— В обмен на согласие наших князей на сказанное тобой — что пользы будет нам от вас сейчас? — спросил Эйнор на талиска, вызвав перешёптывание и удивлённые взгляды танов.
— Наши мечи для Руэты и Чёрного Короля — но не рукоятью, а остриём, — сказал тан. Трое его товарищей кивнули. — Наши мечи для Арвелега из Форноста — не остриём, а рукоятью.
— Рукояти ваших мечей — сейчас, в обмен на короля, который не будет указывать вам, как жить и отдаст вам землю, которую вы зовёте вашей — после падения Чёрного Короля, — сказал Эйнор и обнажил Бар. — Мои слова — слова князя Арвелега: да будет так, как сказали вы.
Холмовики обменялись возбуждёнными возгласами.
— Серый Старик говорил нам, что ты и твои князья — честные люди, — сказал старший из танов. — Ну что ж, возьми и нашу клятву и донеси её своим правителям, юноша, говорящий голосом Арвелега…
…Когда Эйнор вернулся, оруженосцы — плечом к плечу, тихие и послушные — сидели на брёвнышке, сложив руки на коленях, и преданно смотрели на рыцаря.
— Что? — подозрительно спросил он, останавливаясь возле кустов, из которых вышел.
Оруженосцы вздохнули. Вместе, в унисон.
— Что? — более нервно уточнил Эйнор.
— Вместе столько дорог прошли, — сказал Гарав со слезой в голосе. Фередир закивал и хлюпнул носом. — Плечом к плечу стояли, одним плащом укрывались, одним лопухом подтир… кгхм… Все лишения делили, радости и беды… — Тут его слегка заперло, мальчишка задумался, что же они могли делать с радостями и бедами. Вместо него включился Фередир:
— Ты мне как отец родной, — убеждённо сказал он, и Эйнор вытаращил глаза. — А я тебе — как сын…
— Храни Валары от такого блудливого щенка в сыновьях… — пробормотал Эйнор.
Фредир затряс головой:
— Не спорь, я лучше знаю… Какие тайны у отца от верного сына?!
— И вот заехали мы в глушь глухую, — влючился Гарав, — и быв зверьми кусаны и людьми пуганы немилосердно, и виденицы злые нас терзали… и думали мы, что старший наш — вроде брата нам родного и справедливого…
— Так отца или брата? — уточнил Эйнор.
— А оно вон как вышло, — гнул своё Гарав. Мальчишки повесили головы. — Закрыл брат наш и отец от нас, глупых, своё сердце… — Плечи Фередира вздрагивали. — Ходит окрест, а чего, куда — нам не сказывает… Что ж нам, доверия лишённым, делать?! Закинуть петельки на берёзоньку, да и… — Гарав сглотнул и выдавил слезу. — Чем жить в таком позорном недоверии — уж лучше живота лишиться…
— Верно, верно… — простонал Фередир подозрительно срывающимся (явно не от рыданий) голосом.
— Нет, ты, Фередир, раньше таким наглым определённо не был, — задумчиво сказал Эйнор, расстёгивая перевязи.
— А это зачем? — с неподдельным интересом спросил Гарав, чутко следивший за движениями рыцаря. Эйнор ласково улыбнулся. — Федька-а… — пропел Гарав, поднимаясь с места…
… — А как ты всё-таки вперёд нас через лес прошёл? — спросил Эйнор, жуя твёрдую полоску вяленого мяса. — Мы скакали полдня и всю ночь. А тебя вообще не видели, выезжаем — ты спишь на корне.
Гарав сердито зыркнул на рыцаря, натягивая левый сапог. Потёр по очереди плечи, по которым сильно досталось перевязью. Но потом хмыкнул и начал рассказывать, не замечая, что Эйнор с середины рассказа застыл, держа в руке мясо, а Фередир сел рядом прямо на землю и вытаращил глаза.
— КТО?! — с каким-то звоном выкрикнул Эйнор, когда Гарав назвал имя певца-эльфа, а Фередир обеими руками с отчётливым шлепком зажал себе рот и ещё более выпученными глазами повёл в сторону дальнего леса. — Мэглор Нъйэлло?!
— Ну… он так сказал… — Гарав даже немного испугался. — А что, вы его знаете, что ли? — Он поочерёдно посмотрел на своих друзей.
