class="p1">
И ими срезала свои черты лица.
Ведь чтоб сложить себя в единое опять,
Сначала нужно всё-всё прежнее сломать
И осушить до дна загадочный дуэт:
Две алых капли — в них отличья нет.
Что ты есть — вино или кровь?
Проиграешь иль выиграешь вновь?
Яд испей до самого дна,
Капля крови и капля вина.
Что в бокале — кровь или вино?
Ты гадаешь, глядя на дно.
Этого зелья боли…
Капля вина и крови.
Все маски я, сорвав, в огне сожгла
И босиком плясала на углях костра
Я имена все стёрла со страниц,
Прочь прогнала я всех богов и жриц.
Я отреклась от них, скиталась много лет
Не зная, что ты шла за мной вослед.
И, обернувшись, в ясном свете дня
В тебе вдруг я нашла саму себя…
Кровь и вино —
Мы теперь одно,
Но всегда есть плата…
Мне всё равно:
Кровь и вино —
И я снова буду крылата…
***
Ника выглядела такой самозабвенной, пока перебирала струны арфы, но как только пропела последние строки, вдруг резко отняла руки от инструмента. На её глазах навернулись слёзы, она еле сумела сдержать их.
— Я никогда не просила богов о счастье, — сказала она. — Только о том, чтобы мы с Эльпис были вместе, в печали и в радости, но вместе… — она замолчала на миг, собираясь с духом. — И чтобы мы были живы. Обе… — после этого Ника уже не смогла договорить, она посмотрела на сестёр, после чего немедленно встала, бросила извинение через плечо и ушла к себе в комнату.
А ещё эта строчка… про крылья.
Вестания почувствовала холодок, пробежавший по спине.
«И я снова буду крылата».
Фраза прозвучала дико, потому что Вестания поняла, о чем идёт речь.
Образ человека с огромными крыльями за плечами родился в воображении Вестании, как тотчас что-то внутреннее, подсознательное воспротивилось этой идее. Образ ангелов был табуирован во всей Ойкумене. Чувство, которое они вызывали в Вестании было похоже на отвращение и стыд, который она испытала после того, как Алкид открыл им тайну их происхождения. Умом она понимала, что виной всему было даже не воспитание, а самая настоящая пропаганда властей, которые навязали им своё мнение, привили конкретную мысль, спорить с которой она не могла.
Теренея тоже выглядела сбитой с толку, не только строчкой про крылья, но и реакцией Ники.
— Тяжело терять близких, — с жалостью в голосе заключила Вестания. Тера подсела к ней за стол.
— Я скучаю по Аластору. И по Асфоделю. — Пожаловалась сестра.
Скучает… она всё ещё думает о них так, словно они живы.
Удивительно, но прошло столько времени с момента их исчезновения в теневом лесу, а они с сестрой даже ни разу не обсудили произошедшее. Нужно было думать о своих жизнях.
В другой раз Вестания бы уколола младшую, непременно бы вернула её с небес на землю, но после всего, что они пережили, Веста научилась ценить их жизни. До тех пор, пока они живы, пока жива Теренея — она никогда не обидит её больше. Что бы та не говорила, какие бы глупости не несла, Тера всегда теперь будет важной для неё.
— Как ты думаешь, что стало с Асфоделем? — спросила Теренея.
Вестания не знала. Мальчик оставался для неё самой большой загадкой. Они несколько раз встречали его на своём пути, и всегда это было случайно. Вот только Вестания больше не верила в случайности. Асфо появлялся и в вагоне «Восточного Вестника», и в Акрополе, словно предупреждая их о чём-то важном. Благодаря ему, они спаслись в хижине, но вот стоило ли винить его в неосторожности возле теневого леса? Ведь Тера пошла вслед за ним, а на её поиски отправился и Аластор. Вдруг, мальчик опять пытался их спасти?
— Я не знаю. — Честно ответила Вестания.
— А Серый?
Серый? Как ты думаешь? — спросила она призрака.
Но он не ответил, так что Вестания тотчас поймала его на лжи.
Ты скрываешь что-то от меня! — поняла она.
«Я не помню», — попытался оправдаться он.
Попробуй вспомнить!
— Серый что-то знает, — сказала она вслух. Обычно Вестания предпочитала не делиться с сестрой их долгими разговорами с тенью, но сейчас не могла молчать, дело касалось Асфо, а его судьба тесно переплеталась с ними.
Серый! — потребовала Вестания снова. — Ты от меня больше не скроешься.
«Я и правда ничего не знаю. — Теперь он не обманывал её, она чувствовала. — Могу сказать лишь одно — он не просто человек. Это я точно знаю. А значит, он может быть жив».
Так кто он, если не человек? — не отставала Вестания. — Тень? Ангел? Океаниец? Откуда он взялся?
Серый вновь не спешил отвечать, но теперь она чувствовала его беспомощность.
«Я правда не знаю… Но что-то большее, чем всё, что ты назвала».
Значит, с ним все будет хорошо?
Но он боялся брать на себя такой груз ответственности. Серый не хотел внушать Вестании ложных надежд и причинить ей боль.
Что ты вообще за тень? Тоже мне, страшное привидение! Не можешь ответить на простой вопрос.
«Прости. Но, правда, не знаю, что тебе ответить».
Вестании пришлось дать ему знать, что она ценит эту кротость призрака. В конце концов, он не пытался подчинить её себе, как о том говорил Алкид. Последнее время Серый даже не стремился прорваться в глубину её сознания. Стоило отдать ему должное.
На следующий день Ника сделала вид, что не помнит о вчерашнем случае. Она пребывала в бодром настроении, заражая и их с сестрой. Она суетливо ходила из стороны в сторону по борту «Икара», то и дело отвлекаясь на карты и чертежи, перепроверяя маршрут.
— Всё, вроде, правильно, — не уставала повторять она. — Сегодня доберёмся до храма.
Вестания не знала, что и думать. Их путешествие должно скоро подойти к концу, теперь эта мысль казалась ей невероятной. Она лишь недавно поняла, что искала всё это время. Поверить в Океанию ей пришлось, чтобы не потерять желание жить, ещё когда они блуждали в отменённых землях. Это спасло её тогда. Аластор хотел, чтобы мы нашли её. Мама тоже в это верила. Они вдвоём погибли ради того, чтобы дать нам этот шанс. Мы не можем подвести их.
«Вы же ещё не знаете, как туда проникнуть», — Серый напомнил ей, как Ника рассказывала о своей первой попытке туда попасть.
В этот раз все получится, — упорно отвечала Вестания. — ты просто боишься, потому что не знаешь, что будет с тобой, когда мы
