне, молотя лапами. А нужно было остановиться. Дури ей хватает, чтобы обезглавить саму себя, широкое лезвие Крушителя пронзает хитин и плоть.
Подток скрежещет по камням, а затем срывается и меня отшвыривает назад на десяток шагов.
Я с ухмылкой выпрямляюсь, превозмогая боль в израненой спине. Сожрала, тупая тварь? И я Закалкой могу убивать пиковых Воинов.
Ухмылка стынет на лице.
Ах ты, дарсова тварь.
И меня накрывает сотнями шипов, которые выпустил Богомол-Мастер.
– Римило!
Больно.
Всё, что я успел – вскинуть руки, защищая Крушителем и наручами сердце, средоточие и голову. И с последней вышло плохо.
Правый глаз не видел, зато левый отлично позволил рассмотреть торчащий из щеки чуть ниже его шип.
Но я ещё был жив. Опустил голову. Я просто утыкан этими шипами. И они не спешат исчезать. Это не умение. Ненавижу тварей, которые обретают способность так делать. Ненавижу. Ещё со времён Чёрной горы и Шипастого Скорпионьего Мада.
На Зору теперь наседает сразу трое Богомолов. И это на одного Мастера больше, чем ей по силам.
Я вбил в камень Крушитель, повисая на нем и стараясь не упасть, прохрипел, едва угадывая свой странно булькающий голос:
– Эй, твари, а как же я? Я ещё жив.
Удивительно, но меня услышали и словно поняли.
Один из Богомолов разворачивается, несётся ко мне, вбивая лапы в камень. Жаль не Мастер.
Я не успеваю даже ухмыльнуться, как Зора заходится в крике – Богомол нанизал её на лапу, пробив и Покров, и защиту амулета.
– Терпи, стисни зубы, пни шип на лапе, чтобы сорвать себя с его клинка!
Свой опыт не вложишь в чужую голову. Особенно когда тебя не слышат.
Да и моё время вышло. Много ли нужно Зверю этапа Воина, чтобы добежать до меня?
Зазубренные клинки взлетают над моей головой, а у меня нет сил даже на то, чтобы шагнуть в сторону, утвердиться на ногах или вскинуть Крушитель. Ну и пусть. Я вобью наруч ему в глотку. На это мне хватит сил.
Тушу Богомола сносит в сторону. Всё происходит так быстро, что я даже не успеваю увидеть, что это было.
Зато отлично вижу, как стремительная тень буквально нарезает на куски Богомолов возле Зоры. А затем застывает на месте, превращаясь в заместителя главы Академии Ксилима.
Он склоняется над Зорой, и мне остаётся лишь вздохнуть с облегчением.
Выжили.
Поднял дрожащую руку и ухватился за торчащий из-под глаза шип.
Рванул.
Это даже не больно.
Осторожно ощупал лицо, скользя кончиками пальцев и кривясь от вспыхивающей боли.
Слева, похоже, раздроблена скула – под пальцами месиво из мяса, костей и кусков маски. Содрогаясь от боли, стянул её с себя. А вот справа всё хорошо. Глаз не видит лишь потому, что залит кровью – с половины головы содрало кожу и волосы. Видимо, шип соскользнул по черепу. А ведь мог и убить меня, пробив голову насквозь.
– Ты кто ещё такой?
Поднимаю голову, только чтобы увидеть несущийся ко мне меч.
Мгновение и он пробивает плечо. Ксилим нанизал меня, точь-в-точь, как это случилось недавно с Зорой.
Теперь у меня пробито оба плеча. Падает, звеня, Крушитель. Не успеваю даже охнуть, как меня словно стискивает со всех сторон, обращая в статую. Давно забытое ощущение. Но такое уже было. Сковывающая Длань.
– Учитель! – воздух разрывает крик Зоры. – Что вы делаете?
Ксилим резко оборачивается, вскидывая ладонь:
– Ты его знаешь? Ты с ним?
– Конечно, с ним, это же Римило!
К счастью, тараторит Зора так быстро, что Ксилим не успевает даже отправить в неё технику. Опустив руку, переспрашивает:
– Ты в своём уме? Римило твой сверстник, а этот человек моего возраста.
– Что?
Спустя три вдоха Зора уже доковыляла ко мне, впилась взглядом и охнула:
– Как это возможно? Я следовала за ним по пятам. Это он сдавал экзамен!