— Macalaure Feanaro-hino! — выкрикнул Эйнор. Он был бледный и как будто даже Гарава не видел. — Помнишь, я как-то пел его песню… в самом начале! Макалаурэ сын Феанаро! Мэглор, иначе говоря! Мэглор сын Феанора! Мэглор Нъйэлло! Мэглор Певец!!! О Валар!!! Ты харадский длинношёрстный баран, Гарав! Ты не волчонок, ты слепой крот!
— Чего это я… — вяло бормотнул Гарав и спросил: — Это ТОТ САМЫЙ?! Из древних времён?!
— Древних… — Фередир не то икнул, не то хихикнул. — Когда он пропал без вести, Нуменора ещё не было… Правда, Эйнор?
Рыцарь только рукой махнул. И с какой-то нелепой надеждой — или страхом? — спросил:
— А тебе это не приснилось, Волчонок?
Гарав честно подумал над этим. И со вздохом пожал плечами:
— Не знаю.
Эйнор ещё какое-то время смотрел на него. Потом встал и скомандовал:
— Собираемся. И так задержались.
Мальчишки стали ускоренно сворачивать маленький импровизированный лагерь. Что ни говори, а у двоих это получалось намного быстрей и слаженней, чем у одного. Наблюдая за их вознёй, Эйнор подумал: «Что ж, видимо, Волчонок теперь и правда от меня никуда не денется. Ну и к лучшему, хороший он парень. И будет хорошим рыцарем».
— Мы едем в Зимру, — сказал Эйнор, затягивая подпругу Фиона. Фередир поднял голову от щита, который крепил в чехле на конском боку. Гарав спросил равнодушно:
— В Раздол не поедем?
— Нет, — покачал головой Эйнор. — Прости, Волчонок. В Зимру.
— Мне-то что, — так же равнодушно сказал Гарав, вскакивая в седло. Разобрал поводья. — В Зимру — так в Зимру… — И закончил по-русски: — Н-но, холера!
Эйнор улыбнулся:
— Не грусти. Ты ещё побываешь в Раздоле, Волчонок.
— Зачем он мне? — удивился Гарав. Эйнор не стал отвечать, а спросил о другом:
— Ты ведь пишешь. А говорил, что неграмотный. Это письмо твоего народа?
— Да. Моего народа, — кивнул Гарав и чуть пришпорил Хсана. Тот вынес его вперёд — туда, где тропка из рощ уводила в луга. Там он остановил коня, развернул его и вытащил меч, вскинул в руке к солнцу. Эйнор и Фередир остановили своих коней. Гарав встал в стременах и застыл, подняв лицо и руку с мечом. Солнце вспыхнуло искрой на остром кончике клинка, и по нему вниз побежали алые молнии кардоланского узора. — Садрон — верный, — сказал Гарав.
Песенный текст группы «Тамлин».
В указанный период — середина Третьей Эпохи — пространство между Мглистыми горами, Эттенблатом, Северным нагорьем, Голубыми горами и по линии устье Барандуина-Мория было на 70–80 % занято лесами, подобными знаменитому Вековечному лесу (который, собственно, и есть остаток тех, древних лесов!). В частности, лес полностью покрывал Хоббитанию — в те времена почти незаселённую территорию. (Древень в «Двух твердынях» говорит Мэрри и Пину: «В те давние времена отсюда (в смысле — от Фангорна) до Лунных гор тянулся сплошной лес, а это была всего лишь его восточная опушка…») То же можно сказать и о населении. Точных указаний нет, но мне думается — если исходить из обычных средневековых пропорций, — что к 850 г. Третьей Эпохи Арнор населяло примерно около миллиона человек. В описанный же мной период население Артедайна составляло примерно 200–250 тысяч, Кардолана — 100–150 тысяч и Рудаура — 80-100 тысяч человек. Из общей численности населения земель бывшего Арнора чистокровных нуменорцев было в целом не более 50 тысяч человек. Связано это с тем, что в 865-1350 гг. Третьей Эпохи (по свидетельству самого Дж. Р. Р.) между всеми тремя княжествами происходили постоянные стычки за право владения Буреломным Угорьем, Пригорьем и Эмон Сул. Вдобавок к этому примерно с 1100 г. в эти распри стали постоянно вмешиваться холмовики Эттенблата, а с 1275 г. — и чародейский Ангмар.
