Он вновь прикоснулся к лицу, убрал мои руки.
– В твоем организме еще остался яд. Пей отвар, он тебе поможет.
– Значит, ты знал, что меня травили? И знаешь, кто это делал? – Неужели ему было известно, что меня медленно убивают изощренным способом? А может, это он сводил меня с ума?
– Я узнал о филонелии перед самым отъездом. В комнате Одиэна был найден практически пустой флакончик с ядом. Не бойся, теперь тебе ничто не угрожает. Он наказан.
Из груди вырвался слабый стон. Боже, история повторяется. Сначала Уэйн, теперь Одиэн. Те же слова о наказании, та же хладнокровная жестокость.
– Ты его убил?
– Его казнили. – Усмехнувшись, эмпат добавил: – В Драгонии не любят отравителей.
– Зачем ты поехал за мной? Почему всякий раз, когда я убегаю от тебя, ты вновь меня нагоняешь и делаешь мне больно. За что?!
Я резко вдохнула и отбежала в противоположный угол хижины. Дорриэн поднялся и стал медленно приближаться, с холодной жестокостью наблюдая, как меня охватывает панический ужас. Я огляделась в поисках… так и не поняла, что хотела найти. Против эмпата я была бессильна. А он это понимал и наслаждался моими муками.
– Оставь меня! Уходи. – Я сползла вниз по стене и спрятала голову в колени.
– Я не могу уйти. – Он опустился рядом и продолжал шептать: – Разве ты еще не поняла, что принадлежишь мне? Я – вот кто тебе нужен. Ни эльф, ни человек, ни кто-то другой, только я.
Как же в тот момент я его ненавидела! Он говорил с грозной иронией, сжигая последние мосты между мной и свободной жизнью. Жизнью без страха и душевных мук.
Я подняла голову и, не в силах скрывать боли, прошипела:
– Ты – мое проклятье. Ты – вампир, который забрал у меня все светлое, еще остававшееся во мне. Ты убиваешь меня всякий раз, когда находишься рядом. Почему, когда я смотрю в твои глаза, я вижу тьму? Что заставляет тебя причинять мне невыносимую боль, от которой хочется кричать? Я больше не могу этого стерпеть. Я ненавижу тебя. Не-на-вижу!
Эмпат подхватил меня на руки и, не обращая внимания на истерику и отчаянное сопротивление, отнес на кровать. Присев рядом, наклонился ко мне и одними губами прошептал:
– Иногда мне кажется, что это ты мое проклятье. Ты думаешь, я не испытываю к тебе ненависти? Да я иногда убить тебя готов, уничтожить собственными руками. Но вместо этого я снова и снова возвращаюсь к Нарин. Ты как наркотик, без которого я уже не мыслю жизни. И с каждым днем мне требуется его все больше и больше. Можешь ненавидеть меня, проклинать, но! – Его голос стал жестче, глаза превратились в две узкие щелочки. – Больше никогда не смей убегать.
Дыхание его участилось, а взгляд заволокло туманной дымкой доселе неведомых мне чувств. Я посмотрела в зеркало когда-то родной души и почувствовала, как силы покидают меня. Больше не хотелось ни сопротивляться, ни кричать, ни плакать. Я была словно опустошенный сосуд, который в любую секунду мог разлететься на тысячи мелких осколков. И я отдалась на волю вспыхнувшего пламени, которое затопило разум, выжгло последние мысли. Только одно слово вырвалось с тихим стоном из груди, прежде чем меня унесло бушующей волной безумной страсти: «Ненавижу!»
Аммиан
– Аммиан, все готово.
Я кивнул и приказал седлать лошадей. Далеко он не мог ее увезти. На несколько километров вокруг простирается лес. Лошадь эмпату сменить не удастся, он вынужден будет заночевать в лесу. Я найду его, и тогда уже ничто не помешает покончить с ним. Теперь – окончательно. Демоны! Шерэтт забрал у меня семью, а его сын решил украсть жену! Меня затрясло от гнева. Самый счастливый день превратился в настоящий кошмар. А я уже надеялся на руинах прошлого построить светлое будущее.
Мы мчались сквозь ночь навстречу нашему врагу. Если надо будет, я переверну землю, но найду его. И уничтожу.
– Держись, Нарин. – Я всматривался в даль, сердце отстукивало бешеный ритм, заглушая остальные звуки. – Еще совсем немного, и я буду с тобой.
Нарин
Красные лучи восходящего солнца коснулись моего лица. Веки дрогнули. Бесшумно поднявшись, я дрожащими руками натянула на себя платье и посмотрела на безмятежно спящего эмпата. Он громко вздохнул и отвернулся к стене. Не желая его будить, я отыскала на запыленном столе кремень. Искры разожгли огонь, и я поставила греться воду. Сквозняк неприятно щекотал кожу, носился из одного угла хижины в другой. Поежившись, я поискала глазами плащ Дорриэна и завернулась в теплую ткань. Вдохнув знакомый запах, присела на стул и стала ждать, пока вода закипит.
Думать не хотелось, вспоминать пережитые волнения тоже. Я просто сидела и смотрела на языки пламени, извивающиеся в легком воздушном танце. Организм требовал немедленно предоставить ему хоть небольшую порцию калорий. Вот только, кроме остывшего отвара, к которому я так и не притронулась, в избушке больше ничего не имелось. Со вздохом поднявшись, осторожно открыла дверь и вышла наружу. Жаль, что сейчас не лето. Можно было бы насобирать ягод и орехов. Дичь подстрелить не сумею. Да и нечем. Что тут сказать? Охотник из меня никудышный. Надо разбудить Дорриэна. Пусть отправляется на охоту, иначе желудок объявит мне войну.
Я уже хотела вернуться в избушку, когда услышала едва уловимый хруст веток. А потом чьи-то руки обхватили меня за талию и потащили прочь от хижины. Знакомый голос проговорил:
– Начинайте.
И они начали. Безликие захлопнули дверь и, подбросив в руках зажженные факелы, запустили ими в окна. Сухое дерево занялось в одно мгновение, и все внутри охватило неистовым пламенем. Я дернулась и в ужасе закричала. Но Аммиан крепко держал меня за руки, с безумной силой впиваясь ногтями в ледяную кожу.
– Что вы делаете?! Там же… Да пусти ты, демон тебя раздери!
Проигнорировав отчаянные крики, эльф приказал усадить меня на лошадь и увезти как можно дальше отсюда.
– Аммиан, зачем?..
Но мой вопрос так и остался без ответа. Безликий несколько секунд с упоением наблюдал за разгорающимся пламенем, потом тоже вскочил на лошадь. Я до последнего смотрела на черные клубы дыма, кружащие над хижиной и над лесом, не переставая вырываться и кричать. Но меня никто не слышал. Ослепленные ненавистью наконец-то свершили свою месть. Они уничтожили Дорриэна.
Аммиан
Прошло два дня. Мы вернулись в лагерь и стали готовиться к долгой войне. Эмпаты будут мстить. Рано или поздно они найдут нас. Проще всего было сейчас разбежаться по миру, затеряться в больших городах и переждать несколько десятков лет. Но каста решила иначе. Безликие готовы были умереть, но унести с собой в могилы как можно больше жизней проклятых эмпатов. И я согласился с ними.
