Но в начале 1931 года Джипси исчез. Возможно, Говард продал его — мы не знаем точной причины и можем лишь догадываться об этом. Быть владельцем лошади, не имея грума, который ухаживал бы за ней, хлопотное дело, а большую часть времени Говард посвящал сочинению рассказов. Животное нужно кормить, поить, тренировать; хозяин, помимо всего прочего, должен чистить конюшню. Более того, Говарды как раз в это время купили корову, которую назвали Дели, и было слишком сложно держать сразу двух животных в крошечном сарае, который служил еще и гаражом для автомобиля доктора. И, наконец, в том году Роберт начал больше путешествовать, предоставляя родителям самим заботиться о животных.
Как бы то ни было, Говард расстался с Джипси, хотя это, судя по всему, далось ему нелегко. Несколько лет спустя, проезжая по Долине, он увидел гарцующего красивого коня И сказал своему спутнику, что у него была лошадь, похожая на эту. С того времени Говард не держал больше в доме животных, зато постоянно кормил бездомных кошек, что привело к тому, что дюжина кошек стала жить поблизости от дома, рядом с сараем Говардов. Роберт даже учил некоторых из них садиться по команде на задние лапы и ловить струю молока из вымени Дели, когда он доил ее.
* * *
В возрасте двадцати четырех лет Роберт стал ощущать беспокойство из-за того, что у него не было девушки. Все его друзья либо встречались с кем-то, либо уже были женаты. Тевис Клайд Смит женился на Эхле Лэксон в 1927 году, правда, этот союз оказался непродолжительным. В течение многих лет Роберт объяснял свое женоненавистничество тем, что никто из девушек не захочет встречаться с таким неуклюжим, огромного роста парнем. Кроме того, он ценил свою свободу и всегда приводил цитату из Киплинга: „Вниз, в геенну огненную, или вверх, в Царство Небесное, Быстрее всех дойдет тот, кто вдет один“.
Наконец Роберту Говарду приглянулась Рут Баум, хорошенькая блондинка, дочь одного из наиболее уважаемых людей в Кросс Плэйнс. Все члены ее семьи так же, как и Эстер Говард, были методистами. Рут посещала воскресную школу и была членом Эпвортской лиги, в которой состояли молодые люда, бывшие прихожанами методистской церкви. Роберт вступил в обе организации, написав Буту Муни, что сделал это для того, чтобы поближе познакомиться с девушкой. Вскоре он был избран заместителем старосты класса воскресной школы.
Члены „Хунты“ пришли в ужас. Они считали себя просвещенными людьми, которые, несмотря на то что не поддерживали атеистических взглядов, не слишком серьезно относились к религиозности своих родителей. И вдруг Боб, которого они почитали звездой на литературном небосклоне, склонный к вольномыслию бунтарь, сделался ярым приверженцем протестантского вероисповедания! Однако его друзьям не стоило особенно беспокоиться. Общение Роберта с Рут Баум было ограничено порогом классной комнаты. Он никогда не разговаривал с ней о чем-то личном и так ни разу и не осмелился пригласить девушку на свидание. Судя по воспоминаниям Рут, „он был очень застенчив; правда, я в то время была такой же“.
Более того, обсуждение религиозных проблем б Эпвортской лиге и занятия в воскресной школе постепенно перестали интересовать Роберта. Он говорил Прису: „Это все невероятная чушь, самая настоящая дрянь…“ Говард Начал пропускать собрания и вскоре совсем их забросил. Рут Баум так никогда и не узнала, что Роберт Говард испытывал к ней какое-то чувство.
* * *
Несмотря на попытки Говарда установить самые обычные отношения с девушками, писал он о стройных, страстных женщинах, чьи „белые руки ловили огонь его страсти…“. Роберт часто предавался невеселым размышлениям о том, что ему не удается познакомиться поближе ни с одной девушкой, и спрашивал себя, нормально ли это. Страх, что нормальным это не является, стал таким сильным, что в 1930 году д-р Говард послал своего сына в клинику Скотта и Уайта в Темготе, к югу от Вако, чтобы тот прошел там обследование. Между прочим, при заполнении „личных данных“, составляющих часть медицинского заключения, особое внимание было обращено на то, чтобы Роберт ничего не заподозрил о двух „страшных“ секретах семьи Говардов и продолжал считать, что Эстер Говард на пять лет младше своего мужа и не больна туберкулезом.
Роберт сказал врачу, который осматривал его, что он жалуется не только на боли в животе, но и на замедленное развитие и отсутствие сильных сексуальных желаний до девятнадцатилетнего возраста. Он также думал, что страдает варикозным расширением вен в мошонке и — распространенное у подростков опасение — что его пенис слишком мал.
Доктор тщательно прослушивал и выстукивал пациента, брал анализы и производил различные измерения. Судя по медицинскому отчету, рост Роберта составлял пять футов одиннадцать дюймов, а весил он 191 фунт. Сердце работало нормально, хотя имело склонность к тахикардии — слишком сильному биению во время стрессов. Отправив Роберта домой, врач написал д-ру Говарду:
„Мы считаем, что у него нет ничего серьезного. Мы не нашли никакого варикозного расширения вен, его органы нормально развиты, и по результатам всех анализов он совершенно здоров.
Проблема Роберта, по нашему мнению, заключается в том, что он убеждает себя, будто действительно чем-то болен. Как горько он избавится от этих мыслей, его состояние, вновь придет в норму“.
Боли в желудке он испытывал, вероятно, из-за того, что поглощал огромное количество блинчиков; что же касается остального, единственное, чего Роберт мог бояться, — это самого себя. Таким образом, Говард должен был уяснить себе тот факт, что причина его неудачных попыток познакомиться с девушкой — не какие-то физические отклонения, а сильнейшая, эмоциональная зависимость от семьи, отсутствие интереса к простым девушкам из маленького городка и слишком серьезное увлечение литературным трудом.
Девушки, надо сказать, также не трепетали при мысли о Говарде. Его репутация чудака, нетрадиционные взгляды, неприязнь к людям и замкнутость совершенно не привлекали местных девиц. Может быть, кое-какие особенности поведения Роберта не выглядели бы такими уж странными в городской или университетской обстановке, но некоторые — например, его одержимость ненавистью и — врагами» — показались бы ненормальными где угодно.
Боб оставался загадкой даже для своих друзей. Один из них говорил: — Ему было глубоко наплевать на многие вещи, которые казались важными для других… У Боба была странная привычка; он шел по улице. И вдруг начинал боксировать с собственной тенью — а затем как ни в чем не бывало продолжал идти дальше. Когда в дом, что находился на противоположной стороне улицы, приехала погостить молодая женщина, ее страшно напугал Роберт, который шел в лунном свете посреди дороги, боксировал на ходу с тенью и при этом еще распевал во все горло.
