– Как же это? Почему?! – Галеш подался вперед, оттолкнув Ирму. – Альберт, не должно так быть. Не так!
– Да о чем ты? – отмахнулся юноша, совершенно зачарованный мистическим преображением старшего в посланца Небес.
– Он в Чистилище таким был! – отчаянно вскрикнул Галеш. – Это молитва от нечисти! Альберт, ему же страшно!
* * *
Музыкант, склонный обычно к поэтическим преувеличениям, на сей раз изменил себе, а может быть, просто не понял, что в действительности происходит с Рыцарем Пречистой Девы.
Страшно?
Нет, Артуру не было страшно. Он закостенел от ужаса. Ослепший и оглохший, как будто вновь сыграл для него Флейтист одну-единственную ноту на белой печальной флейте.
Пастыри.
И непослушной рукой не вытащить Миротворец из петли у седла.
А Серко, выступая по-прежнему легко, чуть кокетливо, нес всадника через площадь, к гостеприимно распахнутым воротам герцогского замка...
К смерти.
Артур перестал чувствовать Бога.
Страшное одиночество. Тело окаменело в седле, и душа заметалась в клетке плоти гаснущей искрой.
Один.
Тьма вокруг.
А в этой тьме кто-то невидимый, страшный, шепчет, захлебываясь смехом:
– Что доброго может прийти от мертвого?...от мертвого... мертвого... от еретика... колдуна... что доброго? Что?
«Он знает, чего ты боишься. Твой самый главный страх ведом ему, мой рыцарь! – Легли на плечи невесомые теплые ладони. – Но рука Господа над тобой, Артур, как Он пожелает, так и будет. И воля Его защитить тебя от Зла...»
Тьма вокруг. Но впереди, далеко, высоко – золотой свет. По-прежнему не находя сил в себе, Артур потянулся туда, к торжественному и ясному сиянию, поверив Ее голосу, как верил всегда, безоглядно и искренне.
И вырвался, взлетел, вернулся...
Солнце. Раскаленные улицы. Гулкая толпа людей вокруг.
Блистательная кавалькада въезжала в ворота замка. Его Высочество герцог встречал высоких гостей на парадном крыльце, в окружении свиты, гвардейцев и самых доверенных рыцарей Кодекса. Рядом с отцом, одетый сегодня в светское платье, стоял наследник. Еще молодой, он казался старше своих лет, слишком уж серьезно и сурово смотрели темные глаза, и ранняя седина проблескивала в черных кудрях.
Митрополит. Старший Пастырь.
«Что доброго может прийти от мертвых?»
Артур столкнулся с ним взглядом, и показалось: зазвенело вокруг, рассыпавшись искрами, как будто встретились два закаленных клинка.
«Доверься сердцу», – шепнула Пречистая Дева.
Ее ладони в последний раз прикоснулись к плечам Артура – теплые, ласковые.
И митрополит опустил взгляд, уставившись под ноги коням.
* * *
«Предупреждать надо, – недовольно бурчал про себя сэр Герман, – на сегодня никаких чудес не планировалось». А церемония, торжественная до судорог, длилась, длилась и длилась. Взаимные приветствия, вручение подарков, прочувствованные речи... Один из даров, правда, потряс даже сэра Германа: Его Высочеству герцогу преподнесли полный комплект доспехов из чешуи Золотого змея, и такой же, сверкающий золотом, легкий, мелодично звенящий плащ. Что ж, если у кого и были сомнения в том, что с оборотнями лучше жить в мире, этот подарок убедил даже самых закостенелых маловеров. Многие ли в Единой Земле осмелятся пойти на чудовище из Цитадели Павших?
А вот Артуру следует задать взбучку: орденский устав строго регламентирует распределение трофеев, и даже рыцарю для особых поручений не следует разбрасываться ценной добычей.
... Очень долгая церемония. Очень скучная. И нет ни малейшей возможности отозвать Арчи в сторонку и спросить, что происходит.
Миротворец – Артур, а не топор, – по-прежнему окутанный золотым светом, как ни в чем не бывало держался рядом со Старым, когда нужно, подсказывая, что делать, когда нужно – помогая. В общем, выполнял свои обязанности от и до, не придерешься. Если бы еще выглядел он как человек, а не как ангел Господень, карающий ангел, от которого не приходится ждать ничего доброго…
Вот вам, пожалуйста, и нимб, и крылья, и Небесное воинство за спиной. Ну ладно, крыльев не было, воинства – Небесного – тоже не наблюдалось. Разве что полсотни рыцарей Храма, равнодушно наблюдающих за церемонией. Но эти здоровенные лбы на ангелов, слава богу, никак не походили.
Мысли об обыденном, несмотря на скепсис, спокойствия не приносили. Арчи, паршивец, одним своим видом всякую обыденность убивал. У него ведь даже глаза светились: ни зрачков, ни радужки – лишь ясная-ясная, яркая синева. Что такое делается с мальчиком?
«Все кругом колдуны, – ворчал про себя сэр Герман, недовольно поглядывая на рыцаря для особых поручений. – Что ж ты такое творишь, сын мой?!».
А время тянулось и тянулось, густое и липкое. Но вот наконец-то Старый, благодарно кивнув Артуру, вышел вперед, к трону герцога. Помедлив, преклонил колено. Его Высочество кивнул и поднялся, демонстрируя высшую степень уважения к будущему вассалу.
Артур, по-прежнему держащийся по левую руку от оборотня, склонил голову перед флагом Единой Земли и заговорил, игнорируя любопытные взгляды со всех сторон:
– Ваше Высочество, орден Храма представляет здесь владыку джаргов, народа оборотней, волей судьбы поселившегося на землях Пяти Княжеств. И от его имени мы имеем честь передать следующее: я, Тот-кто-ведет-стаю, пришел в твои земли, герцог, и увидел, что обильны твои владения птицей и зверем, лугами и лесами, и недра богаты, а воздух сладок. Но увидел я также, что много опасностей подстерегает людей, желающих охотиться в этих лесах, и пасти скот на лугах, добывать рыбу в реках и самоцветы в пещерах. Мой народ, люди-волки, уничтожил все опасности, и я рад сообщить тебе, герцог, что теперь земли, которые называют Лихогорьем, открыты для людей. Но они нуждаются в защите. Я предлагаю тебе, герцог, свою службу, я готов принять ваши обычаи и вашу веру, я буду защищать твоих людей, как своих волков, и прошу взамен твоего покровительства для меня и для моей стаи.
Его Высочество выслушал эту речь, не отрывая глаз от коленопреклоненного Старого, и лишь когда Артур замолчал, герцог позволил себе кинуть на него короткий взгляд. Тут же снова уставившись в черноволосую макушку владыки оборотней, он заговорил, медленно и весомо, но без малейшего высокомерия:
– Я, Мирчо Элиато, милостию Божией герцог Единой Земли, жалую тебя, владыка людей-волков, титулом князя и землями к западу от Обуды, до самых гор на север и до края болот на запад и на юг.
В нарушение всех приличий по залу прошелестел изумленный шепоток. Герцог не поскупился, щедро отдав джаргам чуть ли не десятую часть своих владений.