Ксилим снова вскинул ладонь к Зоре, предупредил:
– Не смей подходить ближе ко мне, – перевёл на меня взгляд: – Спрашиваю ещё раз. Кто ты?
Что-то меняется. Я помню, что под Сковывающей Дланью можно только дышать и моргать. Но что-то меняется. Я по-прежнему не могу пошевелиться, но мои губы обретают свободу. Закашлявшись, я сглотнул и ответил:
– Я и есть Римило.
– Твой возраст.
– Я сжёг свою жизнь, чтобы выжить в схватке.
– Что за глупая ложь?
– Это правда. Ведь я же месяц пробыл с учениками Школы на Поле Битвы. Будь я и правда стар, то формация Древних не пропустила бы меня.
– Учитель!
Зора поднимает с земли мою маску. Окровавленную, с дырой под левым глазом и без куска над правым.
Ксилим мрачно пялится на маску, затем стискивает зубы так, что на скулах вспухают желваки, переводит взгляд на меня. И снова что-то меняется. Теперь меня словно стискивает в невидимых ладонях, запускает под кожу десятки крючьев, которые начинают раздирать меня на куски:
– Зачем ты проник в Академию?
Несколько вдохов я не могу даже ответить – так сильна боль от невидимых крючьев. Я забываю о раздробленном лице, сорванном скальпе, торчащих из меня шипах и даже о том, что до сих пор пробит насквозь мечом.
Но это всё равно слабей, чем боль от Столба Наказаний.
Впрочем, что бы это ни была за техника, но это не Сковывающая Длань Ордена Морозной Гряды, предназначенная лишь против слабаков.
Наконец крючья перестают тянуть меня, и я с клёкотом втягиваю в себя воздух.
Ксилим держит на ладони знакомый мне кисет. Мой кисет. Мрачно повторяет вопрос:
– Зачем ты проник в Академию?
Кривлю губы в усмешке:
– Я не проникал, а честно поступил, чтобы стать сильней самому и сделать сильней наш Орден.
Правда, время для того, чтобы дерзить я выбрал не самое удачное. Пусть даже моя дерзость и чистая правда.
Ксилим рыкнул:
– Ухмыляешься? А не твоих ли рук это бедствие?
Крючья вновь тянут меня в стороны, всё сильней и сильней. Длань сковывает меня, не давая даже кричать. Теперь это хуже Столба Наказаний.
Едва слышу:
– Учитель!
Боль слабеет, губы снова обретают свободу, и я слышу свой хрип. И вопросы Ксилима:
– Твоя тьма – это ведь метка Ордена Поющих Мечей? Ты из его рядов? Перебежчик? Ты хотел укрыться у нас от их преследования? Или от преследования Тамим? – меч провернулся в ране, Ксилим рявкнул. – Про тебя и знать не знают в Бородатых Лесах. Откуда ты? Отвечай, пока тьма не сожрала тебя!
Алые круги перед глазами исчезли, сменившись тёмными, но открыв мне смутно видимых Ксилима и бледную Зору, которая всё так же стояла в шаге от него.
Ещё несколько вдохов мне понадобилось, чтобы понять, о чём говорит Ксилим. Тьма? Но ведь она была заключена в надёжную тюрьму Жемчужины. Понадобился бы день, самое малое, чтобы тьма разъела её стены.
До меня доходит. Ксилим. То, чем он причинял мне боль. Дарсов ублюдок. Его техника что-то сделала с Жемчужиной.
– Отвечай!
С этим воплем Ксилим снова надавил на клинок в моём теле. Я с ненавистью уставился на него сквозь пелену тьмы, что лезла из глаз:
– Нет. Я не из Поющих. А тьма – это рана с того дня, когда я сжёг жизнь, чтобы выжить. Тогда она едва меня не убила. А сегодня ты выпустил её, разрушив все мои труды. И это ваш Орден я должен был сделать сильным?
Ксилим сузил глаза:
– Что ты несёшь? Ты ещё и недоволен, как я с тобой обращаюсь? Взгляни вокруг. Ты видишь, что случилось с нашим Орденом?
– А я здесь причём?!
Ксилим снова стиснул зубы, под его короткой бородкой вспухли желваки на скулах. Наконец он выдохнул:
