- Но не думай, что я убью тебя. Она улыбнулась:
- Я - мать Айслинн и Королева Хомейны. Ты ничего не можешь мне сделать.
- А если я скажу, что ты ведьма?
- Скажи это, - отпарировала она. - Предай меня казни, и посмотрим, чем откликнется на это Солинда!
- Если память мне не изменяет, ты хотела освободить Солинду, - я чуть подвинулся к ней. - Ты не хотела, чтобы она подчинялась Хомейне.
- Тинстар предотвратит это, - она не отводила взгляда. - Ты видел, что он может. Ты почувствовал это на себе.
- Да, - мягко сказал я, подходя к ней. - Я почувствовал это - как и ты, хотя результат был обратным. Похоже, Электра, я получил все те годы, которые ты сбросила, да так при них и останусь. Жаль, конечно - но это не лишает меня трона. Я по-прежнему Мухаар Хомейны, а Солинда - ее вассал. - Сколько ты проживешь? - ответила она, - Тебе сейчас сорок пять. Больше ты не молодой Мухаар. Через пять или десять лет ты будешь стар. Стар. В войне старики умирают быстро. А война будет, Кэриллон: это я тебе обещаю.
- Только ты этого никогда не увидишь, - я наклонился и, перехватив ее запястье, заставил ее подняться. Она была тяжела. Свободной рукой под плащом она прикрывала живот, словно защищая нерожденного ребенка. Ребенка Тинстара.
- Я отправляю тебя в ссылку, Электра. На все те годы, которые тебе еще остались.
Краска пятнами проступила на ее лице, но она и виду не подала, что испугалась:
- И куда же ты собираешься отослать меня?
- На Хрустальный остров, - я улыбнулся. - Вижу, тебе знакомо это место.
Да, прекрасное место для врагов Хомейны. Прародина Чэйсули, хранимая богами.
Тинстар не сможет добраться до тебя там, Электра. Никогда. Остров станет твоей тюрьмой, - одной рукой я по-прежнему сжимал ее запястье, второй перехватил бледно-золотую косу и зарылся пальцами в густые волосы. - С тобой будут обходиться так, как приличествует твоему сану. У тебя будут слуги, прекрасная одежда, изысканная пища и тонкие вина - все, что тебе нужно. Все - кроме свободы. И там - с его ребенком - ты состаришься и умрешь, - моя улыбка стала шире, когда я почувствовал под пальцами шелк ее волос. - Для подобных тебе, думаю я, это достаточное наказание.
- Я должна родить меньше чем через месяц, - ее губы побелели. - Дорога может убить его.
- Если боги того захотят, - согласился я. - Я отсылаю тебя завтра утром в сопровождении Дункана и с эскортом Чэйсули. Можешь испытать на них своим чары, если тебе больше нечего делать. В отличие от меня, они такому не поддаются.
Я увидел, как что-то шевельнулось в глубине ее глаз, и ощутил прикосновение ее силы. Ее лицо обрело нормальный цвет, она еле заметно улыбнулась, сознавая то же, что и я, ее длинные огромные глаза тянули меня к себе. Как всегда. Вечное мое проклятье.
Я выпустил ее волосы и ее запястье и взял ее лицо в ладони. Я поцеловал ее - приник к ней, как утопающий к спасительной опоре. Боги, она по-прежнему Могла тронуть меня… могла проникнуть в мою душу…
…и обмануть ее. Я с мягкой настойчивостью отстранил ее и по ее лицу прочел, что она поняла все. - Кончено, Электра. Ты должна заплатить за свою глупость.
Солнце сверкало на серебряных лентах в ее косах. А на глазах у нее блестели слезы. Слезы стояли в ее огромных серых глазах: миг - и потекут по щекам.
Но я знал ее, знал слишком хорошо. Это были слезы гнева, а не страха, и я вышел из комнаты, ощущая на губах привкус поражения.
Мастер меча отступил на шаг и опустил клинок:
- Господин мой Мухаар, давайте прекратим это шутовство.
Я тяжело дышал сквозь стиснутые зубы:
- Это останется шутовством, пока я не научусь справляться с этим, - я перехватил рукоять меча и снова поднял его. - Атакуй, Кормак.
- Господин мой, - он отступил еще на шаг, покачав стриженой головой, - в этом нет смысла.
Я выругал его. Я провел почти час, пытаясь восстановить хотя бы частично мое умение владеть оружием - а теперь он отказывал мне даже в этих попытках. Я опустил меч и постоял некоторое время, пот стекал по моим рукам, хотя на мне были только кожаные штаны да туника. На мгновение я прикрыл глаза, пытаясь справиться с болью, а когда открыл их, увидел жалость в карих глазах Кормака.
- Курештин! - выплюнул я, - Побереги свою жалость для других! Мне не нужно такое… - я бросился на него, снова подняв меч, и едва не пробился сквозь его запоздалую защиту.
Он отскочил, потом еще раз, увертываясь от моего меча, его клинок поднялся, отводя мой удар, я поднырнул под него и ударил в живот. Он сделал обманное движение, отпрыгнул в сторону и переместился сбоку от меня, Я поставил блок, поймал его меч гардой и резко отвел его в сторону.
Ко мне начало возвращаться чувство ритма - правда, медленно, но сил я потерял немного. Выносливости поубавилось, но со временем она может вернуться.
Мне нужно было только научиться управлять своим телом, справляться с негнущимися суставами и забывать о боли.
Кормак прикусил губу. Я увидел, как вспыхнули его глаза. Его мягкие сапоги шуршали по каменному полу, когда он уворачивался от наносимых мной ударов. Мы бились не до крови - это была просто тренировка, но он знал, что я хочу победить его. Он не пощадил бы меня, даже если бы я попросил его об этом.
Под конец меня подвели руки - больные руки с распухшими суставами. За недели, прошедшие с тех пор, как я пришел в себя, я успел узнать, насколько они ослабели. У меня болели колени, словно в них поселился демон, прогрызающий себе дорогу наружу - но когда я был в движении, то забывал об этом. По большей части. Остановившись, я почувствовал ломоту в костях. Но в поединке важнее всего были мои руки, а они-то и оказались самым серьезным препятствием в восстановлении былых навыков.
Запястья еще выдержали бы, но пальцы не удержали меч: они дернулись, боль обожгла руки - и меч отлетел в сторону, со звоном ударившись о камень. Я проклял себя за то, что так глупо выпустил оружие. Но когда Кормак наклонился, чтобы поднять мой меч, я наступил на клинок ногой:
- Оставь. Довольно. Мы продолжим в другой раз.
Он быстро поклонился и вышел, забрав свой меч. Мой все еще лежал на полу, словно смеялся надо мной, пока я пытался перевести дух. Я стиснул зубы от боли в распухших пальцах, наклонился, поморщившись - в спину вступило - и поднял меч одной рукой.
Пот заливал глаза. Я смахнул его рукой, опустился на ближайшую скамью и осторожно вытянул ноги, на миг сдавшись боли, чувствуя, как горят мои колени. Я прислонился спиной к стене и попытался преодолеть это чувство.
- Тебе в последнее время стало лучше, господин. Когда я нашел для этого силы, я повернул голову на голос и увидел Роуэна.
